— Это не твоего ума дело. Ты мне лучше скажи – чтож ты остановился на полдороге? Почему упустил Вермундого сына, и одного из его работников?
— А что ты меня спрашиваешь? — Сам залезь в голову, и посмотри, как про кубок.
— Когда мысли напрямую идут, читать легче. — Пробурчала тень. — А в долгой памяти твоей копаться, что в куче компостной…
— Небеспредельны твои силы, значит. — Прищурился Эйнар.
— Беспредельные силы только у создателя всего сущего, — ответила тень. — Потому он сам и ничего сделать не мог, что сила беспредельна. Пришлось посредничков создавать… А как мои силы на предел поверять, ты уже видел. Ну, отвечай добром – почему не добрал сынка и работника?
— Думал, мои люди их убили. — Нехотя процедил Эйнар. — А как встретился с людьми, оказалось, что работника они упустили, а сына Вермунда и вовсе не видели.
— Ну, и ты?..
— Послал своих волков сделать засаду у разграбленного хутора, да порыскать. Думал, через некоторое время мальчишка так или иначе туда выйдет. Или хоть след его мои волки учуют.
— Учуяли?
— Во дворе кто-то прибрал и сжег трупы. Мои пошли по следу и запаху. Следы были двоих. Один взрослый, другой помельче. Вели в лес. Да там дождь смыл следы…
— А ты после этого?
— А что я? У нас земли и леса обширные. Где ж их теперь сыскать? Делать нечего. Думаю подадутся они теперь к знакомым, и возможно скоро против меня поднимутся оскорбленные бонды. Ну чтож, — доброе выйдет веселье.
— Ты прав. — Согласилась тень. — Конечно они подались к знакомым. Но до оповещения всех бондов и восстания дело пока не дошло. Так что есть у тебя еще возможность прекратить это дело по-тихому, без народного возмущенья. Завтра возьмешь дружину, и поедешь за головами хозяйского сынка и работника.
— Где ж я их сыщу? — Нахмурившись Эйнар высматривал тень. Отсутствие глаз у собеседника раздражало. — Или ты подскажешь?
— Нет нужды, — отозвалась тень. — Нашелся тебе и без меня подсказчик.
— Где же он?
Тень помолчала.
— Послушай Эйнар, сказ про одного бонда. Звать его Хёскульд – происходит из большого рода, но сам считается хозяином не слишком удачливым, если сравнить с тем, что ему оставил отец, и что он имеет сейчас. Но однажды повезло ему уговорится выдать свою дочь Осу за сына другого бонда именем Вермунд, который был выходцем из чужих краев, имел мало работников и обработанной земли, но зато по слухам нажил немалые богатства в викингских походах. Дело было слажено и объявлено на альтинге. Это должен был быть удачный брак, ибо о большем выкупе за дочь-невесту договорился хитрый Хёскульд, и немало бы он поправил свои дела. Но потом выяснилось, что бонд Вермунд, чей сын Лейв должен был взяь в жены дочь нашего хитрого бонда, поссорился с местным дроттином. Тогда дроттин разгневался, и убил всю семью бонда, кроме его сына Лейва, которому удалось скрыться. Лейв же задумал на время уехать с острова, а для этого обратиться к Хёскульду – отцу своей будущей невесты. И вот, подумал Хёскульд – раньше брак моей дочери с сыном Вермунда обещал мне многие выгоды, а теперь сулит одни убытки. Раньше получил бы я богатый выкуп, а теперь этот Лейв беден как полевая мышь. — Тень покачалась на стуле. — Мог бы Хёскульд отказать Лейву выдать за него дочь, до тех пор пока Лейв не разбогатеет чтобы выплатить оговоренный в свое время его отцом выкуп, и это было бы по закону. Но это все были дела будущего, а что было делать Хёскульду, здесь, когда Лейв просит его помощи в настоящем? Помочь Лейву тайно скрыться – значит навлечь на себя гнев могучего дроттина, если тот вдруг узнает. Отказать Лейву в помощи, — значит навлечь на себя неодобрение бондов, если вдруг всплывет это дело. Долго ворочался Хёскульд в ночь дня, когда пришел к нему за помощью Лейв, и долго не шел к нему сон. Но наконец решил Хёскульд, что удача приходит к ловким, и надо бы попробовать играть двумя щитами. Он сообщил Лейву, что рад помочь, да не имеет денег, и поехал занимать деньги у своей родни, не объявляя однако тем истинной причины займа, и также не объявляя, о том что совершил дроттин. Одновременно с этим Хёскульд тайно послал и своего доверенного слугу, чтобы тот ехал к дроттину и сообщил, где прячется Лейв и работник его отца. Рассчитал Хёскульд все так, чтобы дроттин узнав где скрывается Лейв приехал за ним еще до того, как вернется домой Хёскульд разъезжающий по родне, дабы никто не мог упрекнуть его в нежелании помочь нареченному дочери. Дроттин же, по мысли Хёскульда будет благодарен ему за тайную помощь. Слышишь ли приближающийся стук копыт, Эйнар?
