– Куда тебя зовут? Где находятся души умерших?
– Я знаю куда и где, но не могу описать. Я не могу разглядеть. Но это что-то очень большое. Рукотворный зал или же пещера. Там журчит вода. Там очень холодно и сыро, повсюду ауры живых существ, не только людей. Животные, насекомые, рыбы. Они словно мигают, эти ауры. Если появляются, то ненадолго. Исчезают резко, но ярко. Затем появляются новые, чтобы вскоре исчезнуть вслед за остальными.
– Какие-нибудь еще опознавательные знаки? – спросил Саша. – Может, хотя бы направление? В какую сторону света идти?
– Идти… туда не дойти смертному. Там есть что-то, убивающее людей и животных. Но ты, твоя аура совсем иная, не такая, как у всех. Ты не из этих мест. Ты издалека. И тебе не страшна эта смертельная преграда. Иди на запах смерти, самый невыносимый запах в этих краях, и ты отыщешь то место.
Иномирец подмигнул Барвину и вновь повернулся к призраку:
– Мы можем что-нибудь сделать для тебя, Ангус?
– Уходите как можно быстрее из моего жилища. Отыщите для брата новое. Я вновь запечатаю вход, чтобы меня не нашли. Ну же, скорее!
Барвину повторять дважды не было необходимости. Опасливо обойдя Ангуса стороной, он протиснулся в дверной проем и поспешно направился в сторону люка, ведущего наружу. Саша же, постояв еще немного рядом с духом, почтительно ему поклонился и бросил на прощанье:
– Надеюсь, мы сможем помочь тебе и всем попавшим в беду.
– Если кто и сможет, то только ты, – ответил Ангус, медленно растворяясь в воздухе, оставляя после себя лишь покрытую льдом лужицу.
Саша озадаченно вздохнул и поспешил вслед за Барвином. Перед уходом он опять обратил внимание на надписи на стенах; судя по разговору с духом, при жизни Ангус совсем не казался сумасшедшим и умалишенным. Напротив, даже потеряв телесную оболочку, он остался вполне разумным и находящимся в своем уме. Но надписи на стенах мало сочетались с состоянием разума покойного.
В последний раз обернувшись и окинув взглядом подвал, иномирец схватился за лестницу и стал двигаться по ней вверх. Шаг, два, три. Отчего-то вспотели ладони, и держаться за перекладины становилось довольно тяжело, если учесть, что от странного «теплого» холода ладони слегка примерзали и отдирать их приходилось от жердочек с неприятным трудом. Барвин уже успел добраться до самого верха, где он, кряхтя и ругаясь, вылез из узкого прохода и стал отряхивать штаны от пыли.
И когда Саше оставалось преодолеть всего полметра до «свободы», вдруг стало совсем холодно. Настолько, что пальцы примерзли к металлу окончательно и бесповоротно. А наверху, на первом этаже, поразительным образом ожила вырванная крышка люка. Воспарив, она с грохотом врезалась в пол прямо над головой Саши, мертвым хватом сцепившись с половицами, отрезая иномирцу выход на поверхность.
В первый миг после этого происшествия Саша лишь опешил, пригнув голову и крепко закрывая глаза. Но вскоре пришел в себя и стал осматриваться. Он перевел взгляд себе под ноги и обомлел, увидев, как снизу на него надвигается то самое бесформенное облако, которое также зовется духом Ангуса. Но теперь в этом эфирном потоке угадывалось какое-то озлобленное, жестокое лицо, кричащая, но безмолвная гримаса которого застыла и оставалась неподвижной. Кроме того, из «облачка» вдруг стала формироваться самая настоящая рука, чьи пальцы резко потянулись к ноге Саши и сжались на его лодыжке ледяным замком.
– Ангус, прекрати это! – почему-то без особого страха, лишь с нотками непонимания в голосе заявил иномирец. – Мы поможем тебе, но ты не должен нам мешать!
Однако дух лишь зловеще засмеялся, и теперь стало ясно, что разума в этом застывшем лице не осталось ни капли. Морозные пальцы с силой дернули Сашу вниз, да так, что его примерзшие к лестнице руки оторвались от перекладин, оставив на них часть кожи. Иномирец, врезаясь в стены и лестницу всеми частями тела, с грохотом рухнул вниз, крепко приложился носом об угол шкафа и распластался на полу обмякшей тряпичной куклой.
А Ангус тем временем исчез.
– Твою мать, – только и выдавил из себя Саша, пытаясь подняться на локтях. К его удивлению, сделать это оказалось не так трудно. Синяки, ссадины и царапины после падения отсутствовали напрочь, не говоря уже о более серьезных повреждениях вроде вывихов и переломов.
