соображая, как возвращать голову на место.
— Для баб этих такие разговоры что-то навроде самого страшного оскорбления. У них мужики типа быков-осеменителей. Когда нужны, ловят и того… Потом, в лучшем случае выпускают, ну а в худшем…
— Что в худшем? — удивился Прошка.
— Вон! — Агафон указал на Яшку. — Примерно вот это.
— Не бабы а паучихи, — заметил некромант, расстегивая замок на лючке Яшки. Перед тем, как провести процедуру оживления, пришлось голову наместо вернуть. Опыт подсказывал, что по-другому ничего не выйдет.
— Какая женщина! — восхитился Яшка очнувшись и потер зад.
— Еще раз к ней сунешься, — предупредил Агафон. — Я тебе сам башку скручу. Вник?
Пока возились с Яшкой, привезли следующего. У того на лбу наблюдалась аккуратная ровной круглой формы вмятина.
— Это его пращой огрели, — сообщил Агафон, выслушав доклад патрульных. — Он на забор полез смотреть, как бабы моются. Смотрел, смотрел. Пока не заметили. Ох, и лихо они метают. Шагов с пятидесяти такие номера вытворяют. Прямо промеж глаз. Оживить сможешь?
Прошка почесал затылок.
— Оживить оживим, вот только как бы дурачком не остался. Могли мозг повредить.
— Да он и при жизни не шибко умным был, — заметил Агафон. — Знаю я его. Прикинь, до сих пор с мамой живет. Ладно, оживляй, там разберемся.
В итоге, спать Прошка лег уже за полночь. Не жравши. Можно было, конечно, в харчевню сходить. Деньги были. Да только устал, как собака. Между утолением голода и здоровым сном выбрал последнее. Когда засыпал, молился только об одном: чтобы очередной озабоченный дружинник не полез к боевитым бабам.
Утром Прошку поднял дежурный дружинник. Некромант решил, что снова придется кого-то оживлять, но нет. Вместо этого ему предложили пройти к воеводе для конфиденциальной беседы.
«Опять без завтрака» — решил он и, понадеявшись, что воевода хоть чаем напоит, зашагал в уже знакомый терем. Внутри ожидал сюрприз. За столом, кроме хозяина присутствовал еще один человек. Обряженный в черный балахон отец-инквизитор. Прошку пригласили присесть. Налили из кувшина тягучей красной жидкости, на деле оказавшейся добротным вином. Сидели на этот раз в помещении. В последние дни задул прохладный северный ветер. По этой, а может по какой иной причине решили завтракать в тереме.
— Итак! — на правах хозяина дома взял слово воевода. — Мы позвали тебя, чтобы доложить о принятом царем-батюшкой решении.
Прохор заволновался. Опять царь-батюшка, и опять про него. Что на этот раз?
— В ходе государственного совета, — продолжал воевода. — Была принята резолюция об удовлетворении просьбы королевы амазонок и оказанию дипломатической помощи амазонскому королевству.
— А я тут при чем? — не понял Прошка. — Где я, а где амазонки?
— А ты не перебивай и узнаешь, — нравоучительно заметил инквизитор. Прошка заткнулся.
— Делегация амазонок, — стал объяснять воевода. — Обратилась с предложением посотрудничать с нашим государством в некоторых направлениях. Среди которых, как бы это выразиться… — вояка замялся, подбирая слова.
— Да не тяни ты кота за хвост? — пробурчал инквизитор, которому надоели кривляния воеводы. — Ты им нужен. Понял?
— Я? — изумился Прошка. — А на хрена? Оживить кого? Только я с бабами никогда не работал. Но попробовать можно, — заметил некромант соображая, как будет выглядеть процесс оживления, и не отрубят ли ему за это голову впечатлительные амазонки.
— Не нужно никого оживлять, — отмахнулся воевода. — И даже наоборот. Им нового человека сделать требуется. Понял?
— Не понял! — честно признался Прошка.
— Они хотят, чтобы ты королеву оплодотворил, — разъяснил инквизитор. — Теперь ясно?
«Оплодотворить королеву?» — эти два слова как-то не складывались в единую логическую цепочку. А если добавить сюда местоимение «Мне», то становилось совсем уж как-то аномально. Если бы Прошка не был уверен, что не спит, попросил бы себя ущипнуть.
— Почему я? — наконец вымолвил он, поглядывая то на воеводу, то на инквизитора.
— Потому что ты некромант, — произнес Володя. — А они верят, что этот дар по наследству передается. Тоже своего завести хотят.
— Дела… — замычал Прошка соображая, что от него просят и что ему за это будет. — Так, а она меня после этого не того… — вспомнился рассказ об обычае умерщвлять самцов после спаривания так кстати рассказанный накануне Агафоном. — Не грохнут?
— Кто им позволит? — изумился воевода. — И вообще, что за бред? Они, конечно, бабы странные, но, чтобы убивать…
Прошка вспомнил как амазонки входили в город. Загорелые точенные фигурки. Красивые, хоть и воинственные лица. И решил, что за секс с такой… А королева должна была быть еще прекраснее всех остальных, можно было бы заплатить и жизнью. Марьяна, Марьяной, но ждать, когда красавица проявит к нему благосклонность можно было вечно. А тут такой шанс…
Прошка залпом допил вино и кивнул.
— Я согласен. Когда оплодотворять?
— Сегодня ночью, — сообщил довольный воевода. — Они завтра в обратный путь отправляются.
— А мне за это что-нибудь полагается? — решил не теряться Прошка. — Разряд там очередной, или еще чего?
Воевода и инквизитор нахмурили брови и переглянулись. Безмолвно о чем-то договорились, посмотрели на Прошку.
— За это, — чуть не шепотом сообщил инквизитор. — Они зимой наше войско через свою территорию пропустят. А то и помогут чем. Вник?
Прошка вздохнул, осознав, что работать придется на общественных началах.
Глава 12
Миссия невыполнима
Получив согласие, как будто могло быть иначе, тару с вином у Прошки забрали.
— Для потенции вредно, — заметил воевода.
— И для потомства не очень, — поддержал его инквизитор.
Вместо вина налили чаю и стали напутствовать.
— Ты только без нежностей, — твердил воевода. — Не любят они этого. Страсть, как не любят. Вообще мужиков рядом с трудом терпят. А уж если с поцелуями полезешь и тому подобным, могут и башку рубануть ненароком. Бабы они суровые. Сунул и пошел…
— А если у меня без прелюдии не выйдет? — озадачился Прошка. — Не привык я так, сходу. Мне бы поговорить, выпить, потискать, и тогда…
— Ты баб этих видел? — воевода хмыкнул. — Да на любую из них сходу запрыгивать можно. Я хоть человек уже и не молодой, но две, три таких за раз…
Уж в чем был воевода прав, в том прав. Женщины были одна шикарнее другой. И сомнений в том, что королева им под стать не было.
— Попробуй обойтись без международного скандала, — просил инквизитор. Его пожелания касались, скорее, этикета. — Когда войдешь, не забудь поклониться. Все ж таки монарх. Хоть и баба. В глаза лишний раз старайся не смотреть. Если о награде заговорит, отнекивайся. Мол, своего добра завались.
Последнее наставление инквизитора напомнило что-то из Высоцкого. Батя любил крутить аудиокассеты со старыми записями, когда возился с машиной в гараже. Прошка, как правило, бегал рядом и, хочешь не хочешь,
