– Пошли вон, дуры.
Его младший брат для посадки на гнедого мерина-кабардинца воспользовался помощью постельничих сторожей, моментально образовавших живую лестницу. Жалобных стенаний добросердечный Федор Иоаннович предпочел не услышать.
– Государь-наследник, на тебя уповаем!..
Откровенно пялясь на красивого юношу в белом кафтане, русоволосая юница едва не прослушала, как тот ответил согнувшимся в поклонах теремным челядинкам:
– Зря уповаете, батюшка прогулку дозволил.
Удивительно мелодичный смех царевны на мгновение перекрыл «кудахтанье» дородных «наседок», а затем возки двинулись вперед. Под высокие колеса ложились улочки Китай-города, затем посадов, через некоторое время кончились и возделанные поля с общественными выпасами, но кое-кто из путешественниц этого так и не заметил, убаюканный мягкими покачиваниями невиданного доселе экипажа…
– Аглая.
На обращение боярышни Дивеевой откликнулись обе придремавшие путешественницы. Дружно покинули свои места, оказавшиеся неплохими лежанками, огляделись и сразу увидели заросший деревьями и густым кустарником берег Москвы-реки, образующий что-то вроде небольшой заводи, в которой неизвестные умельцы устроили небольшую летнюю купальню. До ушей донеслись легкие взвизги, плеск воды, разные позвякивания-побрякивания и недовольный голос наследника трона:
– Ну-ка брысь купаться, мелочь!
– А вот и нет!..
Ошеломленные видом дочки великого государя – простоволосой, голоногой, скачущей по траве в одной льняной рубахе, две девицы и вовсе окаменели. Когда на их глазах хохочущую Евдокию подхватили на руки и бесцеремонно забросили в теплую воду.
– Ви-ии!!!
Плюх!..
Хорошему примеру последовал и царевич Иван, спихнувший с берега осторожничающего младшенького и тут же с неразборчивым ревом влетевший в реку сам.
Плюх!!!
– Кхм.
Русая и седовласая девицы все так же дружно прикрыли рты и повернулись к Дивеевой, только сейчас заметив, что та тоже сменила нарядную одежду на легкую белую рубаху до пят.
– Переодеваться вон там.
Проследив направление, они увидели два небольших шатра, разбитых на разных концах заводи – причем так, чтобы в них было удобно заходить и с берега, и из воды.
– Зеленый наш, не перепутайте.
Ошибиться было сложно, потому что только у одного из шатров спуск в воду был прикрыт этаким коридором из натянутой на жердинах ткани, дабы не было урона девичьей чести из-за мокрых рубах, облепляющих пока еще незрелые прелести. Медленно переодеваясь, Аглая исподтишка косилась на седовласую девицу и даже почти решилась спросить, кто она такая, но просто не успела – та вышла из шатра вперед нее. А потом были ласковые волны, свежий ветерок и азартные крики царевичей, весело перекидывающихся меж собой небольшим мячом и довольно быстро втянувших в свою забаву и всех остальных…
– Здорово было!..
Ближе к полудню любители водных игр выползли на прибрежную травку, обессилевшие, но безмерно довольные. Переоделись в сухое, собрались под матерчатым пологом и дружно забурчали голодными животами.
– Ваня, дрова – твоя забота.
Средний брат государя-наследника тут же подхватился и потопал к синему шатру – вроде как там позади стопок со сменными штанами и рубахами был небольшой топорик?
– Федя. Вон там вчера постельничие немного камней натаскали – выложи из них костровище.
Проследив, где надо «оформить» каменный круг, самый младший в царской семье энергично принялся за дело.
– Дуня. Набери мелких сухих веточек на растопку.
Царевна, довольно подпрыгивая, тут же убежала вслед за братом Иваном.
– Аглая.
Две бывших селянки на удивление дружно сделали шаг вперед и покосились друг на друга, на что синеглазый Рюрикович как-то неопределенно хмыкнул. А затем протянул руку и необидно подергал за русую косу:
– Ты будешь Аглая Белая.
Сильные пальцы легко огладили седую прядь.
– А ты, ученица, скоро вернешь себе прежний цвет волос – иссиня-черный, как вороново крыло.
Осчастливив слегка растерявшихся девиц довольно необременительными поручениями, сам государь-наследник ненадолго скрылся в «мальчиковом» шатре, чтобы вернуться с двумя большими корзинами. Пока притащивший кучу хвороста Иван складывал из сучьев и сухой травы «шалашик», заодно переругиваясь с обидевшейся на него сестрой (подумаешь, ветки сплошь зеленые – зато их много!), Домна пристроила наполненный водой котелок на треногу, которую установили совместными усилиями Федора и обоих Аглай.