Эйнар прислушался.
— Нет.
— Ну так скоро услышишь. Это едет слуга Хёскульда, чтобы открыть тебе, где скрывается сын Вермунда и его бывший работник. Я сейчас исчезну, а ты сойди вниз и проследи, чтобы не было у слуги на пути к тебе проволочек от твоих дворовых. После этого собирай как можно скорей дружину, езжай и убей Лейва, сына Вермунда, и слугу, — его зовут Димитар. Вот чего я от тебя хочу. Но ведь это и в твоих интересах, Эйнар, Верно?
— А тебе что с того? Не понимаю…
— Этого от тебя и не требуется. Но поскольку ты мне симпатичен Эйнар, я открою тебе кое-что другое. Ты все мечтаешь о древних краях и городах серединной земли. — Но их уже давно нет. На их месте теперь нечто совсем иное, чего тебе никогда не понять. В серединных землях уже нельзя быть правителем, и при этом ходить впереди своего войска в атаку, как это тебе мило. Если тебе это интересно, расспроси бывшего слугу Вермунда – Димитара, пред тем как убить. Он ведь родом как раз из нынешних срединных земель.
— Тень на стуле начала уплощаться, вытянулась как какой-то нематериальный слизняк оторвалась от скамьи, присосалась к потолку, и поплыла над головой Эйнара по направлению к внешней стене.
— Возможно мы еще повстречаемся до конца этой истории. — Прошелестела тень. — А может и нет. Пока же прощай Эйнар.
— Ты так ни сказал мне, — кто ты!
— В этом нет надобности… — Едва слышным шепотом засмеялась тень, — Прощай Эйнар.
Тень впиталась в бревно, на миг отложившись на нем как темное пятно воды, и тут же просохнув, исчезла. Эйнар застыл, прислушиваясь в тишине. Вряд ли отсюда это было возможно. Но ему показалось, что он слышит приближающийся стук копыт.
* * *
— Просыпайся, Димитар-р. Просыпайся!
Кто-тормошил меня весьма неласково. Да что там тормошил, тряс как спелую грушу.
— Ну просыпайся же!
Я продрал глаза. Темнота чуть-чуть лишь подсвеченная лунным светом из незатянутого окна. Надо мной кто-то склонился, и я потер глаза рукою, пытаясь рассмотреть чей же это силуэт.
— Димитарр, ну!
Наконец по голосу я узнал Лейва. Опять Вермунд с Халлой послали его принести мне еду… А почему же ночью?.. А!..
Я мгновенным высверком памяти вспомнил всё и наконец выдрал себя из обхятий сна. Да, никто не посылал Лейва ко мне с едой. Это выгон, но уже другой. Дом Хёскульда а не Вермунда. Здесь мы с Лейвом оба за пастухов. Я лег спать, он остался дежурить.
— Что, Лейв? Звери?
Я сказал это, и сказав сам уже понял, что вряд ли на стадо напали звери, наши здешние три собаки молчали.
— Да Димитар, звери, — мрачно сказал Лейв.
— Где? — Я приподнялся.
— Скоро будет здесь. Оса, скажи ему…
— Оса?
Только тут я заметил, что по другую сторону от меня сидит в темноте сидит Оса.
— Оса, а ты что здесь делаешь?! — Охнул я. — Ты что одна сюда пришла? Ночь на дворе. Тебя же Гудни убьёт.
— Это вас убьют, Димитар, — очень серьезно грустно, и как-то неожиданно взросло сказала Оса. — И тебя и Лейва.
— Ты о чем, Оса? — Напрягся я.
— Сегодня ночью я проснулась, потому что Мама и Ингъяльд и Снорри спорили. Я тогда встала с скамьи, подобралась к занавеси и подслушала. Мама сказала, что отец поехал брать у родни деньги, а сам послал слугу к дроттину, чтобы сообщить, что вы скрываетесь у него во дворе. Мама сказала, что ей это не очень то по душе. Но раз она не смогла отговорить отца, то теперь уже ничего не поделаешь. Потому что если дроттин Эйнар приедет сюда и не найдет, что ищет, то его гнев может упасть на нас. А Ингъяльд тогда сказал, что раз так, то нечего Осе – это он про меня – ходить на выгон к этому Лейву, потому что тогда нечего к нему и привыкать. И пусть на выгон ходит Снорри. И еще сказал, что отец прав, потому что Осу можно будет выдать замуж выгоднее, чем за нищего чужеземца. А Снорри сказал, что если я не приду на выгон несколько дней, то Лейв и его слуга, — это вы, — могут забеспокоиться. А тогда сказала, что вряд ли они – это вы – успеют забеспокоиться, потому что по времени отец должен скоро уже возвратится. Но все же Снорри прав, и пусть я хожу как и ходила…
Оса замолчала.
— Но почему же Хёскульд захотел сдать Лейва дроттину? — Пробормотал я.
— Потому что Лейв теперь бедный. А дроттин – сильный. — Сказала Оса.
