Бросили своих, кто бы сомневался… Погодин кинулся убегающей машине наперерез, перескакивая через заборчики газонов и лавочки, один раз пальнул ей по колесам, но промахнулся. Восьмерка, взвизгнув шинами, уже уходила за поворот перекрестка, Федя всё ещё пытался ее догнать, но куда там.
Мы с Василием подскочили к «Волге», оттуда из-за осыпавшегося стекла доносились стоны. Покореженная машина изрядно побила пассажиров, никто из них, естественно, не тратил время на то, чтобы пристегнуться.
— Выходим! — крикнул я им, заглядывая внутрь.
«Фантомасы» очухались и зашевелились. Один из них поднял руки:
— Не стреляйте! Я выхожу.
Он попытался открыть дверь, но ее после столкновения, видно, повело и заклинило. Он беспомощно бился в дверь, но тщетно. Я ухватился за ручку, помогая ее открыть.
Дернул со всей силы, но неожиданно дверь поддалась слишком легко. Твою мать! Так это была уловка. Дверца ударила меня и сбила с ног. Пистолет выпал, а из машины выскочило квадратное тело с чулком на голове и рвануло прочь.
Погодина рядом нет, а Вася с другой стороны «Волги», держит на прицеле тех, кто еще внутри, он не успел среагировать на беглеца. Тот, несмотря на свои немаленькие габариты, припустил слишком резво и уже был шагах в двадцати от нас. Я вскочил на ноги, пистолет, выбитый из руки, проскользил, наверное, под машину, времени искать нет.
— Держи их на мушке, — приказал я Жмыху, кивнув на «Комби», в которой возились еще двое, а водитель так и не очухался.
Похоже, мои пули его здорово усыпили.
— Я за ним, — махнул я в темноту, в сторону удаляющейся фигуры. — Жди наряд! Сам не лезь!
Я рванул за беглецом. Тот уже свернул за угол магазина и пытался затеряться в прилегающих дворах. Где-то далеко сзади донесся звук милицейской сирены. Можно не переживать за Жмыха и Погодина, если вдруг «восьмерка» вздумает вернуться. Теперь я один на один с беглецом, мчусь по следу, как волк. Вот только жертва моя крупная и просто так не дастся. Из оружия у меня только кулаки, остаётся надеяться, что и этого хватит.
Мы проскочили пару дворов и свернули в гаражи. Бандит явно выбирал безлюдные места, причем знал, куда бежать. Сто пудов, продумал пути пешего отхода. Все-таки хорошо подготовились, гады. Но одного не рассчитали. Бегать я тоже умею. И сейчас был в хорошей форме.
Вереница гаражей неожиданно оборвалась заросшим пустырем. Стена кустов и крапива выше человеческого роста. Легко здесь затеряться, черт! Я поднажал и сделал рывок. Силы больше не экономил. Измотать его бегом не удалось, придется форсировать.
Вот уже явственно видна квадратная спина, она мне показалась знакомой. Угловатая, и затылок на булыжник похож. Чулка на голове уже нет. Ясень пень, дышать мешает, вот и сорвал его.
Я мысленно представил эту тушу в дзюдоистом кимоно. Ага… Ну точно! Это же ты, паскуда!
— Стоять! Милиция! — снова гаркнул я. — Стрелять буду!
Но блеф не проканал. Беглец понял, что я безоружен, а иначе бы давно уже пальнул по нему.
Но дыхалка у него оказалась всё-таки послабже моей. Бег его замедлился, он перешел на шаг и скоро остановился, повернувшись ко мне.
Я тоже сбавил ход и уже шагом приблизился к нему.
— Что же ты, Мольбертик, бегаешь от органов? — ухмыльнулся я. — Нехорошо воровать. Ответить за это придется.
— Это ты⁈.. — физиономию гранитомордого перекосило, он выпучил глаза, будто перед ним возникло привидение. — Шахматист⁈
— Для кого шахматист, а для кого — капитан милиции Петров. Лег на землю! Руки за спину!
Я нащупал на поясе наручники.
— Ах ты, гнида! — заревел дзюдоист и бросился на меня. — Убью, сука!
Если уж однажды он собирался задохлика-шахматиста ни за что вбить в татами одной рукой, на потеху товарищам, то теперь, понятное дело, кидался в бой со всей звериной яростью. Это был опасный противник, и мне голову терять было нельзя.
Умирать я вовсе не собирался. И бороться с ним тоже, все-таки навыков у него поболее. Поэтом встретил его попытку пройти на борцовский захват прямым ударом ноги. Попал в грудь. Но масса его побольше, и я сам отскочил, как мячик, лишь сбив борцу дыхалку.
