— Что ты думаешь о своей нареченной теперь, после двухгодичной разлуки? — Как-то поинтересовался я у него.
— Болтливая! Ну хоть теперь нос без соплей. Не гундосит. — Дал скупую характеристику Лейв.
А сам все чаще улыбался во время общения со своей болтуньей. Когда же Оса уходила, Лейв мрачнел. Тогда он вытаскивал из ножен за спиной свой нож-тесак, некогда подаренный Вермундом, и начинал упражняться в метании. Раз за разом отправлял он тяжелый тесак в торчавший посреди выгона мертвый голый пень. Звучные тяжелые удары от попадания в древесину стали на выгоне привычным звуком. С мрачным удовлетворением встречал он удачные попадания. И упрямо хмурился, когда случались у него редкие промахи. О, я-то знал кого он видит вместо мишени, когда бросает свой нож…
Так прошла почти неделя.
* * *
Странная это была тень. Человеческий силуэт появился на земле в ярком лунном свете, и хозяина, который бы отбрасывал её, у тени не было. Быстро, плавно, не перебирая ногами, не удлиняясь и не укорачиваясь, поплыла тень в призрачном ночном свете к огромному многоэтажному дому, что высился, наростая кровля над кровлей, огороженный от внешнего мира рвом, валом и частоколом. Вот скользнула тень по частоколу, исчезла в отбрасываемой им тени, выскользнула снова под лунный свет, налипла на сложенную из гигантских бревен стену, и поползла вверх. Скользнула тень мимо узких окон первого этажа, перетекла на крышу, мимо конька украшенного головой дракона, преодолела второй этаж, миновала третий, наконец, зазмеившись впиталась прямо в стену, и выйдя с другой стороны оказалась прямо в просторном чертоге. Здесь в тускло освещенном несколькими свечами зале, тень проволоклась по полу, скользнула под стол и затекла на скамью. Теперь, когда тень не шевелилась, увидеть её в полутемном зале было почти невозможно. Кто бы смог заметить, что скамья стала темней чем несколько секунд назад? Даже самому дроттину Эйнару, с его волчьим чутьем, что задумавшись сидел за тем же столом напротив, это было не под силу. Мрачен Эйнар. Сидит он закутав плечи в белого меха шкуру, в руках у него богато украшенный камнями, изящной работы золотой кубок. Но нет уже в кубке вина, и налить его снова Эйнар не спешит. А тень затаившись изучает, ждет своего момента.
Эйнар раздумчиво вертел тяжелый кубок. На боковой стенке повинуясь движению его пальцев в тусклом свете свечей плыли по золотому морю золотые конрры. Много, целый флот с наполненными парусами, на которых ветер пузырил чужие непонятные символы. Проворачивается в ловких пальцах узорчатая ножка, и на боку кубка море сменяется землей на которой за высокими стенами стоит золотой город с домами на маковках которых высятся неведомые знаки. А дальше, город сменяет крепкое золотое войско, выставившее в ряд большие длинные щиты, и поднявшее к небу наконечники копий. И стоит перед войском вождь с аккуратной короткой бородой, и головой курчавой как баранья шерсть. И держит войско на древках неведомые золотые знамена. Повернешь кубок дальше, — снова будет море и конрры, и так нескончаемым хороводом…
Воздух на скамье напротив вдруг поплыл беззвучным маревом, будто какой-то призрачный плащ мгновенно надулся став объемным. Зазвенел по столу кубок, скрипнул стул. Эйнар ощерившись вскочил, зажав в руке нож, мазнул по комнате быстрым взглядом. Меч на стене в ножнах, как рез между ним и… На скамье напротив сидела темная объемная фигура. сквозь которую просматривался и стул и стена за ним.
— Я не хотел испугать тебя, могучий дроттин, — раздался мягкий в полутьме голос.
— Меня нельзя испугать, — процедил обшарив чертог глазами, и устремив взгляд на фигуру за столом Эйнар. — Кто ты? Как прошел внешнюю стену и проник в дом? Как миновал охрану?
— Разве это все препятствия, дроттин? — Отозвалась тень. — Нетрудно мне было миновать их. Что мне могучие стены, если я могу проникнуть в места куда более запретные – прямо тебе в мысли. Сказать ли тебе, Эйнар, о чем ты думал, прежде чем я явился тебе? Кубок…
Эйнар недоверчиво наклонил голову.
