Озадачив бортинженера поиском нужного материала, Васечкин начал понемногу отжимать зажавший ноги металл трубой и монтажкой. Освободив ногу, тут же затянул на ней жгут. Мало ли как хлынет? Но все обошлось. Василий, так звали бортинженера, помог выволочь командира в салон, где успел с помощью одной руки освободить достаточно место.
— Давай тампон. Это все бинты?
— Ага.
— Тогда нужно какую-нибудь ткань на полоски порезать.
— Счас, ля
Иннокентий посмотрел на бортинженера и тяжело выдохнул:
— Как я понимаю, обезболивающего у вас нет?
Вертолетчик понимающе открыл глаза:
— Спирт?
— Только не чистый. Разбавь.
— Понял, ля.
Чудесным образом буквально через несколько секунд у вертолетчика в руках появилась фляжка. Васечкин молча кивнул и настороженно посмотрел на торчащий из бедра осколок металла.
— Лей! Прямо на рану. Потом дай выпить командиру
— Понял, ля.
Но тревога была напрасной, обильного кровотечения не случилось, и его удалось быстро остановить. Дырка в плече также оказалась не опасной, артерии задеты не были, и металл вошел неглубоко. Все облегченно выдохнули. Кеша, закончив перевязку, сначала тяжело уселся на тюк со шкурами, затем настороженно приподнялся:
— Пойду, гляну на второго пилота.
— Давай, я за командиром присмотрю.
Кеша просунулся в кабину и полез к вертолетчику, которому во время аварии досталось больше всех. Его изначально посчитали погибшим, но что-то Васечкину показалось странным.
«Да он же живой! Вон пар изо рта идет!»
Пришлось заняться и им. Бортинженер обрадовался и как мог, помог втащить второго пилота в салон. Больше всего досталось лицу вертолетчика. Кеша как смог, вправил сломанный нос, быстро осмотрел и нашел еще одно повреждение. Пальцы левой руки оказались сломаны. На перевязку и шину ушли последние заготовки.
Бортинженер глотнул из фляжки и подал Иннокентию:
— Инвалидная команда, ля. Надо же так угораздило нас?
Васечкин отхлебнул спирта и полез в карман за конфетой.
— В первый раз падаешь?
— Да нет, ля. Но тогда просто вышла аварийная посадка.
Внезапно застонал командир:
— Холодно. Братцы, холодно!
Василий и Иннокентий мрачно переглянулись. За бортом все также заунывно выла пурга, ветер и не думал стихать. Через прорехи и разбитые окна заметно поддувало, наметая небольшие сугробы. Становилось холодней.
Бортинженер смешно икнул, а затем серьезным тоном заявил:
— До утра мести точно будет!
— И?
— Нам нужно укрытие, ля! Иначе замерзнем к чертям, особенно они, — Василий кивнул в сторону лежащих на полу вертолетчиков. — Обидно будет уцелеть при падении и окоченеть от холода.
Иннокентий, разгорячившийся во время оказания первой помощи пострадавшим, тоже начал подмерзать. За бортом минус тридцать с гаком. Весна по-заполярному! Он стал вспоминать свои туристские навыки, которые осваивал несколько отроческих лет.
— Может, иглу забацаем?
— В смысле?
— Снежный дом. Одна стена, — Кеша стукнул по борту, — уже есть. Спереди склон, осталось две стены собрать из снежных кирпичей.
— Твою мысль понял, ля. Сейчас.
Вот хорошо, когда рядом с тобой в подобной ситуации находятся инициативные и неунывающие люди. Сказано-сделано!
Через минуту в руках изумленного Кеши оказались лом и лопата. Сразу вспомнилась армия и зампотылу, считавшего эти два инструмента главным оружием солдата.
«Пока противник строит планы, мы меняем ландшафт!»
Дверь до конца так и не открылась. Темноту прорезал свет мощного «поискового» фонаря. Это Вася постарался, протянув провод. Иннокентий деловито кивнул, накинул капюшон меховой куртки и шагнул вперед, оценивая фронт работ. Кеша помнил, что в классическом эскимосском жилище снежные кирпичи укладывают по кругу и куполообразно. Ему, пожалуй, придется повозиться с уклоном, зато угол будет хороший и для стены потребуется меньше снежных «кирпичей». Но так как иглу выходит неклассическим, стоит подумать заранее о крыше.
