Мне показалось, он при мне не решается выпить третью стопку.
Я прошел к себе, на ходу размышляя о превратностях судьбы. Вспомнил соседа Савелия Викторовича. Сюжеты! Сюжеты на каждом шагу. Честное слово, писательской жизни не хватит, чтобы воплотить все, что хотелось бы…
Ладно. Творчество творчеством, а работа работой. Я взялся за рукописи, пришедшие в редакцию «самотеком». Все это была если не графомань, то тексты сильно ниже среднего, разве что один рассказ попался что-то обещающий, у молодого автора… виноват, авторши, это была девушка из Воронежа — явно просматривались проблески таланта, которые при упорной работе над собой могли быть развиты во что-то путное. Но для этого надо было приложить немало сил…
А вообще я увлекся работой, не замечал, как летит время, и лишь когда в дверь комнаты постучали, глянул на стенные часы.
Ого! Скоро обед.
— Войдите! — крикнул я.
На пороге возник скромно одетый молодой человек, в котором мой писательский глаз мгновенно угадал военного в штатском. Во всяком случае, сотрудника силовых служб.
Вошедший был безупречно вежлив:
— Здравствуйте! Могу я видеть Краснова Артемия Тимофеевича?
— Конечно, можете, — я улыбнулся. — Уже видите. К вашим услугам.
— Очень приятно. Можно вас попросить выйти на минутку?..
Ну куда же деваться? Конечно, можно. Это я так подумал. Говорить ничего не стал. Мы вышли в коридор.
— Кстати, мы с вами почти однофамильцы, — все так же интеллигентно продолжил он речь, запуская руку в нагрудный карман пальто. — Старший лейтенант Красников Виктор Николаевич. Комитет госбезопасности.
Он сверкнул корочками. Интересный поворот. И нельзя сказать, что неожиданный. К чему-то подобному я был готов.
— Очень приятно, — сказал и я. — Чем обязан?
И вот тут он меня удивил. С места в карьер он предложил мне проехать… Нет-нет, не на Лубянку, как брякнул я. Старший лейтенант снисходительно улыбнулся. В Черемушки.
— Почему в Черемушки?.. — огорошено пробормотал я, на что гость улыбнулся еще снисходительнее, и тут до меня дошло.
У такой организации, как КГБ, разумеется, по всей Москве были разбросаны конспиративные квартиры, под видом самой обыкновенной жилплощади. Вот в одну из них меня и приглашали.
Ну что ж, это предложение, от которого нельзя отказаться.
— Хорошо, — я едва заметно пожал плечами. — Только надо предупредить начальство.
— Конечно-конечно. Вы идите, я вас тут подожду.
Я быстро поставил в известность завотделом, который, похоже, теперь не смел мне и слова сказать, оделся, и через пять минут мы с «почти однофамильцем» вышли на улицу.
— Прошу, — пригласил он меня в совсем неприметную светло-серую ГАЗ-24.
Однако, когда сели, я сразу понял, что попал в особенный мир. Машина была оборудована радиотелефоном — система спецсвязи «Алтай», я про такую слышал, но не встречал еще. Старлей сел рядом с водителем, набрал номер на вращающемся диске…
— Владислав Ильич? Мы едем. Есть! Коля, на «Профсоюзную».
Шофер Коля кивнул, и мы помчались.
В пути никто из троих не обронил ни слова. Я понимал, что мне болтать будет несерьезно, почему безмолвствовали чекисты — не знаю, да и знать не собирался. В салоне машины было очень тепло, собственно, жарко, я попросил убавить печку.
Близ станции метро «Профсоюзная» Коля свернул в глубь кварталов, попетлял немного, остановился.
— Прошу, Артемий Тимофеевич!
Обычная девятиэтажка. Стандартный для тех времен лифт, с массивной железной дверью, закрывающейся вручную. Поднялись на седьмой этаж…
— Прошу сюда!
Дверь квартиры распахнулась, нас встретил столь же интеллигентно-корректный мужчина постарше:
— Товарищ Краснов? Ждем, проходите…
Говоря это, он улыбался так загадочно, что я сразу понял: меня ждет сюрприз. Ну, я к нему готов.
— Вот туда, в комнату. Пожалуйста!
Я прошел…
— Здравствуйте!
Это сказала мне миловидная молодая женщина в строгом приталенном костюмчике, темных чулках, темных туфлях. Темные волосы гладко зачесаны назад. Конечно, я сразу узнал в ней «шалаву» Наталью из катрана.
