Спустя несколько минут из Камня появился Док. Все такой же и ничуть не изменившийся, а самое главное – в своем привычном обличье.
– Что, рога-то уже поотшибали? – спросил Кэп. – И хвост накрутили… И горе твое безутешно?
Док никак не ответил на эту подначку, а просто прошелся вдоль окна и, повернувшись к нему спиной, сказал:
– Вы меня простите за то «выступление», виноват! Положение обязывало, да и, если честно, что-то темное толкало к таким поступкам, но справился, как видите. И еще: мне надо с вами поговорить, вернее, посоветоваться…
– О чем? – спросил Текс.
– О Вселенной и о том, что с ней делать. – И, глянув на Расписного, произнес:
– Я сейчас свою память переключу на тебя, потому что хочу знать твое мнение о произошедшем. – После чего несколько минут стояла тишина, и наконец Расписной, он же Звездный, сказал:
– Слушай, начальник… – но Док его прервал:
– Будь добр, прими надлежащий для этой беседы вид.
Расписной мгновенно исчез, предварительно на секунду превратившись в туманное облачко, которое, тут же загустев, превратилось в человека чисто профессорской внешности: костюм, очочки и галстук бабочкой! «Профессор» откашлялся и спросил:
– Так пойдет? – Затем продолжил: – Знаете, любезный, я в курсе всего, что происходило на планете в последнее 70 тысяч лет. Память самого первого…
– Который Локи? – спросил Текс.
– Именно… так вот, в его памяти никаких воспоминаний о динозаврах нет. Вам, милейший, надо бы в памяти Молоха покопаться – она сейчас вам доступна. И еще: вот сколько я здесь, столько и муссируется вопрос о Самых Первых. Он то вспыхивал, то угасал. Вернее, не так – когда приходил новый Наблюдатель, сразу появлялись желающие узнать, а не известно ли ему что-то о динозаврах, и это интерес очень нездоровый. Вот и сейчас сюда просится твой Герберт, причем очень настойчиво…
– Не пускать! Скажи, что я… отдыхаю.
– Так и сказал, но он начал грозиться…
– Ладно, пусть грозится, а что думаешь обо всем этом ты?
– О динозаврах? Вот ты – двадцать седьмой Наблюдатель и первый, кто кое-что вспомнил. Я бы тебе советовал сидеть здесь и носа не казать наружу… до поры до времени! Да, еще надо тебя из Наблюдателей убрать и сделать им вот его – и «профессор» показал на Монти. Тот смутился и заерзал на стуле:
– Да я… – и, откинувшись на спинку стула, замолк. Док, пристально уставившись на него, тоже молчал. Потом вопрошающе посмотрел на Кэпа с Тексом, и они чуть заметно кивнули головами. Тогда Док снова глянул на Монти, и тот внезапно заснул и тут же всплыл вверх, от чего стул упал, а Монти поплыл к стене и еще через пару секунд полностью исчез в ней.
– Часок отдохните, – обращаясь к друзьям, сказал Док. – Мы сейчас переведем его в эйдос Звездного… – и тоже ушел в стену. «Профессор» мигом трансформировался в прежнего Расписного и, потирая руки, предложил:
– Ну, что, кореша, бухнем?
И тут же поллитровка сама собой приподнялась и поплыла кланяться каждому стакану, а в центре стола медленно проявились шашлыки на шампурах.
– Пр-а-а-шу!
Выпив, Расписной сказал:
– Знаете, я думаю, что вас двоих надо отправить на какой-нибудь необитаемый остров, где-нибудь в Тихом океане.
– Это еще зачем? – набычился Текс. – Мы хотим домой.
– Я знаю, но ни мне, ни Доку, ни Монти Герберт не сможет принести вреда. А вот вам…
– А разве ему трудно нас вычислить по… по нашим… как это?
– Эйдосам! – подсказал Расписной и продолжил: – Может, и не трудно, но если сверху будет зонтик моей защиты, то он не один месяц потратит на вас, а такого времени у него нет.
– Так здесь и надень эту… защиту!
– Именно здесь вы можете торчать до посинения. Здесь вы недоступны ни для кого, но долго ли вы усидите в четырех стенах? А в городе он легко вас вычислит именно по наличию зонтика. То есть он будет видеть дом, где есть сто квартир, а ни одного эйдоса не сможет уловить, Что он подумает? Понимэ?
– Хорошо, а как нам попасть на этот остров?
– Так я вас и доставлю: беру каждого за шиворот, протягиваю свой отросток-руку до острова – и все!
Они еще с часок обговаривали разные детали. А когда вернулись Док с Монти, все трое были весьма хороши. Текс и Кэп, прильнув, как родные, друг к другу, пели вполголоса «про друга, который оказался вдруг» и не обратили никакого внимания на вошедших. Док же, оглядев друзей и очень довольного Расписного, усмехнулся.
