а в тексты песен вникал.
«Будут вещи предлагать, отвернись. Своего добра, мол, завались». Володя, пришелец из того же мира, наверняка, эту песню тоже слышал.
— Но самое главное, — вкрадчиво заметил инквизитор. — Не разочаруй ее ничем. Не оскорби. А то же ведь, не они тебя порешат, так батюшка-царь накажет. Нам международные скандалы ни к чему. Своих хватает.
Прошка кивнул.
— И еще! — заметил воевода. — Ты там про награду говорил? Так вот решили мы, что не гоже тебе в казарме жить. Не мальчик уже.
— А где? — изумился Прошка, которому идея с оплодотворением королевы нравилась все больше и больше. — Не уж то обратно к Марьяне?
Воевода и инквизитор переглянулись.
— Увы, — пожал плечами вояка. — Марьяна тебя брать к себе отказалась. Но мы другое жилище разыскали. Небольшое, но уютное… Избушку.
— На курьих ножках? — решил пошутить Прошка.
Его собеседники снова переглянулись.
— А хоть бы и на курьих, — заметил инквизитор. — Тебе какая разница? Нет, ты не думай. Она туда-сюда не скачет. Старая уже. На одном месте все больше. А как бабка в свою харчевню съехала, так и вовсе затосковала.
— Избушка, она хоть и избушка, а чувства у нее тоже есть. Поживи. А? — попросил воевода, как будто был выбор.
— Вообще-то я птиц не очень… — решил набить себе цену Прошка. — Но за ради вас, ладно. Поживу. Когда переезжать то? И куда идти?
— Там, от речки недалеко, — махнул рукой воевода. — А переезжать хоть сейчас можно. Бабка ее не запирает. Только не затягивай. Дел еще сегодня пруд-пруди.
— Это какие еще дела? — напрягся Прошка. — То есть какие, кроме оплодотворения?
— Ну ты чудной человек, некромант, — ухмыльнулся воевода. — Ты же к королеве в железках своих не пойдешь? Такие дела в доспехах не делают. Неудобно. Мы тебе новый наряд сладим.
— А еще помыться бы не мешало, — скромно заметил инквизитор и отвел глаза. — Тело свое в чистоте держать требуется. Особенно, когда о таких интимных вещах речь идет.
Замечание друга Володи, которое буквально можно было перевести, как: «Помойся, от тебя воняет!» задело за живое. Прошка и сам рад был бы начинать каждое утро с душа. Так дома, учитывая комплекцию и повышенную потливость, бывало и раза по четыре в день плескался, но тут такой возможности не было. И душей не было. Баня была. Для дружинников — один раз в неделю.
— Я помыться только за, — огрызнулся Прошка. — Да только негде. Может у вас там в башне джакузи есть?
Поймав на себе испепеляющий взгляд инквизитора, Прошка заткнулся. По счастью, воевода, поглощавший в это самое время остатки пирога с капустой, гостю его так и не предложили, замечание некроманта пропустил мимо ушей.
— Мы для Вас, — заметил Володя, умышленно перейдя на «Вы». — Баню зарезервировали. Сегодня она ваша.
— А мастеровые как же? — изумился Прошка. — Он знал, что по вторникам, а был как-раз вторник, моются всевозможные ремесленники.
— Перебьются! — заметил воевода, прожевав очередной кусок. — Пусть вон в вонючке плескаются. Им королев не оплодотворять.
За разговорами не заметили, как пролетело время. Из-за стола ближе к обеду поднялись. Пока мылся в бане, пока в ателье местное заскочил, чтобы мерки сняли для костюма. Пока в казарме вещи забрал, обед пропустил. Оно бы и ладно. Такого, как говорят в армии, «нехвата», как пару месяцев назад, уже не было. К тому же ему, почему-то казалось, что стоит обратиться с просьбой дать чего-нибудь пожрать к тому же воеводе, и припрут на дом. А как иначе? С голодным желудком на любовные подвиги не ходят. В общем, прием пищи решил отложить. Куда важнее для Прошки было сейчас перебраться в свое новое жилище. Пусть и не совсем стандартное, но отдельное.
Избушку найти было несложно. Она стояла вдали от остальных построек на самом берегу Вонючки. Пока подходил, морщился от нестерпимого канализационного смрада, и размышлял о том, сможет ли жить в таких условиях. С другой стороны, если сказки не врут, жилплощадь была мобильной. Можно было попросить ее переместиться в более подходящее для проживания место, где от запаха не режет глаза.
Как не старался Прошка, а разглядеть курьи ноги не смог. Два раза вокруг обошел. Даже засомневался. Та ли эта хата. Но, покумекав, и внимательно поглядев по сторонам, решил, что другой все равно нет и нужно заселяться сюда. Поднялся на невысокое крыльцо. Толкнул дверь. Вошел. Внутри было тихо и душно. Все, как он себе и представлял. Паутина, печка, в которой, согласно фольклору, следует жечь Иванов Царевичей. Небольшой стол, пара сколоченных табуреток. Квадратов двадцать, не больше. Хотя для этого мира и для того, кто тут безгоду неделю — настоящие хоромы. Ничего не скажешь.
Покидав на пылящийся в углу сундук свой скромный скарб, прошелся по кругу, заглядывая в каждую щелку. Шутка ли? Жилище самой бабы Яги. Тут могло быть все, что угодно. Начиная от сушенных летучих мышей и заканчивая костями забредших в гости к старухе неудачников. В итоге обнаружился котелок. Дохлая крыса. Вполне обыкновенная, серая. Да замурованный наглухо люк в полу, который Прошка так и не смог сдернуть с места. Куда он вел было непонятно. Избушка плотно прилегала к земле.
Потом пришел посыльный из швейной мастерской. Принес алый кафтан, штаны-шаровары в черно-белую полоску, да кожаные сапоги. Ясное дело, похуже Прошкиных полицейских ботинок. Конечно, наряд был тот еще. Только в цирке выступать. Но это как посмотреть. В этом мире, кажется, такая комбинация считалась высшим проявлением эстетического вкуса. Закралась мыслишка:
«А не показаться ли мне в таком антураже Марьяне».
Латы хозяйка общежития не заценила. Поди насмотрелась. Вон сколько таких каждый день к ней ходит. А этот наряд может и зацепит. Стоило попробовать. Тем более, не за горами был ужин. Жрать уже хотелось нестерпимо.
Пока переодевался, скидывая с себя доспехи, явился посыльный от инквизитора. Володя знал, что Прошка читать умеет, в отличии от подавляющего большинства местной интеллигенции, поэтому сподобился на письменное послание. Оформлено оно было в виде свертка с печатью. Повозиться пришлось. Старался отклеить так, чтобы бумагу не порвать. Она была странной, желтой, с древесной фактурой.
«Королева амазонок Фрида Зеленоокая приглашает некроманта царя-батюшки Еремея шестого Прошку Лебеду на ужин. Дабы, по древней традиции, переломить хлеб и познакомиться».
Внизу была приписка:
«Вник, Прошка? Она тебя на ужин зовет. Не вздумай отказаться, и не дай тебе бог опоздать. Как темнеть начнет, иди к шатру и не робей. Сразу оплодотворять не придется. Просто пожрете. Так у этих воинственных баб принято».
Прошка и не думал робеть. Уже настроился. Жаль
