— Рапорт за себя и за меня накатай, как все было, — кивнул я, убирая пистолет в кобуру и потирая сбитый кулак.
— А ты куда? — удивился Вася.
— Надо за тренером присмотреть. Взяли-то мы только четверых. Но секцию посещают десять. Их пока сюда не привяжешь.
— Посмотрим, как запоют их подельники. Расколем, ядрён пистон, — уверенно заявил Василий.
— Хрен его знает, как все тут завязано, Вася. Дело не по нашей подследственности. Горохов пока не связал борцов с убийствами, так что материалы по ограблению уйдут в местный отдел. Я вот за тренера переживаю. Как бы он не исчез. Чую, он как-то связан с маньяком. Возможно, он и есть этот самый маньяк.
— Рапорт-то я напишу, — закивал тогда Жмых. — А расписываться за тебя не умею.
— Федю попроси, мы с ним давно работаем.
Глава 16
Воеводина отправили на экстренную операцию. Я остался дежурить в коридоре хирургии. Нацепил накидку, истерзанные временем шлепки из дерматина, сшитые суровой ниткой, и ходил взад-вперед, поглядывая в окно на утренние сумерки.
На душе неспокойно. Не всех мы взяли, возможно, подельники придут освобождать своего главаря. В том, что тренер был главным среди них, я не сомневался. Хотя обычно главарь не участвует непосредственно в вылазках, а тут он даже за рулем был. И все-таки представить главарём кого-то другого не получалось.
Если у них такое «волчье» братство, то хрен знает, что ждать от такого клана. Может, у них в уставе «кровью» прописано вытаскивать друг друга из любых передряг? Это не простые урки, которые пекутся каждый за свою шкуру. Сообщество дзюдоистов — нечто новое, возможно, прародитель организованной преступности. На тренировках я видел их сплоченность, секта, да и только. На корню надо их рубить, пока девяностые не настали.
Все-таки у меня было преимущество, которого у них не будет никогда.
Я подошел к посту дежурной медсестры, взял телефонную трубку и набрал номер кабинета Горохова. Несмотря на ночь (или, скорее, раннее утро), он оказался на месте. Уже в курсе был нашей удачной засады.
— Как Воеводин? — первым делом спросил следователь.
— Врачи говорят, состояние пока неопределённое. Прогноз после операции возможно будет сделать.
— Не хватало, чтобы он коньки откинул, — даже через трубку я увидел, как Горохов морщится. — У меня столько к нему вопросов.
— Будем надеяться, что выживет. Он даже в себя приходил. Но сами знаете врачей, они всегда опасаются говорить что-то конкретное в подобных случаях. Как у вас там? Что нового?
— Этих троих задержанных пока не разговорили. Молчат, как партизаны. По другим адресам уже проехали местные оперативники, доставили в отдел всех, кто посещал секцию, только одного не нашли.
— Кого?
— Тезку твоего, Андрея Пичугина. Родители сказали, что он дома не ночевал.
— Плохо… — я задумался.
Неужели он был в той «восьмерке»? Мне казалось, его еще будут некоторое время «мариновать», не пуская на дело. В резерве, так сказать.
— Найдем, — хмыкнул следователь. — Живого или мертвого, так сказать…
Настроен мой начальник был решительно.
— Дюша неплохой парень, — заступился я за своего спарринг-партнера, — просто связался не с той компанией.
— Если виноват, пойдет со всеми по полной строгости закона, — заявил Горохов. — У нас характеристика положительная только как смягчающее засчитывается, сам понимаешь, Андрей Григорьевич, закон для всех един.
«Пока это так», — кивнул я про себя. Уже не за горами распад Союза, после чего коррупция захлестнет страну, и закон будет на стороне тех, кто больше заплатил.
— Я попробую его найти, не думаю, что он будет скрываться от милиции.
— Хорошо, Андрей Григорьевич, держи меня в курсе. Поспать сегодня уже не получится, если что, я на рабочем месте. Но ты бы лучше больничку не покидал. Пока тут бардак творится. Такое громкое ограбление. Подняли весь личный состав уголовного розыска, сменить тебя пока некем. Жмых и Погодин тоже по дзюдоистам работают. Беседы с ними ведут, хотя пока без толку. Молчат, упёртые гады.