– Ну, ты молодец, они уже чуть тепленькие! Как говорится, цель достигнута!
– А п-п-почему, а з-зачем … достигнута? Нет. Ты скажи, – заплетающимся языком вопросил Кэп.
– А потому, что сейчас сюда запустим Герберта, и он поймет, что вы здесь, но ничего в ваших мозгах не выяснит. Старый рецепт! Так что давайте по самой последней, и спать! – После этих слов участок каменной стены заколебался, пошел волнами, и открылся проход с видом маленькой комнатки с кроватью в центре.
– Это мы с собой п-прихватим, – заявил Кэп, забирая со стола почти полную бутылку, и, толкнув приятеля, сказал: – Хорош спать, тексова морда, айда! – И они скрылись в комнатенке, вход в которую тут же исчез, став, как было прежде, камнем.
Док задумчиво и с некоторой долей зависти посмотрел вслед друзьям, а потом сказал:
– Слушай, мы с тобой и познакомиться толком не успели, хотя память у нас общая. Тебя как Локи звал?
– По сути, никак. Мы практически не разговаривали звуком, был только мысленный контакт…
– А как мне тебя звать?
– А как хочешь! Все равно я сначала услышу мысль, а потом имя… да ты и сам это знаешь, – и без перерыва продолжил: – У тебя большое преимущество перед всеми вашими: два поля мышления, и то, которое мое, никому не доступно, как недоступна и моя память. Поэтому переложи ко мне все, что хочешь утаить от Герберта, и встречай его! Имей в виду, что личность это мутная. Да, пока его нет, ознакомься с тем, что лежит у тебя в кармане, вникни и уничтожь – мало ли что там тебе дали.
– А ты откуда знаешь? Впрочем, идиотский вопрос! – Док вытащил маленькую прямоугольную коробочку, осмотрел со всех сторон, положил ее на стол и, опустившись в выросшее из пола кресло, расслабился и закрыл глаза. «Коробочка» же стала понемногу уменьшаться в размерах, будто таять, и через несколько минут, когда она исчезла, Док открыл глаза, встал и спросил:
– А как их переложить?.. Понял… лови – ну и что? Ваше мнение, сэр?
Расписной сразу же превратился в аглицкого лорда и ответил:
– Все в порядке, сэр, информация получена, и… ничего нового нет, – но осекся, увидев растерянное лицо Дока.
– Что, что случилось, дорогой?.. – начал было он, но тут же, присвистнув, удивленно проговорил:
– Вот это поворот! Не ожидал.
– Да если бы я не был, как сказал Герберт, прямым потомком динозавров, то понял бы только правила древнего Заповедника, а так усек важное, а может быть, и лишнее.
– Ты, Док, всегда подходи к подобным случайностям, как… не к случайностям, а к глубоко продуманным поступкам неких… сил. Уж очень странное совпадение – только узнали, что обнаружен прямой потомок, как ему сразу же… такой материал попадает! – И, чуточку подумав, Расписной закончил:
– Кстати, это место не так далеко. От моей сферы оно… в направлении строго на юго-запад, в трехстах километрах. Но там сейчас все в снегах… так что это фурычит только летом. И вообще, все надо тщательно обдумать, взвесить, – и замолчал, осматривая Дока, а потом спросил:
– Ты готов? Запускаю этого Хер… берта? А то он сильно психует! – и, глянув на Дока, добавил:
– Ты вот что… прикинься овечкой, ну типа про Заповедник ничего и слыхом не слыхивал, и с волхвами не встречался. Это тебе позволит узнать его незамутненное мнение о Заповеднике. И не бойся, все воспоминания о встрече с волхвами у меня и для него недоступны. Так что дерзай!
– Ага, понял, открывай ворота…
Глава 25 Выясняем отношения
– Открываю! – прогудел голос. Воздух в комнате сразу потемнел, стал синеватым и, как показалось Доку, тягучим. Одновременно Док поймал мысленный посыл Звездного:
– Это разрешенная предосторожность, обязательная при встрече двух магов, чтобы они, в случае бурных дебатов, не разворотили все вокруг! Бывали случаи…
И тут же прямо сквозь стену, вернее, из стены, вышел Герберт, на этот раз весь в черном:
– Невежливо, дорогой соратник, невежливо! Я вас уже час жду, а вы не изволите даже слово сказать!
– Вас же информировали, что господин Док занят! А потом, указание принять вас мне не поступало, – с невинным видом добросовестного привратника заявил Звездный, представший на сей раз в образе здоровенного мужика в ливрее швейцара большого ресторана.
– Слушайте, не мешайтесь под ногами! Идите лучше к себе и займитесь тем, что вам близко по духу, а серьезным людям позвольте заниматься теми делами, которые вас не касаются.
– Как скажут они, – угодливо произнес «швейцар» и кивнул головой в сторону Дока.
– Господа, господа… – начал было Док, но Герберт примиряюще поднял вверх руки.
