Из-за загруженности последних дней на принцессу времени не оставалось, а она каждый раз все настойчивее требовала к себе внимания, удивляя своей зацикленностью на безродном пивоваре свою свиту и меня.
— Да, вроде свободен, — пожал я плечами. Было все равно как коротать эту последнюю ночь в Италии.
— Тогда до утра ты мой, — ярко синие-глаза принцессы победно сверкнули.
Я завис, вглядываясь в их цвет. Синие, да не те. Не увидел я в них сапфира и отвел взгляд.
— Что-то не так? — интуитивно заметила мои душевные метания Маргарет.
— Все просто отлично, — улыбнулся я ей уже своей обычной улыбкой, полностью придя в себя.
Нью-Йорк встретил меня пасмурным небом и мелким колючим дождем. Такси для пассажиров бизнес-класса ловили сотрудники аэропорта, так что мокнуть мне не пришлось. И уже через полчаса я, поднявшись на лифте на тринадцатый этаж самого высокого здания Бруклина, входил в главный офис «Way of Future LTD».
— Добро пожаловать, мистер Уилсон, — первой, профессионально сияя улыбкой меня поприветствовала администратор в холле. Высокая кареглазая брюнетка двадцати пяти лет.
— Тоже рад вас видеть, Лара, — имена своих подчиненных я научился запоминать еще в своей прошлой жизни. — Вы похорошели с нашей последней встречи, — позволил я себе легкий флирт.
— Работа на вас, мистер Уилсон, делает меня счастливой, — приняла она подачу. — Проводить вас до офиса?
— Да я не заблужусь, но спасибо за заботу, — и мы, довольные друг другом, на этом закончили.
Мой путь лежал в огромный, угловой кабинет. Его ремонт как раз должны были закончить. Я не ошибся. Кабинет встретил меня современной отделкой, запахом строительный материалов, который еще не успел полностью выветриться, большим свободным пространством, тремя зонами: рабочей, для приватных переговоров и релакс; дорогой мебелью и огромными, занимающие две стороны, панорамными окнами, из которых я буду смотреть на город и рисовать в своем воображении сценарии его разрушения.
— Фрэнк, ты вернулся! — в незакрытый мною кабинет вошла Эмма.
— Вернулся, — подтвердил я, наблюдая за девушкой. Ее лицо светилось от радости. Мне стало грустно, я не знал, что мне делать с ее влюбленностью. Как вообще эта хрень лечится? Нет, в теории я знал, что временем, но хотелось бы здесь и сейчас.
— Знаешь, мы с тобой очень похожи, нам обоим чертовски не повезло, — я зачем-то сказал это вслух.
— В чем мы похожи? В чем нам не повезло? — настороженно переспросила она, теряя улыбку.
— Мы оба обязаны подавлять свои желания. А если взбрыкнем, тебя упекут в сумасшедший дом, а меня отправят на перерождение.
Эмма застыла словно статуя, ее лицо потускнело, глаза наполнились ужасом от понимания.
— Слушай, извини, я какую-то чушь несу. Не бери в голову, — я мысленно себе обругал. Нашел, блин, объект для откровений. — Перри у себя? — не дожидаясь реакции от Эммы, я поспешил покинуть кабинет.
Мэтьюз, когда я к нему вошел, сидел погребенный под бумагами, которыми был завален весь его далеко не маленького размера стол.
— Фрэнк! — сняв очки, он направился мне навстречу. — Это хорошо, что ты сразу в офис заехал. У нас проблема.
— Флеминг отказался продавать права?
— Нет, с этим делом как раз все решилось благополучно. Права на экранизацию трех его романов о Джеймсе Бонде теперь у тебя. А также я заключил договор на передачу таких же прав на его будущий роман об этом же герое, который сейчас пишется. Рабочее его название — «Бриллианты вечны». На большее, к сожалению, Ян не согласился.
— Отличный результат, — похвалил я Перри. Аж от сердца отлегло. Теперь можно было смело начинать работу над первым фильмом о спецагенте. — Так о какой тогда проблеме ты говорил?
— Акционер сталелитейного завод в Буффало, который мы недавно купили, подал в суд иск о признании сделки недействительной.
— Кто конкретно?
