Ножны, конечно, смягчили удар, не дали стали пронзить плоть, но укол этот оказался не самым приятным. Кончик ножен врезался Саше под ребра, отчего тот отлетел прямо на старые ящики, разбив их вдребезги и подняв в воздух облако затхлой пыли. Странно, но боли от удара не чувствовалось, словно все происходило не вокруг твердых и опасных предметов, а на мягком детском батуте.
Иномирец стремительно поднялся и замахнулся своим ржавым орудием на противника, надеясь, что сталь все-таки сможет разорвать эфир этого существа. Ангус не защитился; он не поставил блок, не парировал удар, не уклонился. Видимо, при жизни фехтовать он не умел, а после смерти, как он считал, ему это не требовалось. Но тем не менее чудовищной силы удар сверху рассек духа пополам, и острие кирки, врезавшись в половицы, тряхнуло стены. На том месте, где только что был пол, теперь зияла неглубокая воронка, вокруг которой лежали щепки и камни.
А дух в мгновение ока испарился; его оружие упало на пол и, погремев, откатилось в сторону. За несколько секунд холод рассеялся, таинственное свечение пропало и воздух наконец перестал быть таким тяжелым.
Саша, оцепенев от происшедшего, сперва решил, что неплохо бы вытащить из пола застрявшую в ней кирку. Напрягся, дернул рукоять на себя – и еще несколько половиц с треском разлетелись по помещению.
– Это кирка божественной силы, что ли?! – недоумевал иномирец. – Ну-ка попробуем…
Набрав в грудь побольше воздуха, Саша замахнулся и со всего размаху метнул ржавое орудие сквозь дверной проем в другую комнату. Кирка, закружившись, долетела до противоположной стены, пробила ее, вошла словно нож в масло и застряла внутри практически полностью. Лишь обломанный кончик рукояти говорил о том, что в этой страшной дыре что-то находится.
– Твою мать!
«Нет, дело не в кирке», – решил Саша. Он как следует закатал рукава, размял костяшки пальцев и, встав в боксерскую стойку, пробил в стену «двоечку».
Оба кулака ушли в кирпичи почти по локоть, сам же иномирец почувствовал хорошо если легкую щекотку.
– Что за чертовщина?! – воскликнул Саша, вытаскивая руки из строительного крошева. А вдруг, подумал он, тот люк он открыл таким же способом?
Ситуация становилась все интереснее и интереснее. Кроме того, иномирец вдруг понял, что, несмотря на полное отсутствие света, он видит все вокруг. Точнее, не столько видит, сколько слышит и чувствует. Он делает шаг – и этот звук разлетается вокруг, обволакивает комнаты, отскакивает от стен, и именно благодаря этому звуку в голове составляется полная картина всего происходящего вокруг.
У Саши подкосились колени. Он осел на пол и взялся за голову. Если все происходящее реально, то картина складывается следующая: его забросило из другого мира в этот, и что-то наделило умирающее тело невероятной силой и живучестью. Как такое может быть? Кому это было необходимо? Все это случайность или же заранее спланированный спектакль?
И что делать дальше, имея такие способности?
Саша решил, что первым делом все-таки необходимо показаться доктору. А затем отправиться в то место, на которое указал Ангус.
Даша в своем нынешнем теле стала стройнее, чем в прошлой жизни, и гораздо сильнее. Ее тело стало жестче и гибче, суставы и мышцы теперь тянулись гораздо эффективнее, чем раньше. И всех этих новых сил с лихвой хватило девушке для того, чтобы всего за пару часов добраться по зыбким пескам до каравана болотника. Точнее, до места, где он располагался буквально несколько минут назад.
Теперь же здесь остались лишь кострища, собранный в кучки мусор, обглоданные кости да конский навоз тут и там. Было ясно, что караван свернул свою стоянку буквально только что, о чем свидетельствовали отчетливые следы копыт и глубокие борозды от колес, идущие на запад, как раз туда, куда клонились оба светила. К разочарованию Даши, именно с той стороны медленно, но верно надвигалась песчаная буря. И девушка никак не могла взять в толк, какого черта эти ребята свернули лагерь и отправились в путь, зная о надвигающейся непогоде. Могло ли это быть какой-то уловкой? Или все это лишь безрассудство зеленокожего караванщика?
Так или иначе, Даша, обмотав куфию вокруг лица и оставив лишь прорезь для глаз, двинулась следом за караваном. Благо следы пока оставались четкими, а телеги ехали довольно медленно, так что пеший, приспособленный к долгому бегу человек догонит их без труда.
Но силуэты телег и всадников, их защищающих, если и оставались неподалеку, уже скрылись за приближающейся к месту бывшей стоянки пылевой бурей.