– А где огниво[101], Мить?..
Недолго покопавшись во внутренностях сначала одной, а затем и второй корзины, наследник вытащил на всеобщее обозрение маленькую шкатулочку. Откровенно некрасивую, к тому же еще и склеенную из обычной толстой бумаги.
Чирк-ффыр!
Открывший было рот для вопроса, царевич Иван тут же его закрыл, с большим интересом разглядывая очередную братнину придумку, которую тот медленно потушил.
– Вот этой головкой чиркни о вот эту полоску на боку коробка – спичка и загорится.
Чирк-ффыр!
– И я хочу!..
Дождавшись, пока по хворосту поползут дымные язычки пламени, шкатулочку с деревянными палочками попыталась отобрать Евдокия, однако потерпела быстрое и сокрушительное поражение.
– Митя, ну скажи ему!!!
Усмехнувшись, любимый брат достал из корзины еще несколько коробков, и пока тонкие палочки горели, в котелке начала побулькивать подсоленная вода. Дальнейшее напоминало какую-то алхимию: в пустые миски из одного кулечка посыпались мелкие кусочки чего-то, пахнущего копченой курицей; из другого – настоящая смесь из зеленого лука и вареного яйца; из третьего – золотистые нити непонятно чего, ломающиеся в руках с легким хрустом… А затем все это обильно залили кипящей водой.
– Куда! А руки помыть?
Сглатывающая обильную слюну толпа шустро сбегала к урезу воды, затем к шатрам за мылом, потом опять к краю берега, а по возвращении их уже ждали пшеничные лепешки, большой кувшин кваса и мисочки с чем-то умопомрачительно вкусным.
– Больше нету, да?..
Судя по голодным взглядам, царевич Федор огласил общие настроения.
– Позже еще приготовлю. А пока… Белая, венки из цветов плести умеешь? А кузнечиков ловить?..
Русоволосая Аглая от такого вопроса даже как-то обиделась. Кто же из девочек такого не может? Поди, только какие-нибудь неумехи-растеряхи косорукие.
– Вот и хорошо, научишь Дуню. Обе – брысь, пока не позову!
Братьям синеглазый придумщик поручил взять в шатре веревку и привязать ее к толстой ветке кряжистого дерева, нависающего над берегом, а личным ученицам и себе оставил самое неинтересное. То есть помыть лукошко отборных боровиков, почистить парочку огурцов, снять кожурку с некрупных плодов…
– Учитель, но это же паслен клубненосный?!
– Я же уже говорил, что предпочитаю называть его картофелем. А ягоды Pomo d’oro – помидорами.
Чик-чик-чик-чик!..
Четырнадцатилетняя селянка, семнадцатилетняя барышня из детей боярских и два младших брата – все они с одинаковым удивлением в глазах смотрели на то, как быстро, ловко, а главное – ПРИВЫЧНО будущий государь Московский и всея Руси орудует поясным ножом. С равной легкостью шинкуя на одинаково-ровные ломтики и клубни Solanum tuberosum, считающегося в Европе довольно ядовитым растением, и сладковато-сочные головки самого обычного репчатого лука. Тем временем царевич Дмитрий вывалил большую часть порезанной зелени и помидорок в одну большую миску, затем посолил, перемешал и полил сверху какой-то тягуче-золотистой жидкостью. И все бы ничего, если бы та самая жидкость не была налита в стеклянную колбу из тех, что использовались только царскими алхимиками и в зельеварнях Аптечного приказа!..
– Маловато посолил.
Исправив свою оплошку, юноша с тяжелой гривой серебряных волос вновь снял пробу, вдумчиво ее прожевал, после чего добавил немного подсолнечного масла.
– Наставник?..
Насмешливо фыркнув, юноша отложил миску в сторонку и погнал учениц и братьев осваивать новый вид развлечений. Та самая веревка, кою с немалым трудом привязали к ветке дерева, обзавелась коротенькой перекладиной, в которую тут же вцепился догадавшийся обо всем Иван. Разбежался назад и повис на руках, поджав ноги…
– А-аа!..
Плюх!!!
Пролетев над водой пару-тройку саженей, царевич вспорол речную гладь, с невнятным возгласом и целым фонтаном брызг ухнув в нагретую августовским солнышком воду. Вынырнул, тряся головой, увидел летящего на него Федора и резко ушел на глубину.
Бултых!!!
Примчавшиеся царевна и ее русоволосая учительница тут же последовали их примеру – оглушив своими взвизгами даже речную рыбу.
– Господин мой. А можно мне не прыгать?..
Услышав, что ее никто не неволит, Аглая Черная вздохнула с нескрываемым облегчением и тут же вернулась к догорающему костру.
