— Так значит… придется пробираться в те белые блоки? — уточнил я, понимая масштабы проблемы. — Я не помню никаких ходов, кодов или ещё чего. Лучше пусть кто другой этим займется.
— Нет, ты не так понял, — Никифор вообще отложил пластины и вытер руки о тряпку и так запачканную кровью. Шахт слегка выдохнул, радуясь передышке. — Убивать будет Горе, разместим его на крыше со снайперкой. Ты там будешь нужен для подстраховке. Бегать ты умеешь, мы видели. Нужно, чтобы ты шатался неподалеку и, с помощью системы, анализировал периметр. Раньше этим занялась бы Зоя, но её тоже уже хорошо в лицо знают. Ты пока просто туманность, спецназ не обратит никакого внимания на милого парня в очках.
— Но я не ношу очки, — хмыкнул я, чувствуя себя ничтожеством. Вот, значит, на что я гожусь? Хотя грех жаловаться.
— Начнешь, — ухмыльнулся Никифор. — На самом деле планировали начать подготовку завтра, но Лука там что-то придумал. Хочет, чтобы ты тоже с пушкой был. Так что спуститесь на полигон, там, возле кладбища. Постреляйте и отоспитесь потом. Завтра вечером будет первое заседание по делу Гурамова. Так, послушают Власову, прикинут, что к чему. Поэтому желательно, чтобы сука эта не дошла к суду. Завтра днем покажу на карте здания ваши позиции и подробный план.
— Понял, схожу потренируюсь, — кивнул я, посмотрев на заинтересованного информацией пленника. — Ник, а ничего, что этот на ушном? Он же сейчас по системе передаст своим.
— Даже если бы и мог, — развел руками Никифор, возвращаясь к пыточным инструментам, — Шахтам как никому выгодно спасти Гурамова. А так, у него вон блокатор стоит.
Я слегка обошел пленника, замечая у него на шее странную наклейку. Сказав Лане поискать об этом информацию, я просто кивнул, направляясь обратно в общий зал. Перед важным делом не хотелось забивать голову всякой ерундой. Но наверху Луки уже не было, я спросил Шифера, а тот сказал, что Горе пошел по делам. М-да… Оставили, короче, системника на Нину, хотя вот в ней сомневаться не приходилось. Она, кстати, быстро усадила меня на диван и, сунув фонарик мне по самые гланды, осмотрела лунку. Только после этой экзекуции, я наконец связался с самим Лукой. Парень, оказывается, пошел раскопать один из тайников, чтобы ты могли потренироваться. Я сказал, что тогда сам дойду к кладбищу, и там и встретимся. Горе велел не теряться, если что — сразу писать ему. Вот же… мелкий самый, а командует не хуже Никифора.
Зойка мне по секрету как-то сказала, что у Горе скоро восемнадцатилетие. Я даже раздумывал над тем, что подарить такому человеку, но пока сместил весь фокус на ответственное задание. Странно, кстати, что этим не братья колонисты занялись. Вроде как в большей мере они финансируют товарняк. С другой стороны, если на них финансирование, то явно кто-то другой должен обеспечивать безопасность. О станциях и количестве пользователей мне тогда только предстояло узнать, так что нечего было особенно-то и голову ломать.
Спускаясь к кладбищу, я написал Луке, а тот сказал, что задержится минут на пятнадцать. Предложил на опережение могилки порыть, но как-то мне не очень хотелось этим заниматься. Накинув капюшон, я вырулил в другую сторону, решив посмотреть, как там Зоина старая комната. Заехал в неё уже кто-то другой или может там все такая же разруха? Тем более, это было совсем не далеко, буквально в пяти минутах вверх. Весь запыхавшийся, я вырулил к жилым комнатам, замечая, что дверь сменили. Выходит, внутри уже отдыхали новые жильцы. М-да, действительно спрос на это Чрево… как на лучшие московские районы. Интересно тогда стало, кому же платят за проживание? Есть кто-то главный или… кто занял тот занял?
Я уже развернулся было уходить, как вдруг услышал странные звуки. В подземелье было тихо кроме этого, никаких детей и собак — в этом районе вообще редко когда были живые. Стоит пройти немного дальше и уже там будет поселение, правда, без комнат, как в Индии в мое время. Крошечные полтора квадратных метра, забитые людьми и животными. Люди сидят на земле возле жилища, лишь на ночь уползая в тесную нору. И вот странные неопознанные звуки казались мне совсем непривычными в этом пустынном коридоре, залитом оранжевым светом тусклых лампочек.
