– Нет, ты определенно ничего не понимаешь, – огорченно вздохнула девушка. – А ведь убила его я. Я, Эльза Донация Содерра, скромная младшая помощница иерофанта Тальминуса, главы Третьего Круга. Впрочем, уже не помощница, так как грязный старикашка Гариб запросто стер в порошок этого самого иерофанта и за компанию с ним – весь его Третий Круг. Даже не ожидала записать себе такую победу, все думали, что старый хрыч давно подох, снедаемый горем и совестью. И вдруг оказался на этой калоше. Воистину Хозяева благоволят ко мне. Тебе интересно? Нет? Печально, а я так хотела похвастаться. Ну и чего тебе надо?
– А тебе? – Мой голос прозвучал в первый раз за все время встречи: я старался отвлечь непонятную девчонку от еще одного шажка вперед.
– Мне? – удивленно переспросила чародейка. – Не напрягайся, все равно не поймешь. Это слишком высокие материи. А знаешь что? Пожалуй, я отпущу тебя. Правда-правда, не вру. Но взамен ты отведешь меня к остальным. Понимаешь, спешу очень, совсем некогда возиться с заклинаниями поиска.
– А еще чего? – Я уже приблизился на дистанцию броска и ждал, когда она хоть на мгновение отвлечется. Ну, девочка, давай…
– Хам, определенно хам… – тяжело, даже с некоторым сожалением вздохнула Эльза, вдруг сделала неуловимое движение рукой, сложив в замысловатую фигуру пальцы и шепнув при этом несколько слов. – Во-от. Все равно ведь покажешь. А если мне вдруг вздумается, сам себя освежуешь. Теперь веди. Нет, стой, понесешь меня на плечах.
Я сразу ничего не понял. Это что? Она попыталась меня зачаровать? Но… но я же ничего не чувствую… То есть чувствую, но никак не чары. Волен в мыслях, в движениях. Амулет?! Точно, с ним морок не действует. А если…
– Как прикажете… – «потерянно» пробормотал я и шагнул вперед, безвольно опустив руки.
– Вот так лучше будет; а теперь – на колени, – обыденно приказала чародейка. – Живее. Нет, какой-то ты тупой. Никакой мозговой активности. Ни-ка-кой. Совсем. Пожалуй, потом надо будет тебе вскрыть черепушку и полюбопытствовать. Хотя я уже представляю, что там увижу: некоторые венерические хвори сушат мозги почище солнечного пекла. А жаль, отменный самец был, но уже не попробуешь.
– Как прикажете… – Я опустился на одно колено, сделав вид, что положил рогатину на песок.
– Что?! – Чародейка внезапно подозрительно уставилась на меня, но в то же мгновение лезвие по самые упоры вошло ей в живот.
Эльза жалобно вскрикнула, схватилась обеими руками за древко и медленно повалилась на бок, судорожно подергивая ногами.
– Тварь!!! – Я выдрал рогатину и еще раз ударил, пригвоздив колдунью к песку. – Это тебе за Асхада, а это… – лезвие с легким хлюпом вошло в грудь, – за Сибиллу, за Гудрун, за Свена…
Грудь чародейки уже превратилась в кровавое месиво, а она все никак не хотела умирать. Глаза жили, со страшной ненавистью пожирая меня взглядом, а губы едва слышно шептали:
– Т-ты… у-уже… м-мерт…
– Когда же ты сдохнешь? – Я в отчаянии вырвал у нее из груди рогатину и одним ударом отсек Эльзе башку.
Голова отлетела в сторону, пару раз перевернулась и опять уставилась на меня пустыми мертвыми глазами. Бледные обескровленные губы отчетливо произнесли:
– Ты уже мертвец. Они придут…
– Да чтоб тебя!!! – Я размахнулся и ударом ноги по высокой дуге отправил голову чародейки в море. – Вот так-то лучше…
Немного постоял, еще не веря, что все закончилось, а потом побрел искать Гудрун. Нашел ее истерзанное тело в лесу под грудой дохлых карликов – сегрианка каким-то чудом избежала взрыва и умерла как истинная воительница, забрав с собой не меньше двух десятков врагов.
Затем долго рубил деревья и собирал плавник для большого погребального костра. Положил на него тела сегрианок и как-то очень легко, даже не напрягаясь, зажег, послав сгусток огня.
Пока погребальный костер горел, я сидел рядом в каком-то трансе, между сном и явью. Привели меня в чувство первые лучи рассвета и голоса…
– Живой!
– Тише, Петунья Додон! – гневно прошипела Пете мачеха. – А если…
– А ты говорила, мамочка…
– Ничего я не говорила…
– Я пойду…
– А ну стой…
Голоса доносились из леса. На открытое пространство хафлингессы выходить не спешили.
– Выходите, – с силой провел по лицу ладонями, приходя в себя, и встал. – Идите сюда…
Петунья со всех ног прыснула ко мне, за ней, опасливо оглядываясь, из кустов появилась Франка.
