— Демид Евграфович, надеюсь вы сможете мне помочь, для охоты нужно приличное ружье, с которым не стыдно показаться в обществе, — я похлопала своими пушистыми ресницами.
— Вы же режете меня без ножа, кто в состоянии отказать такой красивой девушке, — притворно вздохнул барон.
Дальше перед нами открылась настоящая пещера Аладдина, в дубовом шкафу стояло не меньше пары десятков ружей. Такая коллекция сделала бы честь любому музею, впрочем советские ИЖ и ТОЗ там тоже присутствовали. Бегло осмотрела ружья, большинство из них мне не подходят, слишком массивные и тяжелые. Длинные и толстые не рассматриваю, как и большой колибр, такие экземпляры девушке не по фигуре. Если всё делать по уму, то получается что ружье нужно заказывать, но на это у меня нет времени, нужно довольствоваться предоставленным шансом, надеюсь счастливым.
— Подождите, а это у вас что? — показала на закрытый деревянный ящик.
Кофр бережно достали, положили на стол, протерли мягкой фланелькой, после чего медленно раскрыли.
— Прошу любить и жаловать, легендарная модель «Grande Russe», из серии «Князь Голицын», выполненное по специальному заказу для цесаревича Алексея. Как видите, оружие украшено гравировкой с растительным орнаментом, у него отличный орех, и, что интересно, колодка и накладные доски покрыты цветной калкой. Даже спусковые крючки имеют такое же покрытие, а это согласитесь необычно и смотрится довольно оригинально. Все металлические детали покрыты золотом, что с одной стороны указывает на уровень оружия, а с другой защищает сталь от коррозии. Вот здесь, на правом стволе нанесена надпись «Aug. Lebeau Courally Liege», что удостоверяет настоящую подлинность оружия. Могу в свою очередь заверить, это настоящее ружье, а не копия и не подделка! — торжественно закончил Трубецкой.
Блин, в это произведение охотничьего искусства я влюбилась сразу и бесповоротно, а когда взяла в руки…. Такое ощущение что его делали под меня, подходило всё: приклад, цевье, длина ствола и мягкий ход спускового крючка.
— Вижу вы нашли верного друга, — ухмыльнулся барон, — Такое ружьё сделает честь любой титулованной особе!
— Сколько? — повернулась к хозяину МОЕГО ружья.
— Видите ли дело в чём… этот уникальный экспонат стоит очень дорого, вряд ли вы его себе сможете позволить, — усмехнулся Трубецкой.
— Так сколько? — переспросила коллекционера.
— Сорок пять тысяч! — очень тихо, практически шепотом ответил барон.
Взглянув на наши удивленные лица начал объяснять откуда взялась такая умопомрачительная сумма.
— Стоимость оружия складывается из нескольких факторов: сохранность, имя первого обладателя, фирма производитель и конечно материал изготовления. В данном экспонате сошлись все факторы, от этого и такая большая цена. Также хочу заметить, это последнее оружие сделанное для дома Романовых! В семнадцатом году, сразу после отречения императора Николая Второго, ружье было передано моему отцу на сохранение, да не кем нибудь, а личным камердинером его величества! — поднял палец вверх Трубецкой.
Нда, ловко это барон языком метет, прямо родственник немецкого Мюнхгаузена, даже Анастасия впечатлилась и поверила в императорского «канделябра». Как говорил сегодня утром Белкин: «Зуб даю», папаша этого Дуремара спер ружье из дворца, где наверное служил простым истопником. Тогда тащили всё что можно, на базаре за бесценок толкали Великокняжеские шмотки, мебеля и всякую мелочь. Уже после расстрела царской семьи, эти вещи начали обрастать различными мистическими подробностями: с адьютантами, камердинерами и страшными тайными.
— Демид Евграфович, давайте конструктивно подойдем к цене, мы же не на аукционе в Лондоне, а в Советской России. Не спорю, вещь в прекрасной сохранности, но помилуйте: сорок пять тысяч, не стоит оно этого, даю пятнадцать! — под конец не сдержавшись воскликнула я.
Конечно вру, это ружьецо гораздо ценнее, на нем стоит вензель цесаревича Алексея, а Императорские реликвии продают на порядок дороже.
