— Да понял я!
— И Марго ко мне пришли, если увидишь. Хватит дуться! Она у нас молодец, просто временами нервная. Биография уж таковая.
В этот момент мне показалось, что Проф был совершенно искренним. Но на мои вопросы так и не ответил.
«Какой хитропопый жучара!»
Глава 16 Кому нужна правда?
— Евген, не уходи от ответа!
Не нравилась мне вся эта движуха. Листьев и его помощники сначала долго опутывали мою тушку какими-то датчиками, затем использовали непонятного назначения аппаратуру, скорее всего импортную. И в конце концов, засунули меня в металлический ящик. Отправив меня после обедать, они галдящей толпой уселись рассматривать графики и показания приборов. Судя по шуму и спорам, их результаты выглядели для научников необычно.
Сейчас Женя сидел в лаборатории с Антоном, первым своим помощником и не последним ученым в прошлой жизни. Что-то связанное с биофизикой и генетикой. Я во всяком случае о подобной научной дисциплине никогда не слышал. Выглядел Антон как молодой человек лет двадцати пяти. Значит, в этой параллельности уже не первый год.
Забыл рассказать вам, что мужчины и женщины попадают в этот мир примерно в двадцатилетнем возрасте. Начало расцвета человеческого организма. Сделано это неведомой силой или волей было явно неспроста. Так было проще адаптироваться к новому миру, впитать свежие идеи и вспомнить хорошо забытое старое. Ничего сверхъестественного — чисто физиология.
— Вот ты, как лист банный! Все равно ведь не поймешь нашей математики!
Евген, когда хотел, мог быть жестким. Я же с любопытством наблюдал за его раскрасневшимся лицом.
— Тогда переведи, пожалуйста, на русский язык. Я думаю, что это не так сложно.
Листьев поник и глянул на Антона. Тот и начал просвещать меня:
— Проблема в том, что у тебя крайне необычные биохимические показатели.
— А конкретней?
Евген не выдержал и выкрикнул:
— Конкретно в тебе некий долбанный коктейль из гормонов, в котором мы никак разобраться не можем!
Я не стал давить дальше и присел на компьютерное кресло. Антон виновато глянул на босса и продолжил:
— По идее гормональный взрыв, который, кстати, испытывают не все из нас, в твоем частном случае продолжается без перерыва. Все должно было прийти в норму еще месяцев восемь назад. Но тебя штырит еще как.
— Так, подожди! Мое чертово либидо имеет отношение к этому процессу?
— Разумеется!
— Лять!
Евген с любопытством глянул на меня:
— И ты еще жалуешься?
Я внезапно для себя смутился:
— Временами здорово мешает трезво думать.
— Ну-ну!
Антон с интересом наблюдал нашу пикировку:
— Но это лишь часть проблемы. Ты не заметил, что омолаживаешься как-то по-другому?
Я хохотнул, расстегнул рубашку и показал свой торс:
— Это точно не тело шестидесятилетнего старика!
— Я не о том, Сергей.
Вот оно что! А ведь я замечал, что превращаюсь в иного человека. И Проф это дело отметил. Получается, они лишь доказали это научно. Тогда кто или что я такое?
Видимо, мой немой вопрос так явно сквозил во взоре, что Евген тут же замахал руками:
— Лучше не спрашивай! Я не знаю. Ты уникум даже для нашего небольшого племени людей хрен пойми откуда.
— И что мне теперь делать?
— Пока ничего. Будем наблюдать. Но картина покамест такова, — Андрей показал на какой-то график, — ты перестал стареть.
— Чего?!
— А того! — Евген снова не усидел и вскочил с места, бешено вращая руками. — Ты, долбанный историк Мафусаил! И у нас из-за тебя большие проблемы. Хорошо, что наша группа одна из самых секретных, и мы не обязаны никуда и никому ничего докладывать. Иначе тебя бы скрутили и поместили в бункер. Как подопытного хомячка. Ни хрена не понимая, что с ним делать дальше. Местная публика — это же дикари в квадрате. Я уж не говорю о военных.