— Я никуда отлучаться не буду, — заверил я. — По телефону попробую его найти.
— Добро.
Горохов положил трубку, а я набрал номер телефона квартиры Дюши.
— Алло, — на том конце провода раздался немолодой голос подавленной женщины, наверное, мать.
— Здравствуйте, а Андрея можно?
— Нет его, — ответила женщина. — Вы же уже приходили ночью.
— Кто приходил? — напустил я удивление на свой голос.
— Как — кто? Вы разве не из милиции?
— Нет, я его товарищ, меня тоже Андрей зовут. Мы вместе на секцию ходим, может, он вам рассказывал. Тут какая-то чертовщина творится. Всех наших спортсменов задержали. За мной приходили, но я спрятался. Вот, хотел Дюшу по-дружески предупредить, чтобы не высовывался.
Я вешал лапшу, частил в тревожном темпе, а сердцем чуял, что меня слушает не только мать. Так и оказалось.
— Андрюха! — раздался уже знакомый голос, это был Дюша. — За тобой тоже приходили?
— Ага! Что случилось? Это связано как-то с тем… Делом, про которое ты мне рассказывал?
— Слушай, я не могу сейчас говорить, — понизил голос парень.
— Так ты участвовал?
— Я же говорю, мне неудобно рассказывать.
— Давай встретимся, сможешь ко мне подъехать?
— Куда?
— Я возле больницы живу, — соврал я. — Давай на крыльце городского стационара встретимся. На всякий случай подальше от чужих глаз.
Пичугин помялся, но недолго.
— Это недалеко от меня, скоро буду.
— Хорошо, жду тебя на крыльце.
— Вот только за квартирой моей следят, наверное, — обеспокоенно проговорил Дюша. — Я спрятался на балконе, в чехол от резиновой лодки, когда менты приходили. Не нашли меня. Так… Придумал! Вылезу через соседний подъезд, а в него через чердак по крыше попаду.
— Так, может, нам сдаться? Если ты ни при чем, милиция разберется, а так они всё равно всю нашу секцию ищут. Зачем бегать, все равно поймают…
— Знаю я, как они разберутся. Тренер сказал, что теперь мы все подельники, и в случае неудачи под одну гребенку пойдем. У меня нет резона ему не верить. Ладно, скоро буду.
Я стоял на крыльце больницы и всматривался в рассветную тишину пустынных улиц. На стене у входа пришпилено задорное рукописное объявление, выведенное красным фломастером: «Внимание! Кормить пациентов в холле строго запрещено! Администрация».
Пока такие безобидные перлы часто попадаются на госучреждениях. В девяностые появятся немного тревожные, но в то же время не менее смешные, типа «В связи с угрозой теракта, кал на анализ принимается только в прозрачной посуде!». А в моем «ковидном» времени перлом будет: «После прививки водку пить можно!». В общем, будущий мем, вот только щелкнуть не на что.
Уже начинали просыпаться птички, а фонари погасли. Двор, огороженный высоким решетчатым забором с «пиками» на конце стальных прутьев, не охранялся. Ворота нараспашку. Изредка в него въезжала скорая. Сверкнув фарами, машина направлялась к бесступенчатому покатому крыльцу приемного покоя.
— Привет! — раздался голос сзади, я аж вздрогнул.
Дюша умудрился как-то подкрасться со спины, совсем незаметно. Он был одет в зеленый, с легким отливом спортивный костюм на молнии с непомерно высоким воротом-горлом, явно заграничного производства.
— Здорово, — я протянул руку. — Чего так пугаешь? Как шпион подкрался.
— Проверил, один ты или нет, — хмыкнул парень. — Может, тебя заставили мне позвонить и выманить.
Я даже присвистнул.
— Ого, какой ты подозрительный и мнительный. Ты лучше скажи, ты был сегодня на ограблении универсама?
— А какая разница? — нахмурился Дюша.
— Мне надо знать…
— Зачем? Странный ты какой-то, Андрюха. Уж не ты ли нас сдал? — Дюша сверлил меня взглядом, сейчас он не был похож на того простофилю, который под действием пива выложил мне все бандитские планы.
— Не сдал, а предотвратил тяжкое преступление, — хмыкнул я.