– Живой!!! – Девчонка с налету повисла на мне. – А мы уже думали…
– Веди себя прилично, дева! – моментально возмутилась хафлингесса-мачеха и дернула к себе за рукав. – Как не стыдно…
– Но, мамуля…
– Тихо, ничего со мной не сделается! – прикрикнул я на них. – Пета, поищи здесь какой-нибудь щит – прах собрать, а ты… – обернулся я к мачехе, – идем со мной.
Подвел ее к трупу Эльзы.
– Кто это? Или… что это?..
– А я откуда знаю? – строптиво фыркнула хафлингесса.
– Так узнай.
– Ну-у… ладно… – Франка присела возле останков чародейки и первым делом вспорола кинжалом завязки на груди ее плаща. Не чинясь, сунула руку за пазуху и извлекла небольшой медальон на тоненькой цепочке. Посмотрела на него, озадаченно хмыкнула и скомандовала:
– А теперь отвернись, славен. Или иди каким-нить делом займись. Негоже тебе пялиться.
– Я щит нашла! – К нам подбежала Петунья, таща большую обгорелую павезу, и с подозрением поинтересовалась: – А что это вы тут…
– Идем, – развернул я ее по направлению к прогоревшему костру, – поможешь.
Прах воительниц и Асхада собрали на щит и развеяли над водой. Я совершенно не в курсе погребальных обрядов жителей Сегрианских островов и тем более Харамшита, но, кажется, так будет правильно.
– Вот и все… – Я хотел сказать еще что-то, более приличествующее случаю, но не смог, и выдавил из себя только короткие слова благодарности.
– Кем он для тебя был? Чародей… – осторожно поинтересовалась Петунья. К моему удивлению, в глазах девчонки стояли слезы.
– Кем?.. – Я невольно задумался. Действительно, кем?
– Учителем? – Девушка невольно подсказала мне ответ. – Ты с ним проводил много времени.
– Да, был учителем. И… и просто близким человеком.
– Я понимаю тебя.
– А я себя – не очень. Но идем…
– Итак… – Франка прервалась, ополоснув руки в прибое. – Ей около семнадцати лет, грудные железы не развиты, активно совокуплялась, в том числе и неприродным способом, по крайней мере, с десяти лет и последний раз – вчера с утра. Строение таза узкое, еще не рожала и вообще, я подвергаю сомнению такую возможность, так как детородные органы у нее почти атрофированы…
– Ты о чем? – Я, честно говоря, немного опешил.
– А что ты хотел услышать от женского лекаря, по совместительству – повитухи? – резонно поинтересовалась Франка.
– Понятно… – Я развернулся и собрался уходить. Нет, в самом деле, а что я ожидал от нее услышать? Точные сведения и местонахождение организации черных чародеев? Или их намерения?
– Стой, – раздался за спиной голос хафлингессы. – Я… словом, я немного развлекалась. А теперь – серьезно.
– Ну и?
– Ты в курсе, кто помог победить кочевников при Дромадаре? – Франка протянула мне медальон. – Посмотри. Это знак чародейской Лиги Чертога Ночи. Именно они совершили чародейство, уничтожив хашиитов, но и походя – почти все наше войско, устроив на месте волости обширные болота, полные всякой нечисти.
– Да… – Я взял в руки медальон в виде очень грубого, почти стилизованного изображения черепа. – Она еще что-то там говорила о Третьем Круге и о каком-то иерофанте.
– Так и есть, – кивнула хафлингесса. – Очень строгая иерархическая структура, из подразделений в виде Кругов. Есть еще второй и первый. Соответственно адепты и магистры. И еще Совет иерофантов. Но тут одна очень большая нестыковка. Лига давно была объявлена вне закона и уничтожена. О Донатовой Резне слышал? Как и все остальные черные чародейские Лиги. Полностью, под корень, вплоть до родственников в третьем колене и младенцев. Их нет и не может быть.
– Как видишь, есть. Теперь скажи, для чего вы им понадобились.
– Да откуда я могу знать! – вскипела Франка. – Неужто ты думаешь, я бы не сказала? И вообще, совсем не уверена, что они охотятся за нами.
– Я уверен.
– Тогда… тогда нам надо как можно быстрей отсюда выбираться. Но как?
– Да, как? – поддакнула мачехе Пета.
– Никак, – отрезал я. – Ждем весны. Уходим, надо присмотреть себе убежище.
– И думать забудь!!! – взвилась хафлингесса. – Свадьба на носу! Она должна в любом случае состояться! Слышишь, в любом. Благочестивая Ийуля, помоги мне!.. О боги! Я так и знала, что все сорвется, говорила же этому идиоту…
– Ну, мамулечка, не расстраивайся. Весна скоро наступит… – стала утешать мачеху Петунья. В отличие от Франки, особо огорченной она не выглядела. – Будем охотиться, рыбу ловить. Я тебя научу: знаешь, как интересно…
