Женщина, встречающая меня прямо во дворе дома, смущённо покраснела, несмотря на возраст и положение. Моё ожерелье, одетое сегодня явно неспроста, красовалось на шее, а многочисленные домочадцы высыпали навстречу, радостно приветствуя моё прибытие.
— Сеньор Витале, полно меня смущать, — она взяла меня за руку и подняла с травы, — хотя ваша галантность, как всегда, выше всяких похвал.
Я поцеловал кончики её пальцев, и прошептал.
— Думаю сундуки лучше доставить вечером?
Она вздрогнула и внимательно посмотрела на меня.
— Как ты догадался, что я в курсе вашего небольшого плана с сыном?
— У вас очень доверительные отношения, сеньора, — улыбнулся я, — тем более, когда речь пойдёт о таких суммах.
— Идём те же скорее в дом сеньор Витале, — громко произнесла она, чтобы наше перешёптывание не было заметно, — нам вас так не хватало. Каждый раз, с вашим именем связаны какие-то новые интересные истории. Говорят, вы были первым, кто захватил дворец византийского императора?
— Одним из, сеньора, — улыбнулся я, — со мной было множество других достойных рыцарей-крестоносцев.
— Как всегда скромны, — легко улыбнулась она, проводя меня наверх, в свою комнату с картинами.
Когда мы остались одни, я достал бумагу, полученную от отца, где был весь перечень сокровищ, вошедших в долю Иннокентия III, количество которых я ещё и тщательно проверил перед погрузкой. Женщина аккуратно взяла её у меня и стала читать, брови её с каждым новым пунктом взлетали всё выше.
— Это огромные деньги, — закончив, она подняла на меня взгляд, — сколько же тогда захватили крестоносцы в целом?
— Честно, не знаю сеньора, этим занимался отец и нынешний император Латинской империи Бонифаций I.
— Пойму, если вы не ответите, но какова была ваша доля сеньор Витале? Просто чтобы сравнить.
— Ничего сеньора Клариссия, — я развёл руками, — я отказался от золота.
Мои слова её изумили настолько, что она сначала не поверила, только спустя минуту внимательного меня разглядывания, она поняла, что я говорю правду.
— Что же вы тогда взяли себе? — спросила она, — я никогда не поверю, что вы обделили себя. Это на вас так не похоже. Вы совсем ничего себе не взяли?
— Взял, — улыбнулся я ей, — то, что ценно для меня. Статуи римских скульпторов эпохи сената и императоров, холсты их художников, ну и конечно свитки и книги.
Изумление женщины стало ещё сильнее, она покачала головой.
— С каждым разом, вы раскрываетесь мне с новой стороны, никогда ранее не замечала в вас тяги к искусству, вы мне казались крайне практичным человеком.
— Что поделать, видимо становлюсь взрослее, — улыбнулся я, — да и вечером, вместе сокровищами, приедет одна картина, думаю, именно вы оцените её.
Она тут же заинтересовалась, попыталась выудить у меня, что за подарок, но я лишь прижал палец к губам, пообещав всё рассказать в своё время.
***
Ночью под усиленной охраной прибыли повозки, и практически до утра их разгружали, занося сундуки в подвал имения. Мы с сеньорой Клариссией следили за всем процессом, так что под утро были слегка разбитыми и не выспавшимися. В таком состоянии нас и нашёл Иннокентий III, спустившись рано утром в большой зал, где мы пили чай, привезённый мной с дома.
— Всё в порядке? — отмахнулся он от наших попыток встать и поклониться, — прекратите, сейчас мы втроём.
— Да Святой отец, — Клариссия кивнула головой и передала ему свиток, — сеньор Витале, точен до монеты.
— Мы не сомневались в этом, — Иннокентий III, пробежавшись по количеству золота и драгоценностей поднял брови, — однако.
— Сможем раздать накопившиеся долги, — заметила его мать, — вы хоть и показали пример поведения истинного католика другим, отдав десятую часть своего состояния на организацию Крестового похода, но к сожалению, остальные не разделили с вами этот порыв.
— Мы с ними разберёмся, в своё время, — спокойно заметил Папа, обращаясь ко мне, — каковы твои дальнейшие планы?