— Удивлены? — это спросил Владислав Ильич.
— Признаться, нет.
— Чего и следовало ожидать. Ну, присаживайтесь, попьем чаю, да потолкуем! Представлять ведь вас друг другу не надо?
— Нет, — я усмехнулся. — Только скажите, вы и вправду Наталья?
— Самая настоящая, — улыбнулась и она. — Наталья Григорьевна.
На круглом столе расположились чайные приборы, сахар, печенье.
— Располагайтесь, — радушно предложил старший товарищ. — И давайте сразу к делу! Наталья Григорьевна аттестовала вас как перспективного писателя…
Ну, если так, то молодец Наталья Григорьевна. Настоящий чекист. Как она смогла это определить?..
Ильич быстро обозначил тему. КГБ вполне заинтересован в сотрудничестве с талантливыми творческими людьми. В частности, с писателями. Приключенческие вещи, политические детективы — то, что необходимо, что исподволь формирует взгляды подростков, юношества, молодежи. Умелая работа в данном направлении будет ненавязчиво делать из подрастающих поколений людей, у которых патриотизм, так сказать, вшит в мировоззрение, вколочен, не выдернешь, никакая разлагающая работа западных спецслужб не сможет ничего сделать…
— Как вы к этому относитесь?
— Только положительно, — немедля откликнулся я. — При условии взаимовыгодного сотрудничества.
— Совершенно верно, — без шуток ответил комитетчик. — Так и надо ставить вопрос. По-деловому. Мы, как понимаете, организация с серьезными возможностями. Скажем так: отдельная квартира. Пока двухкомнатная. Пока! Недалеко отсюда. В Беляево. Но скажу сразу: это надо будет заработать.
— С трудолюбием у меня все в порядке.
Чекисты мгновенно переглянулись.
— Другого мы и не ждали, — сказал старший.
Глава 17
Сердце приятно ёкнула, а я задумался. Очень интересное предложение — своя квартира мне совсем не помешает. У мужчины должно быть свое жилье все-таки. Комната в коммуналке не в счет.
— Скажите, — спросил я КГБ-шника, — а у вас ведь есть какие-то ведомственные награды для гражданских людей (естественно, я имел награды в области искусства)?
Собеседник подмигнул почти фамильярно:
— Планируем на будущее? Ну что ж, это разумный шаг. Награды есть, конечно. А дальнейшее будет зависеть от вас.
Я кивнул, с запозданием соображая, что немного поторопился, похоже. Разумеется, я слышал про Премию КГБ в области литературы и искусства, лауреатами которой в разные годы были такие звезды, как писатель Юлиан Семенов, актеры Вячеслав Тихонов, Георгий Жженов, Василий Лановой, Юрий Соломин, Михаил Казаков, Игорь Старыгин и другие. Естественно, за воплощение образов сотрудников советских спецслужб. Но уже сказав про награды, я вспомнил, что премия эта будет учреждена попозже, году в семьдесят седьмом-семьдесят восьмом…
Ладно, никто не обратил внимание на мой вопрос.
Мы еще малость дружественно потолковали о перспективах, а затем я решил перейти к проблемам насущным:
— Вы не могли бы приоткрыть некоторые подробности по этим картежникам. Дело в том, что у меня есть личные причины… в том плане, что не хотелось бы, чтобы они вышли сухими.
— Это к Наталье Григорьевне, — кивнул чекист. — Она в курсе всего…
Она, может, и была в курсе всего, но понятно, что всего мне не раскрыла. Сдержанно поведала в общих чертах. То, что итак есть в официальных сводках и несекретно. Но коль они меня желали видеть в своих писательских рядах, пришлось ввести в курс дела. Отнекаться не получилось.
Суть в том, что года полтора-два назад от информаторов в КГБ стали поступать настораживающие сигналы, которые после их осмысления давали увесистый намек: в Москве организуется сеть подпольных притонов, точек развлечения для столичного «полусвета», той самой социальной плесени, что неизбежно заводится в любом мегаполисе. И Москва тут не исключение, несмотря на всю советско-коммунистическую пропаганду. Хотя бы потому, что в ней обильно существует «творческая интеллигенция», она же богема. Без нее вроде бы никак, а публика эта особенно падкая на ночную жизнь по природе. И с этим ничего не поделать.
