– Почему завтра с утра?
– Телепортация происходит в пространстве, а не во времени, – с превосходством, как неразумному ребенку, сообщила Франка. – Из ночи попадем в ночь, следовательно, рисковать не стоит. Мало ли куда занесет. Я так и не смогла выдержать суквекции радиантов, поверхность неровная.
– Хорошо, – согласился я с хафлингессой, и неожиданно почувствовал, как задрожал амулет Малены. А это могло означать только опасность. Вне всяких сомнений. – Быстро, одеваться, быстро!!! – подавая пример, я мигом вылетел из воды и подхватил рогатину, обшаривая глазами каменную осыпь на склоне горы.
– В чем дело? – не открывая глаз, вяло поинтересовалась Франка. – Ерунда, наверное, какая-то…
– Черные пожаловали, твори портал, можем не успеть… – Я едва успел натянуть подштанники, как увидел растянувшиеся полукольцом десятки корявых фигур карликов, выступивших из леса. И почти сразу же, будто получив команду, карлы резко ускорились и побежали в нашем направлении, стремительно сокращая расстояние.
Франка, едва успев набросить платье, быстро подскочила к камню; раскинув руки, застыла перед ним и речитативом завела какое-то заклинание. Между пентаграммой и ее ладонями стали проскакивать зеленые искорки.
– Мне нужно время, настроить портал… – напряженным голосом сообщила она. – Немного…
– Мама!.. – У меня за спиной тихонечко охнула Пета.
– Что? – застегнув многочисленные пряжки на доспехе, я оглянулся… и не поверил своим глазам.
Петунья быстро, почти бегом, спускалась навстречу карликам. Пропуская ее, карлы расступились, и опять сомкнулись в строй, продолжая быстро карабкаться вверх. А девушка, не останавливаясь, бежала к…
Внизу появились три человека в темных плащах. Именно к ним направлялась Петунья. Два чародея сделали шаг ей навстречу, а третий, красиво взмахнув посохом, послал к нам дымную, пронизанную бардовыми искрами стрелу, на лету разделившуюся во множество маленьких черных вихрей.
В то же мгновение перед хафлингессой с треском и шипением развернулось большое окно, подернутое серебристой вибрирующей пленкой.
– Я его долго не удержу, кто-то очень сильно мешает. Обхватите меня руками!.. – Хафлингесса обернулась, вдруг увидела, что ее падчерицы нет, и истошно закричала: – Зачем? Пета, вернись! Верни ее…
Даже не знаю, как у меня получилось. Всего лишь мысленно представил стену между нами и летящим заклятием, припомнив описание чародейского щита из книги. Совершенно не надеясь на успех. Но он… Он все-таки получился… к счастью…
Черные вихри со страшным скрежетом врезались во внезапно возникшую перед ними блестящую завесу, опали на землю струйками серого праха, а призрачный щит, несколько раз вспыхнув серебром, с пронзительным, почти живым стоном исчез. Я покачнулся и едва не упал, в последний момент уперев рогатину в землю. Голова невыносимо кружилась, внутренности выворачивало в дикой тошноте. Карлики казались уже совсем близко, а сил не хватало даже встать.
Решение пришло само по себе – практически теряя сознание, я обхватил отчаянно упиравшуюся хафлингессу и прыгнул с ней в портал.
Ослепительная вспышка, сменившаяся полной темнотой, странное ощущение невесомости и пустоты внутри тела, опять вспышка – и мы с Франкой рухнули на какую-то кровать, с треском и грохотом развалив ее.
– Что за?.. – Я попытался выпутаться из кружевного одеяла и тут же получил по башке тяжелой шкатулкой. Шкатулкой с драгоценностями хафлингессы. А потом на меня свалилась еще и сумка с книгами. Уже моя сумка.
– О боги! Да слезь ты с меня… – где-то в глубине вороха подушек и одеял прошептала Франка. – Задавишь…
Я откатился в сторону и, не веря своим глазам, потряс головой. А потом еще раз: слишком уж необычное зрелище предстало перед глазами.
Шикарно обставленная изящной мебелью комната, богатые гобелены и ковры, множество свечей в причудливых канделябрах.
Красочные картины весьма фривольного сюжета на стенах, огромные зеркала, стол, уставленный множеством блюд и целой батареей бутылок.
И непонятная, жуткая конструкция посреди комнаты, к которой пристегнут в позе кающейся монашки сухощавый козлобородый старикашка. В кружевных, явно женских панталонах.
Позади него застыла парочка смертельно перепуганных, но миловидных девушек в ярком кричащем макияже и коротеньких прозрачных пеньюарах. И главное, с плетками в руках – о нескольких хвостах каждая. С шипами.