Иномирец взглянул на свои ладони – кожа на них, хоть и с синеватым оттенком, присутствовала в полном объеме. Несмотря на то что часть ее осталась на лестнице там, наверху.
– Ангус! – раздраженно воззвал Саша. – Что за шутки? Мы поможем тебе и таким, как ты!
Призрак молчал, да и вообще никоим образом себя не проявлял. Лишь странный загробный холод резкими наплывами выдавал в себе зловещее присутствие чего-то неживого.
Саша приготовился ощутить жуткую боль, крепко сжал челюсти, зажмурил глаза и попытался встать. Но ничего не произошло – тело оставалось абсолютно здоровым, без единого намека на боль. Иномирец выпрямился в полный рост, похрустел шеей, размял ноги и огляделся. Никакого оружия или даже чего-то похожего на него рядом не наблюдалось. Пришлось идти вперед с голыми руками.
Темнота по каким-то причинам стояла не абсолютно кромешная. Стены и углы загадочно светились, словно флуоресцентные грибы в пещере, и даже иногда пульсировали; и в это время по помещению проносился сильный сквозняк, приносящий очередную порцию морозной, могильной свежести.
Пройдя несколько комнат, Саша уперся в закрытую дверь гостиной. Иномирец медленно положил ладонь на дверную ручку, ощутил пальцами колкий холодок и аккуратно потянул ее на себя. Раздался скрип петель, сопровождаемый треском заледенелых досок. На двери от холода потрескался лак.
Саша вошел внутрь и осмотрел все вокруг. Заметил огниво на каминной полке и незамедлительно им воспользовался. Пламя в камине разгоралось неохотно, медленно, но по крайней мере не гасло. Старые трухлявые поленья довольно быстро превращались в обугленные головешки, но иномирец и не собирался проводить здесь очень много времени.
За спиной почувствовалось чье-то присутствие. Саша убрал руки от согревающего огня, повернулся и тут же получил чем-то тяжелым по голове. Отлетев в сторону и приземлившись виском в подлокотник кресла, иномирец тут же поднялся на ноги и с ужасом уставился на призрака. Ангус, хоть и не совсем верно, принял форму человека, только словно собранного из живого дыма. В руках этого духа находился старинный меч в деревянных ножнах, видимо трофей, снятый со стены. Если бы Ангус додумался вытащить оружие из ножен, то голову Саши раскроило бы надвое.
– П-послушай, дружище, – вытянув руки вперед, сказал иномирец. – Давай не станем делать глупостей. Мы же только что с тобой разговаривали. Ты нас отпустил. Мы пойдем тебе помогать. Помнишь?
Дух не стал отвечать. Вместо этого он яростно взревел и бросился в атаку. Удар оказался неумелым, но в руках призрака даже не вытащенное из ножен оружие превращается в нечто смертельно опасное. Клинок просвистел над самой головой Саши, когда тот в последний момент чудом уклонился вниз. Затем иномирец, в очередной раз избежав смерти, врезался в Ангуса плечом, и, к собственному удивлению, сбив с ног почти бесплотного духа, помчался прочь из гостиной.
Но бежать было некуда. Конечно, оставался вариант кругами оббегать все комнаты, надеясь на божественное вмешательство или еще не пойми на что, и Саша решил этим самым вариантом воспользоваться. Позади чувствовалось движение, и иномирец, не разглядывая дороги, прорывался вперед, ударами ноги открывая двери и стремительно ныряя в дверные проемы. В конце концов, как и подсказывала логика, двери закончились, и перед Сашей предстала нерушимая кирпичная стена какой-то маленькой подсобки. При мерцающем свете удалось разглядеть несколько дряхлых, потрескавшихся ящиков, истлевших мешков, забитых, по всей видимости, какой-то рудой, и старые ржавые инструменты. Инстинкт подсказал, что при отсутствии иных вариантов нужно делать то, что возможно. А потому Саша бросился к инструментам и стал их впопыхах перебирать. Молоток, кувалда, лом, какие-то щетки, шахтерская кирка…
– Сойдет, – кивнул иномирец, с грохотом вытаскивая из груды инструментов кирку и крепко сжимая ее черенок в руках. Он обернулся, чтобы встретить противника лицом к лицу, и вовремя – призрак приблизился к подсобке и колющим выпадом выбросил руку с мечом вперед.
Ножны, конечно, смягчили удар, не дали стали пронзить плоть, но укол этот оказался не самым приятным. Кончик ножен врезался Саше под ребра, отчего тот отлетел прямо на старые ящики, разбив их вдребезги и подняв в воздух облако затхлой пыли. Странно, но боли от удара не чувствовалось, словно все происходило не вокруг твердых и опасных предметов, а на мягком детском батуте.