Даша взобралась на один из барханов и вновь попыталась разглядеть хоть что-нибудь. И каким же было ее удивление, когда где-то впереди замаячил чей-то лежащий на песке силуэт! Девушка сняла с плеча лук и вытащила из кожаного колчана одну стрелу без наконечника, лишь заточенную острым ножом. Аккуратно, неспешно подобралась поближе к тому, кто лежал на песке. Радиус обзора стал резко снижаться – «песочный» фронт уже почти подошел к Даше. От ветра стало закладывать уши, а в глаза то и дело попадали острые песчинки.
Когда девушка подошла достаточно близко, она смогла разглядеть фигуру лежащего. Им оказался, по всей видимости, один из наемников. Это был высокого роста воин в кожаной одежде, стальной кирасе с выглядывающей из-под нее кольчугой и в закрывающем всю голову шлеме с подъемным забралом и высоким «хохолком». Воин этот лежал, опираясь спиной о камень, и он явно не двигался. Оружия при нем сперва не обнаружилось, но после детального осмотра местности Даша увидела лежащие неподалеку и уже наполовину засыпанные песком вещи: чем-то забитый наплечный мешок, полуторный меч в ножнах, на первый взгляд отличного качества самострел и колчан болтов. Возможно, рядом находились какие-то еще предметы, но они либо были разбросаны слишком далеко от этого места, либо их уже сильно засыпало песком.
Даша наложила стрелу на тетиву, слегка ее натянула, направив в лежащего, и бесшумно подошла к воину, остановившись в десяти шагах от него.
– Эй! – позвала она. – Ты живой?
Человек сперва не ответил, но через несколько секунд дернулся и медленно повернул голову в сторону девушки. Двигаться он, по всей видимости, не мог. Или не желал. Равно как и отвечать незнакомке.
– Ты из каравана той мерзкой жабы? – спросила Даша. – Говори, иначе получишь стрелой в шею!
Воин тяжело вздохнул. Плечи его поднялись и опустились, после чего он сильно закашлялся. Даша впала в ступор: ей хотелось подойти и помочь этому человеку, но, с другой стороны, она прекрасно понимала, что это слишком рискованно. Послушав голос логики, она все же осталась стоять неподалеку, держа наготове лук.
А лежащий тем временем совсем обмяк. Его голова упала на плечо, и Даша вдруг заметила, как из-под тела вытекает густая струя красной крови. «Человек, – убедилась девушка. – У пепельников и болотников кровь совсем иная».
Воин, как казалось со стороны, потерял сознание. Он не шевелился. Грудь и плечи его не поднимались, а кровь все продолжала и продолжала заливать песок вокруг. Сильный ветер чуть покачивал тело, а острые песчинки со звоном врезались в латы и создавали вокруг странный, почти зловещий гул. Вдруг воин пошатнулся, закашлялся и потянул руку вверх в просящем жесте. Видимо, он таким образом подзывал к себе стоящую неподалеку Дашу.
Девушка пересилила себя и все-таки решила подойти поближе, хотя бдительности не потеряла. Стрела все так же лежала на тетиве, готовая в любой момент рвануться вперед, хотя было абсолютно очевидно, что каленой стали деревянный наконечник никак не пробьет, если незнакомец вдруг каким-либо образом попробует проявить агрессию. Конечно, оставался вариант целиться в сочленения доспеха, но в условиях ужасной видимости и в связи с посредственным качеством стрел это занятие казалось заведомо провальной затеей.
Легким шагом Даша обошла воина, постепенно приближаясь. В трех шагах от него она вновь спросила:
– Ты кто такой? Сидеть можешь?
Воин медленно покачал головой.
– Так, ладно. Я помогу тебе. Но выкинешь какой-нибудь фокус – и я тебя пристрелю, ясно?
Утвердительный кивок.
Девушка все еще с опаской и трясущимися руками отложила оружие в сторону и аккуратно подошла к лежащему человеку. Воин не двигался, а лужица крови под ним все разрасталась. Даша оглядела шлем со всех сторон, отстегнула застежки и аккуратно, стараясь не потревожить раненого, стянула его с головы. Незнакомец оказался средних лет мужчиной, уже порядком облысевшим, смуглым, с острыми чертами лица и узкими глазами. Кожа его выглядела повидавшей виды; лицо могло бы рассказать тысячи историй о славных сражениях. Тут и там виднелись шрамы и рубцы. Нос явно был несколько раз сломан, и через его искореженную переносицу до правого уха тянулся длинный порез, еще свежий, полученный всего пару дней назад. Что было на щеках и подбородке, узнать возможности не было: эти места скрывала густая, хоть и порядком поседевшая, борода.