– Куда нас занесло? – страдальчески буркнула Франка, наконец выпутавшись из простыней и одеял. Недоуменно покрутила головой, уставилась на старикашку и испуганно пискнула: – Мэтр Влахий?
– Кх-гм… – Козлобородый кашлянул и возмущенно проскрипел: – Так-так-так… Франтя Бруль, надо понимать, ты опять неправильно рассчитала суквекции радиантов?..
«…каждый посеченный язычник обращался и, алкая людской плоти, устремлял свои мерзкие когти и клыки супротив воинства нашего. Досточтимые исследователи по прошествии лет не сошлись мнениями об источниках сего проклятия, ибо всем известно, что к моменту проявления оного языческие малефики и ересиархи, сопровождавшие орду хашиитов, все до единого пали, раздавленные засадным полком. А богомерзкому Ыргу, верховному шаману капища ложного идола Мырга, срубил голову лично Олг Свирепый, и оная голова доселе висит прибитой в тронном зале Весиграда. Однако ж прения исследователей ложны по форме, а також вельми еретичны, ибо в своей энциклике его высокосвятейшество архипрелат Белого Синода Донат Страстотерпец совершенно ясно указывает, что причиной и источником обращения были мерзкие заклятия черных чародеев Лиги Чертога Ночи, входящих в объединенный отряд Капитула. И подтверждением сего является слабая восприимчивость нежити к заклятиям чародеев белых Лиг, а також предложение черных низвергнуть проклятие своими способами, ибо всем известно, что наложивший заклятие сам же его с легкостью снимет. Хочу напомнить, что в оной энциклике его высокосвятейшество полностью снимает вину с Великого князя Лепеля за данное им разрешение применить черные чары, ибо руководствовался оный Лепель благими намерениями и не мог ведать злого умысла черных…»
(Преподобный Феофан Костопольский.«К вопросу сечи при Дромадаре»)Серединные земли. Добренец. Бордель «Похотливый вепрь».
25 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Поздняя ночь
Я налил себе вина из первой попавшейся бутылки и махом осушил бокал. Вот это попали так попали. Это же надо было умудриться телепортироваться прямо в… Как там девчонка сказала: дом услады «Похотливый вепрь»? А если точнее, в самый шикарный и дорогой бордель славного портового города Добренца, сиречь Доброграда. И надо сказать, удачно попали. В смысле что нас не выгнали, даже выделили комнату. Тот самый старикан, который в панталонах, приказал.
А плевать, хоть на помойку; главное, выжили. Но… но потеряли Пету. А вот это как раз совсем плохо. Клятву, кикимора ее побери, с меня никто не снимал. Придется искать, хотя я даже представить не могу, где и как.
Услышав плач, я развернулся и подошел к кровати. На ней, свернувшись комочком, лежала Франка, тихонечко, совсем по-щенячьи всхлипывая. Мне вдруг стало ее очень жалко. Так жалко, что даже помотал головой, удивляясь непонятному чувству. Надо же, прорвало.
– Перестань. – Я прилег рядом с женщиной и осторожно прижал к себе. – Обещаю тебе, найду Пету. Все не так плохо, как кажется.
– Правда? – Франка доверчиво прижалась ко мне. – Правда, обещаешь?..
– Ага. Ну что такое, совсем глаза на мокром месте. Говорю же, убивать ее никто не собирается, а если так, найдем способ ее вернуть.
– Я слабая, всего боюсь… – Женщина уткнулась носом куда-то мне под мышку.
– Рассказывай… Вон как карл разделала!..
– Из страха. А ты тоже… Такое заклятие в принципе не блокируется. Его только можно увести в сторону, да и то не каждый сможет.
– Даже не знаю… Само по себе получилось. А как ты умудрилась прихватить шкатулку и мою сумку?
– Тоже не знаю, – хихикнула Франка. – Жалко было терять, вот и подцепила заклятием подсознательно. А твой мешок за компанию прицепился.
– Понятно, ты вот лучше мне скажи: Франтя или Франка?
– Дурак! – возмущенно пискнула хафлингесса и легонечко стукнула меня кулачком. – Какая Франтя?
– А почему…
– Это долгая история… – Франка опять всхлипнула.
– Так нас никто не гонит. Говори, а то буду называть тебя…
– Только попробуй!.. Ладно, расскажу. Ты, наверное, знаешь, что у нас, подгорников, очень закрытое общество. И строго кастовое. Шансов подняться в социальном статусе и за всю жизнь может не представиться. Так вот, моя семья – из самых низов. Нет, не бедные, по меркам людей – даже богатые. Но влияния у нас там совершенно никакого нет.