— Анастасия Федоровна, голубушка, ну хотя бы вы объясните свой родственнице, меньше чем за сорок отдать не могу, меня проклянут на том и на этом свете! — заламывая руки простонал Трубецкой.
— Только ради вас Демид Евграфович, добавлю пятачок, я даже не знаю каким калибром оно стреляет? — достала из кейса две пачки соток.
— Не извольте беспокоится, калибр двадцать на семьдесят, патроны стандартные. Не знаю с чем это связано, сам самодержец предпочитал двадцать на семьдесят шесть, «Магнум», а здесь почему-то заказали обычные. Согласен на тридцать пять.
— Отдача у него большая, для подростка слишком сильная, двадцать пять, — добавила ещё пачку пятидесяток.
Глядя на такую кучу наличности, Дуремар судорожно сглотнул, после чего облизал пересохшие губы. Понятно он перевозбудился, видеть живые деньги это одно, не то что обсуждать абстрактные цифры. Трюк с демонстрацией наличных известен давно, неподготовленному человеку трудно такое выдержать. В своей голове он считает их полученными (раз их ему предложили), от того боится потерять, перестает торговаться до последнего.
— Добавьте ещё пятерочку, и по рукам! — не смог побороть искушение барон.
Достала из кейса еще один пакован полтинников, задумчиво покрутила его в руках.
— Тогда с вас хороший охотничий нож, думаю, что подходящий найдется, — медленно, как бы нехотя проговорила я.
— Не извольте беспокоится Ольга Викторовна, подберем по руке, вам универсал, скиннер или доборный, — спросил коллекционер, ловко забирая у меня денежную «котлету».
Ничего себе, похоже Дуремар знает толк не только в огнестреле, но и в холодном оружии.
— Пожалуй возьму доборный, он намного солиднее выглядит, если конечно будет красивый, — под конец решила разыграть блондинку, чтобы не до конца выходить из образа.
Нож, а это был охотничий кинжал середины прошлого века, отлично лег в руку. Судя по украшениям на ножках и рукоятке, сделан для девушки, мужчины вряд ли такое закажут себе.
— Клинок грузинской княгини Нижарадзе, украшенный аметистами, топазами и агатами, на рукоятке стоит большой гранат, — начал расхваливать кинжал коллекционер.
Хочешь не хочешь, а пришлось добавить ещё пару тысяч, другого подходящего к ружью не нашлось, хотя интересные образцы имелись.
Вырваться от коллекционера удалось только через полчаса, почуяв денежного клиента он начал предлагать мне всякое нужное и полезное: кожаный патронташ ручной работы, бинокль, чехол для ружья и наконец фирменные итальянские патроны «Fiocchi Munizioni» (интересно, где он их смог достать?). Вышла от него беднее на целых тридцать пять тысяч, мой комитетский гонорар ужался почти на половину.
— Оль, я в ваши охотничьи торги не лезла, ответь только на один вопрос: это ружьё действительно такое ценное? — спросила меня у автомобиля Настя.
Я в это время складывала на заднее сидение свои покупки, на душе было легко и радостно: у меня впервые в этой жизни появился настоящий коллекционный ствол, да не простой, а с занимательной таинственной историей (которой я конечно не поверила).
— Не переживай, он стоит этих денег: на любом заграничном аукционе за него выложат не меньше пары сотен тысяч, да не рублей, а американских долларов! — попыталась успокоить сестру.
Зря это сказала, Настя встала как вкопанная, не на шутку задумалась.
— Слушай, давай у нас на даче организуем небольшую кладовку, за очень толстой стальной дверью, место в подвале имеется, — предложила старшей.
Мысль пришла спонтанно, я вовремя вспомнила о бункерной гермодвери прапорщика, которую он мне пытался впарить вместе с парашютом. Тогда я еле-еле отказалась, теперь понимаю что зря, небольшой закуток в подвале имеется (в аккурат между моей музыкальной студией и сауной с комнатой отдыха). Поставим там дверь, вернее намертво забетонируем, получится комнатка для разных семейных ценностей, прямо как в Швейцарском банке. В субботу поговорю об этом с Лютиковым, там же решу вопрос о переносе забора, ну и по будущему строительству коттеджей договоримся.