— Некий Томас Вуд. Но важнее другое — за ним стоит Генри Форд. Информация точная.
— Ты же решишь эту проблему? — имя конкурента было слышать неприятно, но все равно повода для паники я не видел. Все компании, хоть мелкие, хоть крупные постоянно с кем-то судятся. Обычная рутина.
— Вуд требует арестовать счета завода до вынесения решения по спору, — дополнил Мэтьюз.
А вот это уже серьезно, ведь с арестом счетов движение по ним средств прекратится, а это значит будет невозможно вести расчеты с поставщиками и заказчиками, выплатить зарплаты рабочим, в общем, завод встанет.
— Судья — человек Форда, — догадался я.
Глава 13
— Может профсоюз на них натравим? — предложил я Мэтьюзу. — Пусть организовывают наших рабочих и идут к зданию суда в день заседания.
— Профсоюз? — сперва удивился Мэтьюз, а затем с предвкушением проговорил. — А в этом что-то есть.
— Еще как есть, — продолжил я склонять его на темную сторону. — Приостановка строительства завода бьет не только по мне, но и по членам сразу нескольких профсоюзов: по строителям, работникам автомобильной промышленности, союзу водителей грузовиков и может еще по кому, надо смотреть. Судебный беспредел лишает законных доходов тысячи простых американцев и их семьи! Если это не дело профсоюзов, то тогда зачем они вообще?
— Фрэнк, ты говоришь, как гребанный социалист. Ты еще про права рабочих вспомни, — в голосе Перри появилась обеспокоенность. Клиент зашел на темную сторону слишком далеко.
— Да при чём тут социализм и права рабочих? Это история чисто про бизнес. Профсоюзы в данном случае нужны исключительно как инструмент давления. Сколько в том же союзе водителей грузовиков членов, как ты думаешь?
— Много, — Перри пожал плечами.
— Десятки тысяч, — перевел я его ответ в цифру. — Сам посмотри сколько на наших дорогах различных грузовых машин. И в кабине большинства из них сидят простые парни, которые работают как проклятые, вечером устало целуют жену с детьми и платят профсоюзные взносы. Все эти парни — огромная сила, которую можно и нужно использовать в своих целях.
— Фрэнк, вот вроде кажется, что я о тебе уже все знаю, а потом бац и ты открываешься с совершенно неожиданной стороны, — с ноткой опаски и восхищения произнес Мэтьюз. — Это надо же было додуматься использовать в судебной тяжбе профсоюзы.
«Я их еще на этого faggot Форда натравлю!», — с ожесточением пообещал я сам себе и мысленно себя похвалил за то, что вспомнил про профсоюзы, ведь они в свое время сыграли большую роль в выдавливании производства из Штатов. Это сейчас Америка страна индустриальная. Страна заводов, фабрик, верфей и шахт. Сфера услуг еще не занимает настолько значительное место в экономике, которое она будет занимать всего через каких-то шестьдесят лет в моей истории.
Но это благолепие долго не продлится. Совсем скоро профсоюзы наберут огромную силу и крупным компаниям станет намного выгоднее переносить свои производства туда, где рабочая сила в разы дешевле. Туда, где нет ни таких больших зарплат, ни профсоюзных лидеров, готовых рвать глотки.
Бум японских автомобилей в восьмидесятых, девяностых и нулевых тоже с этим связан. Тойота и Ниссан не просто так потеснили Форд и прочих американцев. Помимо того, что они технически превосходили отечественного производителя, они были еще и дешевле. В том числе из-за того, что на всех этапах производства над японскими автоконцернами не висел дамоклов меч профсоюзов.
Дошло до смешного, до заградительных пошлин, которыми американцы пытались защитить собственный автомобильный рынок. Вот такое вот «Рынок все поставит на свои места». Не поставит, если речь идёт о граде на холме и кошельках местных миллиардеров.
Так почему бы не ускорить приход постиндустриальной экономики? А для этого всего-то и надо, что нагрузить американский бизнес расходами на социалку по самое не балуй. Чем больше местные будут платить, тем быстрее начнут выносить производства за пределы Штатов и тем скорее Америка из страны заводов и рабочих превратится в страну акций и биржевых маклеров. А когда у страны большая часть экономики бумажная, шатать такую страну намного проще.
