– Ваше предложение весьма щедрое, но… Тот раз оказался случайностью, мне повезло, что я смог угодить вам, однако я вовсе не уверен, что мне удастся сделать это вновь.
Господин Хе недобро посмотрел на Розеро, и тому ничего не оставалось, кроме как рассказать правду. На самом деле капитан не был трусом, но здесь на базе он находился у пиратов в полной власти.
– … и я назову вам координаты дельца, чтобы вы лично могли заказать у него товар, без моей накрутки как посредника, – закончил рассказ Хорхе.
Хе ненадолго задумался, а потом поинтересовался.
– А что вы захотите за эти сведения?
– Ничего, – честно ответил капитан. – Абсолютно ничего. Все это я готов сделать лишь из одного уважения к вам и в расчете на дальнейшее сотрудничество.
Такой ответ удовлетворил хитрого азиата.
– А что же вы тогда собрались у меня покупать, дорогой друг? – спросил господин Хе, а Розеро отметил про себя, как быстро он стал дорогим другом.
– Сущую безделицу. Не больше полцентнера «пыльцы ангела», той, что по старым рецептам. Классику так сказать, и пяток девочек. Главное чтобы все они были белокожие, светлоглазые и светловолосые. И желательно еще несломленные.
– Спецзаказ? – тут же вскинулся азиат.
– Нет, – качнул головой капитан. – Пробую рынок прощупать. Говорят в глухих провинциях Бхарата… У индусов, то есть, такие женщины пользуются спросом.
– Понятно… – протянул Хе. Он поверил в правдивость слов Розеро.
На самом же деле Хорхе не собирался говорить правды. Незачем. Светленькие девушки в султанате Занзибара будут стоить баснословно дорого, и классическая дурь тоже. В султанате не была запрещена продажа наркотиков, однако больше купить капитан не мог себе позволить. Наркоту еще нужно было провести через всю конфедерацию и не попасться на выездной таможне. Если на полусотню килограмм еще закроют глаза, то на большее вряд ли. Да и девушек следовало погрузить в стазис-сон, а самостоятельно сделать этого Хорхе не мог. Зато это мог сделать господин Хе. Раз он вывел рабов из стазиса, значит, сможет и ввести. Все лишь упиралось в цену.
Господин Хе долго торговаться не стал, накинув на стоимость каждой девушки по десять процентов за стазис-сон. Розеро лично осмотрел каждую. Девчонки оказались потрепаны, у одной даже синяк под глазом красовался, но в остальном были в полном порядке. На них отсутствовали даже следы насилия, значит, пираты ими еще не пользовались, придерживая для продажи. Самой старшей из них не было и двадцати пяти. Самое то!
Капитан расплатился сразу, переведя деньги с резервного счета прямиком на счет господина Хе. А на вопрос, когда подготовить товар к погрузке неожиданно даже для себя ответил.
– Чем скорее, тем лучше. Желательно, даже сегодня.
Такой поворот хоть и оказался неожиданным для азиата, но спорить он не стал. Пока готовили девочек, и шла погрузка Розеро, ощущал себя словно на иголках. Ему казалось, что нужно, во что бы то ни стало, убраться отсюда. И когда «Кимберли» уже через пять часов стартовала с грузом на борту, Хорхе Розеро испытал невероятное облегчение.
ГЛАВА 8
Империя. На границе с Конфедерацией.
Созвездие Павлин. Дельта Павлина.
Год 3285-й по земному летоисчислению.
Возвращение на базу снова было триумфальным, и дело было даже не в том, что Демин одержал победу. К победам-то в Империи как раз привыкли, в сознании людей давно и прочно укоренилось, что флот у них победоносный. Но то, что один-единственный корабль нанес врагу урон, сравнимый с действиями целой линейной эскадры, вызывало в глазах людей законную гордость за крутизну своих военных. Так что все было как положено – оркестр, адмирал, лично приветствующий героический экипаж, толпа встречающих… В общем, этот день запомнился Демину, в первую очередь, числом тостов, поднятых в его честь.
Впрочем, последствий утром не было – праздновать на широкую ногу было одной из традиций Империи, поэтому и средства, позволяющие без особых потерь для организма преодолеть неприятные последствия праздника, были хороши. Поэтому, когда Демин подходил к адмиральскому кабинету, он чувствовал себя весело и бодро.