Бортинженер помогал Иннокентию по мере сил, но дело двигалось не так быстро, как хотелось. Несколько раз они забирались в салон, где было немного теплей. Малость перекусывали мерзлым хлебом и строганиной. Командир полностью пришел в себя и лежал под грудой вынутых из тюка шкур. Иннокентий критически осмотрел салон. Явно барыжили вертолетчики. Но это не его дело. Каждый занимается чем может. Ему же сейчас хотелось просто выжить до рассвета. Как ветер стихнет, их начнут искать. Во всяком случае, он на это надеялся. Пропажа московского корреспондента — случай не рядовой.
— Пошли крышу закрывать, ля?
— Ага.
Провозились долго, ибо опыт постройки снежного дома был лишь у Кеши и то довольно давно. Неказистая «избушка» имела вход, который был ниже уровня пола. Чтобы не терять тепло. Но зато и заползать туда сложнее и тем более раненым. Пока Иннокентий затаскивал внутрь шкуры и продукты, Василий соорудил жировку, которая должна была обогревать и освещать их временное пристанище. Затем вдвоем, с помощью какой-то матери, смогли затащить внутрь остальных.
Командир пришел в себя, но второй пилот всё ещё был без сознания.
— Плохо? — поинтересовался бортинженер.
— Сотрясуха, — нахмурился командир. — Ему в больницу надо. Да и мне не мешает. Нога ноет. И плечо. Как же нас угораздило.
— Метеорологи, ля, Михалыч. Они нам до вечера погоду обещали. Так бы и носа не высунули, пили сейчас у Таньки спирт на морошке.
Васечкин посмотрел на обоих вертолетчиков и решился задать вопрос, который не давал ему покоя последние часы.
— Мы, вообще, далеко от аэродрома? Нас искать будут?
Бортинженер удивился:
— Как это не будут? Уже ищут. Ветер стихнет, самолет поднимут.
— Да, мы же почти прилетели, километров тридцать оставалось. Но нас ветром снесло восточнее, прямо на эти проклятые столбы. Тут лет пятнадцать назад геологи разбились. Летели в тумане. Все погибли.
Иннокентий ойкнул, а бортинженер вытащил флягу, достал нож и принялся резать мороженое мясо и рыбу тонкими полосками. Затем простелил газету, положил на неё остатки хлеба и насыпал горсть соли.
— Умеешь ты, кэп, поднять настроение! Кеш, на два булька налить, ля?
Васечкин молча протянул флягу. Надо еще будет натопить воды.
Глава 21
Герой дня
Выпив и закусив свежей строганиной с сольцой и хлебом, Иннокентий немного повеселел. В их «иглу» стало заметно теплее. Жировка неплохо грела и давала немного света. На ледяном полу на разбросанных шкурах оленей, и песцов животных, тихо постанывая спали раненые пилоты.
Василий тоже прикорнул, Кеша вызвался дежурить первым, так как очень хотел поразмышлять о превратностях жизни. Зачем он так упорно рвался в столицу? Чтобы в итоге оказаться в полной жопе? Но так часто бывает — чем выше насыпь, тем глубже яма. Вот оно надо было ему? Уже не хотелось ни славы, ни денег. Лишь бы вернуться к цивилизации и больше никуда не уезжать.
— Кеша, Кеша, проснись!
Чёртово дежавю! Это когда-нибудь кончится? Вторая жизнь — и снова это.
— Чего?
— Слышь, самолет! Выбираемся!
Мгновенно осознав масштабность предстоящих действий, Иннокентий тут же подорвался, благо одеваться не надо было, схватил лопату и принялся откапывать заметенный снегом вход. Выбравшись наружу, Кеша и Василий тут же провалились в снег.
— Во, намело! Куда сейчас?
— Обходи машину с тыла. Ё моё! Как нашему бедолаге досталось!
Пока бортинженер печально осматривал искореженный вертолет, Кеша протоптал дорожку, вокруг винтокрылой машины и полез вверх по склону. Здесь двигаться было легче, снег сдувало ветром.