Пытаясь не шуметь, а это было совсем просто сделать в земляных катакомбах, я по стене продвигался вперед, к источнику странного звука. И пока я не различил человеческий голос, даже решил, что где-то за углом притаились спаривающиеся собаки. Я потрусил головой, пытаясь отделаться от страшных картинок, что живо нарисовало воображение. А что? Женщина мало, в колонию почти не попасть, деньги на проституток мало у кого есть. А собаки бегают тут всюду… Фу. Я постарался сконцентрироваться на том, что слышу, различая теперь и второй человеческий голос. Женский.
Я остановился, всерьез раздумывая, стоит ли мне встревать. С одной стороны, женщина явно сопротивлялась, с другой — я совсем не знал местных устоев, даже в секс Зои мне все время хотелось влезть, хотя она делала это за деньги по собственному желанию. Но особенно громкий вскрик, и я побежал вперед, плевав уже на все устои. Достав на ходу охотничий нож, который всюду таскал с собой, я выбежал в ещё один коридор, ещё более мрачный, чем предыдущий.
Полностью голая женщина лежала на животе. Она была уже не так молода, как Зоя, но вполне красива. Казалось, ей немного за сорок, но мне стало сложно судить о людях, особенно, если они голые, валяются в грязи и их сверху трахает двое мужиков. Со спины мне было предательски хорошо видно, как два омерзительных члена скользят в темноволосой женщине.
Она пыталась сопротивляться, но так слабо, что я даже предположить не мог, что с ней. Она едва могла шевелить руками и то и дело срывалась с шепота.
— Не надо, — хрипела она. — Перестаньте. Достаньте из меня. Не надо.
Но двое грязных мужчин, в старых затертых куртках, только ускорялись. Это был стандартный набор внешности людей бомжеватого типа: сизые носы, изъеденное оспинами лицо, сальные патлы. Меня едва не стошнило от одного их вида, я вообще понять не мог, как женщину еще не вырвало.
— Она говорит вам перестать, — в повисшей тишине, прерываемой только чавканьем членов и сдавленными хрипами, твердо сказал я.
На меня синхронно обернулись, а потом, увидев худощавую фигуру, тут же вернулись к своему грязному делу.
— Пошел отсюда, — рявкнул один, с фингалом под глазом. — Не твое дело.
— Помогите… — засипела женщина, пытаясь вытянуть в мою сторону руку. — Помогите.
Второй с силой ударил её кулаком по затылку, заставляя перестать сопротивляться.
Меня просто ослепило от ужасности происходящего. До этого момента я оправдывал Чрево тем, что люди сюда приходят гонимые властью, но хорошие. Но все мы, копошащиеся в этой грязи, не были хорошими. Ни Никифор, ни Зоя, ни я. Мы убивали, грабили, пытали. Мы такие же мерзкие ублюдки, как два пьяных бомжа, насилующих женщину. И нет волшебного места под городом, где все строится на законах улиц. Сильные против слабых. И побеждают те, кто в нужный момент прижимает жертву к земле и трахает, показывая свое преимущество.
Я налетел на мужиков, хватая сначала одного и отбрасывая с женщины, потом и второго. Я все ещё сжимал нож в руке, но словно вообще забыл как им пользоваться. Мой кулак врезался в лицо бомжа, отчего его голова отмотнулась. Второй тут же кинулся на меня сзади, хватая подмышки и оттаскивая от своего напарника по изнасилованию. Пытаясь высвободится, я вслепую махнул рукой, все ещё сжимая нож. Лезвие вошло в шею бомжа, из-за чего меня окатило волной крови. Едва дыша, я оттолкнул истекающего кровью человека, хватаясь за стену. Это не становилось проще! Сколько бы раз я не наблюдал за остальными, сколько бы сам не наносил увечья — я едва ли мог к этому привыкнуть.
Второй бомж не решил со мной драться. Он вскочил, прямо с вываленным членом, убегая в глубь по коридору. Я его не догонял, просто съехал по земляной стене, пытаясь взять себя в руки. Бомж на земле истекал кровью, я может и мог остановить это, оказать первую помощь, вызвать Нину. Но я… черт возьми, не хотел его спасать! Я хотел, чтобы это мерзкий человек сдох! Чтобы он унес в могилу весь тот вред, который ещё мог нанести остальным. Я понимал, что он не заберет с собой на тот свет осознание, что я ни чем не лучше него. Понимал, но продолжал надеяться на обратное.