— Дивной работы кубок. Откуда же вывезли предки эту чудесную вещь? — продолжала тень, и голос ей теперь был доверительным и участливым. — Из каких неведомых. недоступных краев? Может быть из воспетых богатством и красотой городов восточного пути – Кенугарда и Хольмгарда? Или же из лежащего за греческим морем Микльгарда? Или с чудесного острова Сиклей? Или же из Лицибонгарда? Или из Йоросалагарда, что в краю Йоросаланд? О, сколь богат краями и городами был серединный мир, сколь дивные сокровища можно было обрести в нем!.. А что же наш? Наш мир? Населяющие острова Обода народы… Свааси дикари. Наши выходцы с северного пути и англы искуснее, но и их мастерам ни под силу сотворить такой кубок. Я плавал внутри островов Большого обода, и за его кругом. Я был на всех островах, и видел край мировой чаши, где море поднимается вверх и сливается с небом. Мне привычен, мне скучен этот мир. Эх, если бы перенестись в Серединный Мир, откуда вывел предков дий Один!.. Переплыть его моря, увидеть неведомые земли. взять богатства описанных в древних легендах городов! Легенда стары… Стоят ли еще в Серединном мире те города? Остались ли вообще люди в Серединном мире?.. Не о том ли думал, глядя на древний кубок могучий дроттин Эйнар, до того как я побеспокоил его?
— Кто ты?.. — Хрипло переспросил потрясенный Эйнар.
— Не думай, — кто я. — Прошелестела тень. — Лучше перестань думать о том – кто ты. Человечий детеныш, которого гордый отец отдал на лесные обряды. Порченная кровь, черное семя, от которого чахнет и умирает любая девушка. Потерявший старый род, и не способный создать новый. Волчий побратим. Не все ли равно – кто ты? Будь тем, кем стал. Будь тем, кто ты есть.
— Последний раз говорю, — назовись. — Процедил Эйнар, половчее перехватывая рукоять ножа и деля шаг к столу.
Налилась нарастающей взрывной болью ладонь. Охнул Эйнар. Внезапно раскалившийся нож вывалился из обожженной руки. В тот же миг неодолимая сила смяла, пушинкой приподняла дроттина в воздух, перевернула вверх ногами и со страшной скоростью метнула в бревенчатую стену. Эйнар заслонил голову руками и попытался свернуться клубком. Стена вдруг замерла буквально в нескольких сантиметрах перед его носом. с мягкой осторожностью великана, что пытается не раздавить мышь, невидимая сила развернула Эйнара к тени что сидела за столом, перевернула вверх ногами и поставила на ноги.
— Колду-ун. — Сжав зубы прошипел Эйнар мутясь от боли, схватив за запястье обожженную руку. Кинжал остывал на полу, из под дощатого пола там где он упал, вился тонкий паленый дымок.
— Не сравнивай меня с теми знахарями, что заговаривают мелкие недуги, — с холодным пренебрежением отозвалась тень. не сравнивай меня даже с колдунами свааси, которые завязывают ветер в мешок. Не то крупно ошибешься. И не советую тебе шуметь и пытаться скликать на помощь дружину. Мне от того вреда не будет, а вот я пока вас вразумлю, зашибу того-другого ненароком. Это жаль будет. И ты, и они мне еще нужны. Ну так что – будешь шуметь?
— Погожу пока… — Процедил Эйнар.
— Правильно решил. Ну теперь иди сюда, покажи ладонь.
Эйнар подошел и протянул тени ладонь. Кожа на ней уже сползала огромными лопнувшими волдырями, обнажая красное мясо.
Тень протянула руку, осторожно взяла руку дроттина и подвела его ладонь ближе к своему темному лицу.
"Теплая, человечья…" – отстраненно подумал Эйнар.
Тень надула щеки, дунула Эйнару на ладонь, прохладным щекотным воздухом, и пузыри на ладони рассосались, мясо затянулось новой кожей, будто ничего и не было.
Эйнар поднес повернул ладонь к себе, провел по ней пальцами второй руки, ощущая гладкость кожи. Несколько раз сжал и разжал пальцы.
— Полегчало? — Поинтересовалась тень?
— Полегчало, — согласился Эйнар, выдернул с пояса другой маленький нож и молниеносным движением вогнал тени в грудь.
Плоть разошлась с привычным знакомым хрустом. Немало ударов наносил в своей жизни Эйнар.
Тень удовлетворенно крякнула, будто не нож в грудь приняла, а испила добрую чарку крепкой браги.
— Добрый нож. Молодец, волчонок. Скучен ты бы мне был, если бы я одел на тебя ошейник с первого раза. Ну, теперь садись за стол, поговорим без суеты.
Эйнар машинально потянул нож. Посмотрел – лезвие было чистым.
Тень ждала.
Эйнар сунул нож в ножны, пятясь отошел, пододвинул скамью и сел напротив не сводя взгляда с тени.
— Хорошо. — Сказала Тень. — Ты дроттин Эйнар, сам того не ведая, влез в мои планы. Захотел ты дочь бонда Вермунда, и когда он тебе отказал, убил и его и его семью.
— Что же за планы я нарушил? — Помолчав сказал Эйнар.
— Это не твоего ума дело. Ты мне лучше скажи – чтож ты остановился на полдороге? Почему упустил Вермундого сына, и одного из его работников?
