уже тепло, и чайник на керосинке можно выставлять на крылечко перед задней дверью. А то керосином воняет – мухи дохнут! Не к месту он вспомнил, как когда-то сидели и курили на этом крыльце с Зиной. Интересно было!
- И вот еще что, Илья! Хочешь обижайся, хочешь – нет! Больше я в концертах не участвую. Хва! Попробовал я эту нервотрепку… Не стоит продолжать! Если что… вон у Калошина есть парни, которые вполне по типажу подходят к этим песням, и петь умеют, и голоса есть. Их и обкатывайте! А я – отхожу в сторону и умываю руки, вот!
Директор всплеснул руками, с досадой хлопнул ладонями по коленям.
- Да что же такое-то?! Я ж к тебе с этим и пришел!
Вспомнив волка из хорошего мультика – «Шо?! Опять?!», Косов сел в проеме двери и закурил.
- Ну что там снова? Опять концерт намечается?
Илья почесал ногтем бровь:
- Ну-у-у… не то, чтобы намечается. Но – может быть, да! Примерно к концу июня… В центральном городском саду. Представь! Полная программа! Зрителей – масса! Как тебе?
Косов выпустил дым, проследил как его подхватил легкий ветерок прямо от дверей и унес куда-то ввысь:
- Да никак! Я уже тебе все сказал. Помогу, чем смогу. Но сам участвовать не буду. Это же страх божий – сколько нервов сгорело! Ты-то сам что ж – железный что ли? Сам ведь вымотался до последнего. И снова в тоже… лезешь!
— Это моя работа, вообще-то! И… понимаешь… это же… пусть не слава, но известность! Как это… ты еще как-то говорил… А! Вот – востребованность у зрителей!
- Илья, Илья, Илья… Ты как будто слушаешь и не слышишь! Это тебе нужно, а мне – нет! Ну ладно, хватит! Поспорили и будет. Ты мне скажи – перед чаем коньячка примешь?
Илья секунду подумал и кивнул головой:
- Можно!
Пока «приняли», пока попили чай – директор успокоился.
- Я вот что рассказать хотел-то… В общем, наш концерт получил очень хорошую оценку и у дирекции завода, и – бери выше! Даже в горкоме партии! Даже в обкоме, говорят, обсуждали и удивлялись. По-хорошему удивлялись! Мне вот… предложили написать заявление… на кандидата в партию, представь?
- Х-х-а-а! А что – дело хорошее! Ты, Илюха, хоть мы с тобой и «лаемся» частенько, но – человек правильный! Честный, прямой! Так что – мое тебе одобрение, товарищ директор! Это хорошее, да? А что плохого есть?
- Да нет ничего плохого! Мне тут в отделе культуры Грамоту вручили. Прямо на совещании. И мне… немного неудобно. Есть ведь и твоя заслуга в этой Грамоте. Но мне пообещали, что в горкоме комсомола про тебя помнят, концерт оценили. Там сейчас обсуждают – Грамоту тебе от комсомола давать, или – премию.
- Тоже дело хорошее! – «вот премия мне… как-то без разницы! А Грамота, при поступлении в училище – была бы очень к месту!».
Уже уходя, стоя в дверях, Илья повернулся:
- Да, вот что еще… Ты слышал – Лиза уезжать собралась! Жалко-то как, да?! Так она к нам в коллектив вписалась… И товарищ хороший, и активная такая, и певица… тоже… Надо будет как-то собраться, что ли… проводить по-человечески.
Косов только неопределенно кивнул головой. Понимай как хочешь…
Вернувшись с вечерней пробежки, Иван застал, похоже, очередную ссору Тони и Лиды. Очень уж сконфуженно выглядели обе. Только у Тони еще горели яростью глазки да румянец растекся по щечкам. А Лида… Она опять виновато покосилась на Ивана.
Излишне бодро Косов обратился к Тоне:
- Тонечка! А где Илья?
- В город поехал. Я тоже сейчас закончу и туда же направлюсь.
- Ага… это – хорошо! А ну-ка… подруги! Пошли обе ко мне в комнату! И это не приглашение, это – требование!
И Косов дождался-таки, пока обе зашли к нему.
- Так! Милые мои! У меня к Вам серьезнейший разговор. К обеим.
Косов поставил греться чайник, быстро заставил стол сахарницей, заварником, тарелкой с пирогами.
«Хорошо, что Мироныч сегодня притащил от супружницы пирогов. Я, конечно, уже изрядно ополовинил их изначальное количество, но пирожков еще много!».
- Так… для создания нужной для разговора атмосферы, считаю безусловно необходимым… «принять на грудь»! Возражения – не принимаются!
Видя сомнение на лице Лиды, и четко выраженное отрицание у Тони, добавил:
- Я Вас сам потом до станции провожу! Девочки! Не ерепеньтесь, берите и пейте!
Тоня, принюхавшись, выпила свои «пятьдесят» залпом. Смешно сморщилась, зафыркала, как кот. Лида рассмеялась:
- Ты сейчас как мой Тихон фыркаешь, когда мою пудру нюхнет!
Потом с сомнением покачала рюмку в руке, глядя как маслянистая жидкость обволакивает стенки, и, решившись, не торопясь выцедила.
- Ну вот… пути к консенсусу проложены! Будем считать наше заседание открытым! Основным докладчиком выступаю я! Для прений сторон назначаю время после основного доклада. Предлагаю выступать четко, аргументировано, экстрактно! Всем ясно? Я приступаю…
- Итак, дорогие мои и сердцу милые девушки! Мне очень горестно видеть, что между Вами возникло непонимание ситуации. Более того, скажу прямо и открыто, - он вперил палец в сторону Лиды, - мне категорически неприемлемы «жалистные» или виноватые взгляды в мою сторону. Если Вам, красавицы, чувства мешают видеть, то я подскажу – я вполне взрослый, половозрелый мужчина. И жалость ко мне… меня же и оскорбляет!
Иван задумался на секунду, поднял к лицу свою рюмку, вдохнул аромат напитка, и смакуя, выпил.
- Так вот… это было… вступление! Давайте разберемся по существу вопроса. Между мной и Лизой… некоторое время назад… возникли отношения. Да, отношения… Но! Мы ничего и никак друг другу не обещали. Нам было просто хорошо вдвоем. Более того! Я неоднократно говорил, что этим летом уеду из города. И вернусь ли сюда… Очень вряд ли! Поэтому, Лиза прекрасно понимала, что… никаких серьезных отношений со мной строить… не стоит. В-о-о-от…
Запал как-то пропал… И что говорить далее – было не понятно. Да и… не хотелось. Но – надо!
- Поэтому, Лиза, как красивая женщина… встретила другого мужчину. Ну что же… бывает. И что делать мне? Заламывать руки? Кричать, что она коварная, легкомысленная и прочее… Нет. Как-то это… не по-мужски. Я могу только… пожелать ей счастья… и семейного очага! Чтобы она не обманулась в чувствах своего избранника… Вот…
«Бля… чего-то и как-то я… «не в ту степь». Судя по взгляду Лиды, в котором сейчас жалости больше, чем… обычно.