Кольм, обычно спокойный и невозмутимый, как раз заканчивал рычать в монитор. Кого уж он там распекал, Демину видно не было, но сам адмирал лишь рукой махнул в сторону кресла, присаживайся, мол, и выдал:
– … и передай ему, что пить, курить и трахать все, что шевелится – это не круто! Круто на бицепс двести брать и университет лучше всех закончить. Так и передай ему: если за ум не возьмется, то я ему лично внеочередной призыв устрою и палубным матросом на какую-нибудь разваливающуюся шаланду загоню. Пускай космоса похлебает. И чтобы там туалет два дня не смывался!
– Что это было? – с интересом спросил Демин, когда Кольм, закончив разговор, с размаху врезал по клавише отбоя. Был адмирал злым, взъерошенным, и больше всего напоминал сейчас встрепанного воробья. На вопрос командора, заданный по праву старого товарища, он лишь беспомощно махнул рукой:
– Да сын младший совсем от рук отбился. Ты представляешь, мало того, что какую-то заразу подхватил…
– И что? Все мы были молоды, все не без греха.
– Да черт с ней, с заразой, врачи такое, как мне сказали, за три дня лечат. А вот то, что он, придурок, в своем гребаном филологическом институте связался с какими-то болтунами… Ты представляешь, Империя им не нравится, демократию подавай. И чтобы они сами у руля сидели и других жизни учили. Ты знаешь, кто мне позвонил? Лично… – тут Кольм ткнул пальцем наверх. – Он мне сказал, что пока моего сына прощает, но чтобы это было в первый и последний раз, и чтобы я считал это авансом за проделанную работу. Ты представляешь, что я чувствовал? Это еще повезло щенку, что вся информация, касающаяся тебя, меня, и наших семей ложилась на стол Самому, его же товарищей направили по стандарту, как политических.
Демин сочувственно покивал головой – надо сказать, младшенький у бравого адмирала явно не удался. Правда, по стопам отца никто из его детей не пошел, что Кольма несказанно обижало, но и жаловаться было вроде как грешно. Старший отпрыск вовсю пахал на заводе и уже дослужился до зам производства – не бог весть какая карьера, но дело вполне достойное. Дочка вовсю двигала имперскую геологию, по несколько месяцев пропадая на окраинных планетах, а вот младший пошел в гуманитарии. И ладно бы просто учился, а то ведь под влиянием друзей, считающих себя самыми умными, всякими новыми веяниями увлекаться начал. А отец, всю жизнь тянувший лямку и мотавшийся по дальним гарнизонам, сейчас чувствовал себя виноватым, что запустил воспитание отпрыска, и Демин его прекрасно понимал. Понимал, сочувствовал, но помочь ничем не мог.
– Да уж… И ведь, что паршиво, ремнем здесь не поможешь – драть надо, когда младенец поперек кровати помещается.
– Это смотря какая кровать будет, – хищно усмехнулся адмирал. – Все, он через два месяца диплом защищает, и я свою угрозу насчет призыва выполню.
– А ты не забыл, что у нас служба – дело исключительно добровольное? – с некоторым скептицизмом в голосе поинтересовался Демин. – А он ведь может и не захотеть.
– Добровольное, конечно. При условии, что в этом конкретном человеке нет острой необходимости – тогда могут и призвать, а как ты считаешь, могу я, как адмирал, оформить протекцию любимому сыночку? Ладно, это потом, давай к делу. Как у вас там все прошло?
Демин на пару секунд задумался, а потом короткими, четкими фразами, стараясь не упустить ни одной подробности, ввел непосредственное начальство в курс дела. Кольм слушал внимательно, не перебивая, лишь в конце задал пару вопросов, кивнул:
– Все отлично, прошло, как мы и планировали. Надеюсь, истребитель подорвать не забыли?
– Нет, рванул, что надо.
– Это радует. Ну что же, ремонтируйся, дай отдых экипажу, а потом начинаем реализовывать вторую часть концертной программы. Кстати, взгляни, – адмирал включил голографическую карту. – Вот здесь, – он невежливо ткнул в нее пальцем, – имеется маленькая, ничем не примечательная звездочка. Я думаю, тебе придется ее проверить.
