неспешной походкой хозяев жизни добрались до компьютерного клуба «Квест».
Здесь на крыльце тоже происходила движуха.
Оживление, как оно есть.
Здесь вовсю царила атмосфера волнительного ожидания. Подростки-геймеры предвкушали праздник. На крыльцо клуба стягивались те самые счастливчики, которые каким-то образом договорились с родителями свалить из дома на ночь. Кто-то честно сказал куда идёт, кто-то наврал насчёт ночёвки у друга, а кто-то вообще свалил без спросу и поутру выхватит ремнём по жопе, но… это будет утром!
Малышня тащила в руках чипсы и газировку, а пацаны постарше шли с подозрительно тяжёлыми, а иногда и гремящими стеклом рюкзаками.
Скоро-скоро наступит счастливый час. Скоро на смену выйдет знакомый админ Кости, и в клубе начнёт действовать ночной тариф. Пока что час игрового задротства стоил аж целый полтинник, но как только часы пробьют девять, можно будет заплатить всего лишь в пять раз больше и играть аж до самого рассвета.
Катка за каткой, катка за каткой.
Признаться, я бывал здесь всего лишь несколько раз, а на ночь оставался вообще единожды. Мне по душе был немножечко другой досуг. Как-то так вышло, что с самого детства я прохавал про себя одну важную вещь.
Конкурировать среди парней мне было интересно, и азартно, и весело. И такая конкуренция — она как бы нормальна; в ней смысл жизни. Но! Всё-таки она была грубой, прямолинейной и лишенной всякого изящества. Я бы даже сказал простой. И совсем другое дело — конкурировать среди парней перед девушками.
Вот тут в силу вступали совершенно другие механизмы.
Что природные, что социальные.
Вращение в разнополой компании, оно… бодрило. Оно заставляло думать, изобретать, дерзать, рисковать, проявлять свои лучшие качества и раз за разом оттачивать их; развивать. И вот это, чёрт его дери, было гораздо интересней, чем расстреливать друг дружку в виртуальном пространстве. Поэтому между ночью в компьютерном клубе и тусовкой около пивного ларька, я бы завсегда выбрал ларёк.
Кстати, эту черту я как-то неосознанно умудрился пронести с собой из той жизни в эту.
Что тогда, что сейчас, я обожаю женщин. Главное помнить, что они — не цель, а наилучшее средство, которое подстёгивает на пути к цели.
— Пятнадцать минут, — сказал Костян, глянув на часы, но потом вдруг взглянул куда-то вдаль, прищурился и сказал. — Да вот же он идёт.
Речь шла о парнишке лет девятнадцати в узких джинсах, потёртой косухе с кучей разноцветных значков и, — внезапно, — разных кедах; один чёрный, другой белый, два весёлых кеда. Волосёнки у парня были явно крашены в чёрный и уложены так, что одним глазом он не видел абсолютно нихрена.
Эмо, едрить его мать.
Вот только что-то в его образе было неправильно. М-м-м… Скажем так: его лицо было бы бледным, впалым и мрачным, если бы не было таким пухлым и румяным. А фигура могла бы быть костистой и утончённой, если бы за эталон утончённости брали не трепетную лань, а, скажем, молодую капибару.
Рядом с ним шагал ещё один парень, почти как две капли воды похожий на него. Вот только этот был одет в спортивный костюм и срать хотел на все субкультурные веяния.
И тут до меня дошло…
Ивашкины!
Ну точно же, они.
Легенда школы, которую мы застали лишь мельком, потому как самый младший из них свалил в технарь в девятом классе, когда сами мы только-только перешли в седьмой.
В семье Ивашкиных было аж пятеро братьев погодок. И ещё мать, которую боялись все учителя, включая трудовика, который проповедовал детям тщетность бытия и, по сути, не боялся вообще ничего.
Пробивная тётка, судя по рассказам. Эдакая мать-кабаниха, которая за своих поросят готова была рвать, метать и закапывать.
— Здорова, Айс, — Костян протянул руку эмо-бою.
— Привет, — ответил тот на рукопожатие, а его брат повторил:
— Айс, — и загыгыкал.
Само собой, Айс было ненастоящим именем парня. Однако настоящее… ну тоже так себе для Подмосковья. Дело было в том, что всех пацанов в семье Ивашкиных называли строго на букву «И», но из-за демографического взрыва в лице аж пятерых братьев, имена закончились.
Старший был Иваном Ивашкиным. Следующий после него Игорем. Затем шли Илья и Игнат, ну а младшему досталось диковинное Исаак. Почему не додумались назвать его Иннокентием — большая загадка.
Возможно, забронировали для шестого.
Но так или иначе, младший Ивашкин представлялся всем либо Айсом, либо Айзеком. А мне… мне в целом плевать.
— Это мой друг, Ярослав, — представил нас Костя.
— Здорова, — я тоже поручкался с эмо.
— Помнишь, ты говорил, что через тебя можно зайти на ресурсы для аристо? — Ходоров не стал ходить вокруг да около и сразу же выпалил то, что ему было нужно.
— Помню, — ответил Айзек и виновато взглянул на брата.
— Две тысячи, — сказал тот и шмыгнул носом, а затем добавил: — За час.
— Херасе, — вырвалось у меня.
Признаться, в уме я уже потратил деньги Шаховского. И потратил я их на другие, не менее полезные вещи. Но… по всей видимости, не судьба. Узнать месторасположение рифтов — задача первоочередная.
— Что-то не нравится? — спросил брат Айзека. — Тогда иди, ищи дешевле.
— Некогда мне искать дешевле, — ответил я, достал пачку наличности и отщипнул от неё сразу же половину. — Вот, за два часа.
— Ну вот так бы сразу! — осклабился детина, взял деньги и только теперь удосужился пожать нам с Костей руки. — Приятно иметь с вами дело, ребята. Я, кстати, Игнат. Пойдёмте.
Вслед за Ивашкиными, мы поднялись на крыльцо и вошли в «Квест».
Атмосферное местечко. Обшарпанное, как подъезд. И точно так же, как подъезд исписанное графити, вот только не спонтанными и матерными, а прямо-таки дизайнерскими. Планировка у клуба была, как у трёхкомнатной квартиры. Владельцы не стали мудрить и сносить стены, и оставили всё как есть.