Я медленно впитывал полученную информацию и понемногу офигивал. Ожидал чего угодно, но только не такого писеца. Как будто мне других проблем по жизни мало?
— Это точно?
— Досрочно!
Антон стоически принимал вопросы и спокойным тоном меня обнадежил:
— Женя малость преувеличил. Но странности работы твоего организма точно нами замечены. Подробнее может быть узнать через три месяца.
— Почему именно три? — с подозрением оглядел обоих ученых.
— Мы посчитали, что это будет контрольным сроком.
Я вздохнул:
— У меня же учеба, ребята!
Евген опять вспылил:
— Учеба у него! У нас тут целая Нобелевская премия выгорает! Эх, если бы знать кто с нами вытворяет такие выкрутасы.
— Жень. Спокойней! Давай выпьем кофе и поболтаем.
Листьев скептически оценил мое предложение:
— Зачем кофе?
— Говорят, что у тебя он какой-то особенный.
— Ну, правильно говорят, — Евгену, как и любому другому доброе слово в масть. — Антон, организуй, пожалуйста, а я конфеты принесу из лабы.
Пока оба ученых были заняты, я успел проскользнуть к столу с напечатанными графиками и таблицами и достал из кармана «шпионский» фотоаппарат. В его качестве сейчас выступал Киев 30. Туда была заряжена самая светочувствительная пленка из всех, что мне попались. Но все равно потом придется помудрить с проявкой. Ощущать себя шпионом не особо забавляло, но я точно знал, что здесь не стоит никаких камер. А разобраться самому или иметь страховку на всякий пожарный чрезвычайно хотелось.
«Ага, подопытный кролик. Счас вам!»
Вообще, фотокамера у меня оказалась случайно. Вероника подогнала уцененный фотоаппарат. Правда, в нем использовалась редкая пленка. Но все можно достать при должном умении. Здорово понравилась её компактность, вот и прикупил в стройотряд, а затем привез в Крым. Формат фотоаппарата здорово нервировал разнообразную охрану музеев и крымских объектов. И вот здесь, ты смотри, пригодился!
— Я считаю, что все мы участвуем в довольно странном эксперименте. Неведомое провидение или воля чужих существ пытается воссоздать нашу ветвь реальности, оборванную в параллельных темпоральных ответвлениях. Потому у попаданцев наблюдается некий разброс физиологического характера.
— То есть я не одинок?
— Ну, — Евген замялся, — в твоем случае мы наблюдаем некое исключение. Ты уже год живешь обычной активной жизнью. Патологий в остальной физиологии мы не наблюдаем.
— Ага, кроме отношений с женщинами.
Листьев в этот раз меня удивил, скептически оборонив:
— Поверь, ты далеко не первый и не самый активный из ловеласов попаданцев. Для такого либидо еще нормально держишься. Тут еще какие кадры попадаются, что хоть святых выноси.
— И как вы с ними?
Евген вздохнул:
— Пытаемся вести беседы, в крайнем случае отлучаем от спецпайка. Но некоторым индивидуумам хоть кол на голове теши. Ни одной юбки мимо не пропускают. А дело от этого страдает. Светиться нам лишний раз нежелательно.
Андрей потянулся к коробке с конфетами:
— Большинство из нас ведет себя как обычные люди. Ну как обычные…— помощник завлаборатории замялся. — Все-таки сюда попали в основном люди неординарные. Ученые, безопасники, военные. Им некогда заниматься ерундой, а вторая молодость помогает решать глобальные проблемы, стоящие перед человечеством.
— Я вроде как не замешан в чем-то великом, — с сомнением покосился на Антона.
— Значит, был большой потенциал. Вот ты его здесь и используешь.
— Возможно, — согласился я.
— Мы пока не обнаружили никакой системы ни в отборе, ни в качествах людей, попавших сюда. Да и некогда особо. Текущих дел с головой хватает.
— Вытаскивать страну из дерьма.
Листьев снова вздохнул:
— И даже не представляешь из какого! Насколько знаю по работе экономической лаборатории, пока в стране дебит с кредитом не сходится.
