Прошу, отойди от неё. Леди Кириан только пошла на поправку, любые потрясения во вред. Ты должен считаться с тем, что она всё ещё Третий советник короля. И ты должен обращаться к ней подобающе.
— А я сын короля, которого все сдали Магистрату, рассчитывая меня больше не увидеть, — бросаю зло и иду мимо Гунуа на выход. — Подлые скоты, как же бесите меня.
Едва сдерживаюсь, чтобы плечом его не протаранить.
— Он не желает вам зла, леди Кириан, — слышу уже в коридоре, как маг утешает её. А у Кириан, похоже, истерика началась.
Ладно, может, и перегибаю. Слишком рано жду от них извинений за подлости. Им стоит дать больше времени всё переосмыслить.
Важнее, чтобы они поняли, одну важную вещь. Чтобы они ни делали, я до них доберусь и прикончу. Надеюсь Кириан, выбросив свой последний козырь по моему уничтожению, успокоится. И даже поблагодарит, что цела осталась. За сотню крестьянских жизней стоило хотя бы в тюрьму упрятать пожизненно. Тварь такую.
Таким взвинченным и спускаюсь до первого этажа по лестнице. С холла в столовку заворачиваю. Мне бы остыть прежде, чем к Изабелле в общагу наведываться. Просто повидаться хотел и сказать, что теперь всё будет хорошо. А то напугал её недавно, перед операцией по спасению мамаши и района. Половина которого всё же сгорела к чертям.
В обеденном зале столов шесть занято вдоль у окошек. А в целом просторно и пусто. Видел я, что много учеников в парке гуляет, из числа тех, кто не умчал на обед домой. Среди учеников в такой атмосфере быстро нахожу умиротворение.
Взяв пару пирожных и чай у сварливой бабули — кассирши, усаживаюсь на отдельный столик подальше от всех. Замечаю, что многие смотрят на меня с удивлением. Узнали быстро, да и я знакомые лица вижу. Перешёптываются и переглядываются мальчишки и девчонки. Делаю вид, что не замечаю этого.
У короля за обеденным столом кусок в горло не лез, а здесь прямо жор напал.
Минут десять мне удалось посидеть спокойно, а затем началась беготня по залу. Кто — то умчал, кто — то примчал. А потом вся толпа резко мой стол окружила! В основном девчонки и немного мальчишек, все с факультатива по математике. А следом и адепты магии с пятой группы прибежали.
И как давай меня пытать и расспрашивать, куда я пропал, и что случилось. От взглядов пытливых не удержаться. Сразу растаял. А они стулья со столовки собрали и ко мне кругом уселись. Пришлось рассказать им историю, как я путешествовал в Градир, опуская все неудобные детали. Слушают, раскрыв рты и взглядов не отрывая. А тем временем столовая продолжает заполняться. Прибывают всё новые и новые ребята.
Услышав мой исчерпывающий рассказ, думал, потеряют интерес. А нет! Как давай заваливать вопросами, перебивая друг друга…
Воет сирена «воздушной тревоги», зазывающая на уроки. Опомнившись, ученики спешат на занятия. А я выдыхаю с облегчением, неужели отстрелялся.
Рад очень видеть, но совсем не до них сейчас. Подумал уже, что и не до Изабеллы. Надо ещё в одно место наведаться перед тем, как мы отчалим из Леванта в Фелисию. А дочка ректорши сама в столовку влетела против основного потока движения, расталкивая всех. И плевать ей на занятия.
Сисястая светло — русая красавица в короткой юбке и белых чулках на спортивных бёдрах берегов не видит, к чему уже привык. Бросается сразу обниматься, прижимаясь, как дочечка без слов. Конечно, мамаша подделала за неё показания, Изабелла на меня не доносила.
Обычно она любит коленку сбоку занести, мол, хватай. Но не в этот раз.
Млять, что — то случилось.
— Сабрина, — раздалось от Изабеллы сразу. Да ещё с такой болью.
И в груди моей похолодело.
— Говори, — требую вздыбленный.
— Третьи сутки лежит, еле дышит, — говорит быстро. — Как стало плохо, я попросила друзей приютить и найти хорошего лекаря. Но он разводит руками, говорит, что такой она родилась, и её время пришло.
Твою мать, как чувствовал. Худенькая малышка с пороком сердца. Когда — нибудь должно было что — то случиться.
— Веди! — Говорю решительно, хватая за руку.
— Здесь недалеко…
Выскочили из универа, как угорелые, добрались до особняка быстро, потому что бежали. Тут уже и мать Сабрины у кровати убивается. А сама малышка спит укутанная, бледная, истощившаяся в конец. Увидев меня, женщина разрыдалась. Сабрина не отреагировала на шум. Два адепта лекаря с универа тоже здесь, самые талантливые ребята пришли. Спасибо им большое.