Тот согнулся и схватился за грудину. Матюгнулся, чуть отдышался и снова бросился на меня.
Я сделал вид, что заношу опять ногу для удара. Альберт выставил локти, прикрывая грудь и живот, но я сделал резкий шаг навстречу и влепил ему кулаком в челюсть. На ходу удар получился смазанный и не «смертельный». Вторым ударом другой руки я зарядил ему в висок, но «бык» уже сгруппировался и прижал голову к груди, пытаясь обхватить меня ручищами. Поэтому второй удар тоже прошел вскользь, не причинив особого урона.
Альберту удалось меня заграбастать, еще секунда и он швырнет меня об землю, но я ударил снизу в челюсть. Раз! Раз! Достал! Слышно, как лязгнули зубы. Хват его ослаб. Не давая опомниться, я зарядил ему коленкой под дых, сложив противника пополам. И контрольный в голову. Хрясь! Бил я уже в неподвижную «мишень». Знатно попал сразу «двоечкой». Бугай рухнул на землю и отключился. Крепкий, зараза! Кажется, я костяшки себе сбил об его черепушку.
Я перевернул его на живот, завел руки за спину и застегнул на запястьях браслеты. Все… Теперь никуда не денется.
— Доброе утро, страна! — я бесцеремонно пнул его в бок. — Вставай, харэ падалью прикидываться.
— С-сука-а! — выл гранитомордый. — Ты них*я не студент! Какого х*ра! Кто ты такой?
Он с трудом поднялся, а я помог ему в этом, потянув за ворот.
— Обычный советский милиционер, — пожал я плечами. — А в шахматы я все же умею играть.
Я повел его обратно. Возле универсама уже многолюдно. Прибыл наряд ОВО и следственно-оперативная группа. Быстро сработали, молодцы.
Погодин и Жмых уже давали расклад местным оперативникам и дежурному следаку.
— Надо в городе проверить все «Восьмерки» синего цвета, — Распорядился Федя, еще не выйдя из роли «Комиссара Каттани». — Не думаю, что в Михайловске их много наберется.
— Так у нашего из ОБХС такая, — хмыкнул молодой следак. — У Макара Щукина.
Федя при упоминании своего соперника сжал кулаки, но вслух сказал:
— Нужно все проверить. Вряд ли замешан сотрудник милиции, хотя этот Макар — человечишка, прямо скажем, паскудный.
Немного не сдержался мой товарищ. Но его неожиданно поддержали.
— Ну, да, — закивал следак. — Тот еще фрукт. Не любят его в отделе.
Тем временем подъехала скорая. Двое извлекли носилки из РАФика и поспешили к нам. Только сейчас я заметил, что возле «Комби» лежит окровавленное тело, которое вытащили с водительского сиденья. На морде всё ещё натянут чулок, в груди — кровоточащая дырка от моей пули.
— Он что, жив? — кивнул я на казавшуюся бездыханной тушу.
— Живой, — кивнул следак. — Это вы его так, Андрей Григорьевич?
— Смыться хотел, гад, — кивнул я и наклонился над телом. — Натурально, через мой труп.
Сдернул с его морды чулок:
— Ну здравствуйте, Лев Павлович Воеводин.
Тренер застонал и разлепил глаза. Таращился на меня, будто смерть увидел, потом, видно, подумал, что это всего лишь глюк, закрыл веки и отрубился.
— За этим глаз да глаз нужен, — кивнул я следаку. — Он организатор нападения на магазин.
— Моя забота — место происшествия задокументировать, — пожал плечами тот. — Этот вопрос пусть начальство решает. Вон, проверяющий скоро приедет, как пить дать. Начальника УВД тоже дежурка подняла. Пускай они и решают.
Твою мать! Как это мне знакомо, когда каждый пытается переложить ответственность на других. Общее дело делаем, а некоторые переработать боятся. Ладно. Сейчас Горохову сообщу, чтобы шороху навел. А пока в больничку, все-таки с тренером поеду. Присмотрю за ним, по крайней мере, сегодня. Неизвестно, кто там в «восьмерке» прятался. Может его вызволять припрутся. Кстати, где мой пистолет? Только я об этом подумал, как ко мне подошел Жмых.
— Держи, Андрюха! — он гордо протянул мне мой «Макарыч». — Под машиной валялся. Ты пока за этим бугаем бегал, его уже чуть не изъяли.
