ты готов потратить деньги… а выйдет, наверное, немало… на меня?
- Лен! Ну ты чем слушаешь? Я же сказал…
- Вань! Я женщина с претензиями… У тебя денег-то хватит? Может не надо?
- Не комплексуй! Надо! И денег хватит! – «м-да… придется подписываться… однако!».
Она опять прижалась к его плечу, закинула голову и рассмеялась.
- Ты чего?
- А ничего! Просто… как-то хорошо! – посмотрела с улыбкой на него, - А может еще и… от предвкушения! Давай опять не будем спать… как в тот раз?
- Хочешь?
Она, улыбаясь, молча кивнула.
- А осилишь?
Елена снова засмеялась:
- Ну-у-у… я постараюсь!
- Договорились!
Прошли еще немного. Помолчали. Завадская посмотрела на него с улыбкой, потом прикусила губку, прищурилась и наигранно холодно спросила:
- А скажи-ка мне, милый, все же… а с чего это ты так на Таньку запал?
Косов рассмеялся:
- А я на нее не западал! Просто… она такой забавной мне показалась. Ну и фигурка у нее… Не отнять! А потом она… Слушай! А ведь похоже… она так грамотно меня подвела к этому. Да нет! Быть того не может! Она же девчонка совсем. Откуда такая продуманность? Не… показалось!
Завадская вздохнула, посмотрела на него с сочувствием, как на совсем глупого:
- Вань! Я же тебе говорила – девчонки и в интернате уже проходят такую школу интриг… и прочих пакостей. А потом, когда в труппу приходят… каждый день мастер-класс видят. К этому возрасту они уже… прежде чем слово сказать, сто раз подумают! Сама через это прошла, знаю, как это… Кстати! Подружка твоя… она вовсе не из простых. Чтобы ты знал!
Иван удивился:
- Что? Из бывших, что ли?
- Да нет… я не о том! Откуда она – я не знаю. Я говорю, что девочка как танцовщица – очень перспективная! Может и в примы лет через пять-семь выйти. Хотя… это будет очень сложно! И даже не от нее это зависит. Но уж в дубле – точно будет!
- А дубль это?
- Ну… дублеры прим. На всякий случай – болезнь, травма…
- Ты присмотришь за ней?
Завадская рассмеялась:
- Что? Понравилась?
Косов покачал головой:
- Вовсе нет! Вот честно скажу – нет! Она вообще… не в моем вкусе. Просто… она какая-то… славная! Интересная девчонка!
- Ой, Ваня, Ваня! Телок ты, вот что я тебе скажу! Телок! Как же так получается – у тебя столько женщин, и все – непростые. Красавицы! И со всеми ты так успешно крутишь… А, оказывается, тебя облапошить – проще простого! У меня в голове не складывается – как же так можно? Сразу и то, и это. Не бывает так…
- Да… что хотела еще спросить… просто – любопытство женское. Если не хочешь, можешь не отвечать… Скажи… а вот ты говорил, про рыженькую… Мне показалось… или ты ее и правда потерял.
Настроение сразу упало, Косов насупился:
- Там это… Лизе замуж надо. Семью, ребенка… А я что? Так… ветер в голове…
Елена внимательно посмотрела на него:
- Пон-я-я-тно… Ты прости, что я… Не надо было спрашивать. Бабское любопытство!
- Перестань! Все нормально. Мы поговорили… и решили.
- Хороший ты, Ванька… Хоть и дурак!
«А вот здесь – не понял! Что дурак – это понятно, я каждый день и себе, и людям это доказываю. Но вот именно здесь и сейчас – почему дурак?».
«Хорошо у Леночки! Уют, комфорт… И хозяйка она… хорошая. Не просто светская блядь. Бляди не умеют быть такими – и чистота в квартире, и вон… на кухне чем-то брякает, и запахи доносятся даже в ванную… очень аппетитные. И ум ведь есть! Стольких людей знает… Это тоже… Люди разные и с каждым надо по-своему, умело. А Завадская… м-да. Похоже и руководитель тоже. И тетка авторитетная в театре, а это – показатель, однако! Интересно… ну так – чисто теоретически! Без каких-либо планов, ага! А можно как-то ее «блядскость» - приструнить? Может ли найтись мужчина, который так себя поведет, что она забросит эту всю… богемность? М-да-а… Вопрос! Ну да ладно, это не про нас!».
Отмокая в ванной, Иван философствовал, кайфовал. Как только пришли, хозяйка напрягла его растопкой водогрейной колонки, потом заскочила в ванную буквально на десять минут, пока он, покуривая, пил кофе на кухне. Кофе тоже по-быстрому, на керосинке, сварила она же, Елена. Пусть и не тот классный кофе, что… Но все-таки!
- Иван! Ты там не утонул? – заглянула она к нему.
- Я здесь жабры отращиваю! Говорят, в Оби русалок видели – кра-а-с-и-и-ивые, страсть! Вот и решил – уйду я от Вас, Вы все злые и меня не любите!
- Сдурел совсем! Вода же сейчас еще – б-р-р-р! И врешь ты все! Мы тебя очень любим! Вылазь, давай!
Он поднялся из ванны, смыл с себя пену. Краем глаза видел, как заблестели глазки Леночки. И румянец на щечках – прямо на глазах появляется. Вот и губку закусила.
- Ваня! – и голос негромкий, низкий, с хрипотцой, - Ванечка! Давай я тебя сама оботру…
Ну это же такая малость, а женщине – приятно!
Она вытирала его долго… даже чуть постанывать начала.
- Какой ты… славный и сладкий… мальчик.
«А движения все затихают и затихают! И руки у нее… подрагивают. Как же быстро загорается эта красавица!».
- Леночка! Я тебе уже говорил, что… не люблю, когда меня так называют. Я обещал тебя… наказать? Вот… сейчас накажу!
- А-а-х… накажи меня, хороший мой!
Завадская была… Завадская. Желто-бежевый цветами шелковый халатик с запАхом не доходил до середины бедра. И запАх был… подлый такой. Он норовил разойтись и сверху, приоткрывая черный ажурный бюстгалтер… и его содержимое. И снизу… тоже то и дело показывалась ножка в черном чулке.
Она наглаживала сначала его грудь, уже забыв про полотенце… ладошками настолько ласковыми и нежными, что его периодически бросало в дрожь. То переходила на ягодицы, стискивая их пальчиками, прислоняясь щекой к его груди и постанывая. Потом… провела руками по груди – сверху вниз. Замерла, доведя руки до низа живота, подняла голову, заглядывая ему в глаза, засмеялась хрипло:
- Не могу… сдержаться не могу! Ты позволишь… его тоже нужно… вытереть.
И не дожидаясь его согласия, присела на колени. Застонала… И пальчики… такие быстрые и нежные пальчики… пробежали по «нему», заставляя дергаться и стонать уже его.
- Сейчас,