— Господин Кристиан, процесс необратим, мы ничего не смогли сделать, — признался удручённо маг.
Второй едва сдерживает слёзы. Да я и сам с комом у горла. Вот же дерьмо, как так⁈ Всего неделю назад всё было нормально.
Пробую сам! Усаживаюсь, за руку беру, создавая контакт и отчаянно желая, чтобы дышала полной грудью, чтобы сердце качало кровь исправно, чтобы она улыбалась…
Ничего не выходит, Сабрина испускает дух.
Под рыдания матери поднимаю малышку на руки с кровати. Почти бездыханное тело в моих руках, лёгкое, слабое, беззащитное.
— Ваша дочь будет жить, обещаю, — говорю я жёстко и телепортируюсь с ней прочь.
Конечно, я ни в чём не уверен до конца. Но задумка у меня имеется. Она будет жить так, или иначе.
Знаю я катакомбы на окраине Леванта в самом старом квартале, где ещё ныкаются упыри. Особые места, где всегда кто — то да есть. Туда и прыгаю, сразу ко входу с девушкой на руках.
Мы специально оставили лазейки — капканы для кровососов. Так их проще находить. Пока ещё не наступил вечер шансов больше, и я иду во мрак. Дверь погреба под складом открываю ударом ноги. Прохожу через сырой подвал с гнилыми досками, дальше разломанная кирпичная кладка в стене, где проход в катакомбы.
Спускаюсь ниже во мрак, тоннель, развилка, поворот. Земля сыплется, гнилые подпорки, паутина шматами, кости и наглые крысы, от писка которых сжимается челюсть. На меня сыплется всё дерьмо, плевать, девочку держу и прикрываю собой. Сердечко ещё бьётся, но так слабенько, что вот — вот остановится.
— Эй, тварьё⁈ Где вы! — Кричу, зазывая. — Кровь! Ням — ням! Чмяк — чмяк! Ай да сюда, мои хорошие!!
Пять минут зову, уходя всё глубже в лабиринты злачного подземелья. Уже и канализация под сапогами хлюпает. Да и чёрт бы с ней.
Выходят сразу три упыря мне навстречу! Все грязные, два крестьянина в лохмотьях и один господин, судя по камзолу. Глаза выпученные, рожи перекошенные. Обращены явно давно. А значит, не слишком уж дикие.
Кладу перед ними Сабрину.
— Кто обратит? — Спрашиваю нечисть.
Скалятся, радостно им. А у меня нет времени.
— Горячая кровь, свежее мясо, всё сожрём, — шипит один из бывших крестьян.
Замедляю время, подхожу к говорливому и отрываю ему голову золотыми когтями. Возвращаю время, кровь брызжет из шеи падающего трупа. А я стою между двух уцелевших пока упырей.
— Ответ не верный, — говорю хищно.
— Вейзевул, — шепчет с восхищением тот, кто побогаче одет. — Я готов. За своё жалкое существование.
— Договорились, — заключаю и в реальном времени отрываю башку второму бывшему крестьянину.
Покусанную Сабрину перемещаю на Утёс, в ту самую клетку, где сидела Нелли. Тамир — мой десятник, воин девятого когтя, оставшийся за главного в особняке, внимательно слушает мой инструктаж. Пусть и ошалело.
Идея в том, что вампирская сущность должна подлатать ей сердце. А дальше я просто вколю ей свои лекарства, как сделал это с Нелли. Если не выйдет, она останется вампиром. В другом случае у неё будет пусть и слабое сердце, но стабильное.
После того, как я провернул это с Нелли, кое — что случилось. Моя «кошечка» теперь восстанавливает раны намного быстрее. А ещё незадача, о которой предпочитал не думать.
Стоит пару дней её не трогать в интимном плане, и о чудо! Я рву ей девственное плево. Которое, мать его, восстанавливается теперь постоянно!!
С одной стороны кайф, а с другой — регулярно кровь на простынях. Если не трахаться каждый день. Когда понял это, схватился за голову. А принцесса Фелисии и рада. Вечная девственница, млять, мне досталась.
Прихожу на ужин в столовку угрюмый и убитый. Я ни в чём не уверен. Девочку жалко. Страшно думать о завтрашнем дне. А нам ещё в поход.
Имира, Нелли и несколько «кошаков» за одним столом наяривают из тарелок. При виде меня здороваются. «Кошечка» подрывается, чтобы как минимум обнюхать.
Приветливость сменяется ужасом в зелёных раскосых глазах. А ну да. Мой камзол весь в брызгах вампирской крови. Резко подрываются и остальные.
— Крис? Крис!
— Сидите, рабочие