— Я помню Святейший отец, что вы хотели дать мне поручение, — ответил я, ставя чашку на стол, — но я хотел бы доделать то, что не успели крестоносцы. Вы дадите мне своё одобрение?
— Ты хочешь взять Египет? — изумился он, — один?
— Нет, зачем мне Египет? — я пожал плечами, — мне нужен Иерусалим.
За столом установилось молчание, мать с сыном переглянулись.
— Хм-м-м, услышал бы я подобное от кого угодно, кроме тебя Витале, подумал бы, что надо мной хотят посмеяться, — осторожно заметил он, — но ты уверен в своих силах?
— Нет, поэтому я и хотел обговорить этот момент с вами. Я думаю наилучшим вариантом будет, если я сначала попытаюсь взять город, и если это удастся, то вы благословите меня на этот поход, просто булла запоздает по времени, а если нет, то Святой престол будет ни при чём к частному походу. Я не хочу, чтобы репутация церкви как-то пострадала.
Иннокентий III задумался.
— Согласен, вариант и правда хороший. Давай так и сделаем, надеюсь при этом моя доля с добычи останется такой же?
— Да, если вы сделаете меня кардиналом, после захвата Иерусалима, — поднял я на него спокойный взгляд, — красный цвет, мне точно будет к лицу.
Он хмыкнул, и промолчал.
— С другой стороны сын, Святой престол ничего не теряет, — в разговор вмешалась Клариссия, — если уж мы начали говорить между собой откровенно, то ты можешь сделать Витале кардиналом его далёкого континента, так ты не потревожишь существующую коалицию, и получишь один голос в свою пользу на коллегии.
— Ведь так Витале? — она повернулась ко мне.
— Конечно, — энергично закивал я, — мы со Святым отцом ещё во время совместного путешествия поняли, что наши взгляды на веру совпадают, особенно что касается желания правителей лезть в дела церкви, назначая самостоятельно епископов и архиепископов в своих землях. Я считал и считаю, это не их дело.
Мы оба повернулись в Папе.
— Да, — согласился он, — в этом мы с тобой солидарны. Хорошо, будь, по-твоему. Красные одежды, в обмен на Иерусалим, если ты конечно его возьмёшь.
— Это обязательное условие сделки, — склонил я голову.
— Что-то ещё? — поинтересовался он.
— Да Святейший отец, — слегка смутился я, — Филипп Август немного сердит на меня, за ту ситуацию с Ингеборгой, хотя по факту предал меня он. Но он король, а я простой смертный, так что мне нужно найти замену потерянным им по собственной глупости женщин, и в этом мне не обойтись без вашей помощи и благословения. Вы самый могущественный человек в Европе, а ваша память хранит столько имён, титулов и дипломатических завязок, что я смиренно прошу вас помочь мне, найти ему достойную королеву. Обязательное условие к хорошей родословной: молодость и красота. Филипп очень влюбчив и падок на это. Старуху, хоть и выгодную партию, ему в постель не запихнуть.
Клариссия улыбнулась при этих словах.
— Королевский сводник снова в деле? — она легко рассмеялась, видя моё скривившееся лицо.
Иннокентий III тоже рассмеялся, видя, как меня корёжит от этого прозвища, но глубоко задумался. Пока он думал, я достал с соседнего стула холст в рамке, обёрнутый шёлковой тканью и передал его Клариссе.
— Вот, то что обещал вам вчера.
Она обрадовалась и сняла ткань, вглядываюсь в неизвестную картину, изображающую девушку с кувшином у ручья. Не понимая, она повернула ко мне лицо.
— Посмотрите подпись автора, — улыбнулся я.
— Каликс де Скотти, — прочитала она в углу картины и её брови вскинулись вверх, — Скотти? Мой родственник?
— Да, причём посмотрите дату её завершения, это доказывает древность вашего рода, — показал я на римские цифры, — так что я подумал, увидев её, что вам будет приятно иметь в своей коллекции наглядное подтверждение древности вашей фамилии.
Она совершенно другим взглядом осмотрела картину и покачала головой.
— Да, очень необычный подарок, — ответила она, — дорогой лично для нашей семьи.
