Смешно. Четыре года назад попаданцы боялись нос высунуть из своего леса. А сейчас Олег спокойно разъезжает по степи в одиночку. Точнее в паре со Снежком. Серьезное добавление. Впрочем, и совсем в одиночку — не проблема. Олег прикоснулся к ожерелью. Орлиный клюв, первая весомая победа. Клыки саблезуба. Памятник собственной глупости и самонадеянности, к счастью обошедшийся без последствий. А этот мишка — предмет гордости. Красиво положен, и по делу. Зуб мамонта. Всего один. Ему здесь вообще не место, это не бой, а тупое убийство беспомощного гиганта, чья шкура потребовалась людям. Но зуб на ожерелье носить надо, уважение местных не мешает. И сэры, сэры, сэры… Тупые агрессивные подобия людей. Хотя почему подобия? Сколько таких в двадцать первом веке? "Эй, пацанчик, мелочь есть? А если найду?". А если пацанчик окажется не беспомощной жертвой, а человеком рю? Жаль, в том времени не принято выбивать у сэров клыки и вешать на шею победителю.
Хотя всё относительно. Первая схватка с тупыми и агрессивными сэрами чуть не закончилась потерей Чумы. Это сейчас Олег выбивает двуногую заразу методом монгольской конницы: подъехал, пострелял, как подбежали слишком близко, отъехал, ещё пострелял. И так пока противник не кончится. Вырезал стрелы, собрал зубы, прибавил нитку в ожерелье. Скучная, монотонная работа…
С другими аборигенами интересно общаться. А с некоторыми даже приятно. Насчет же мозгов… Что кроманьонцы, что неандертальцы никак не тупые дикари. То есть дикари — безусловно, но вот с умом и сообразительностью ситуация иная. Уж по любому местные гоу куда толковее историков, пытавшихся реконструировать их жизнь. Какие толпы по сто человек? Один охотник может подкрасться и добыть одну антилопу. А сто охотников? Смогут убить сто антилоп? Да таких стад не бывает! А если и попадется, то что? Олег представил, как сотня человек подкрадывается к стаду, и даже не засмеялся, неприлично заржал. Нет, конечно, существует ещё и загонная охота. Вот только для этого надо, чтобы загоняемые звери боялись охотников. Мудрый Пых, интереснейшая личность, рассказывал про охоту на мамонтов, произошедшую лет тридцать назад. Очень поучительно! И то же самое выйдет с быками, да и любым другим сильным зверьем. А мелочь, которая бросится наутек… Как заставить её бежать куда надо охотникам? Подходящих мест в степи не так много! Для успеха число загонщиков должно значительно превышать число загоняемых. Никак не выйдет каждому по антилопе.
С хищниками ситуация не лучше. Человек с существующим ныне оружием способен отбиться от волка. Но против саблезуба, льва или медведя у него ни одного шанса. И неважно, один человек или сотня. Чтобы ударом копья с каменным наконечником нанести хищнику серьезную рану, нужен очень точный и сильный удар. По двигающейся, точнее, атакующей зверюге так попасть — из области фантастики или невероятного везения. То есть отбиться не получится. А вот шансы подвергнуться нападению увеличиваются пропорционально численности племени. Охотясь на мелкую добычу, хищник норовит напасть на большое стадо: в сутолоке панического бегства кого-то обязательно собьют или затопчут. Добыча будет. А с маленькой группой, скорее всего, не повезет. Увидев пять человек тот же саблезуб проходит мимо. А на толпу бросается. Но человек не антилопа. Он медленнее почти всех хищников. И напавший продолжит резать, пока поблизости будут жертвы. Одним детенышем, как рассчитывал Тан с тем медведем, не отделаешься!
А ещё в большой толпе неминуемо взыгрывает мужское либидо и вызванное им биение себя кулаком в грудь. Не соперничество, кто больше добычи принесет, а борьба за власть в самом простом и неприкрытом виде. И если в двадцать первом веке альфа-самцы уничтожают противников морально и финансово, то здесь исключительно физически. А аборигены драться друг с другом не любят. Показательно, между прочим.
Вот и выходит, что выгоднее жить небольшими семьями. А решение проблемы расширения генофонда (аборигены и слов таких не знают) нашли простое и гениальное. Обмен детьми. Не взрослыми, сложившимися личностями с многочисленными хотелками и тараканами в головах, а ничего не соображающими крохотульками от пары месяцев до двух лет. Ребенок вырастает в неродной семье, как в родной. Но генетически он чужой! Многие в двадцать первом веке до этого бы додумались? Впрочем, у каждого времени своя дурь…
А в двадцать первом веке Олег ещё учился бы. Нет, если остался в школе, уже отмучался бы, но ведь собирался после девятого класса в Рязань, так что вовсю тянул бы курсантскую лямку. Курсант О-рю Лабжинов, младший по возрасту из воинов рю, с личным кладбищем на пять ниток зубов. Олег представил себя в парадной курсантской форме с ожерельями поверх кителя, прыснул и, поднявшись, кивнул Снежку:
— Пошли, брателло! Дела зовут, а сложностей, надеюсь, не предвидится.
Въезд в стойбище — целый ритуал, в создании которого Олег в своё время принял деятельное участие. Остановить Снежка чуть в отдалении, спешиться, подойти к хозяину. Остановиться. Первое слово за ним.
— Пых видит отважного О-рю, — важно сказал Пых. — Хороша ли была охота?
— О-рю видит Мудрого Пыха, — отзеркалил Олег. — Очень хороша, а как охота Пыха?
— Тоже неплоха, — кивнул хозяин.
Назвать Пыха стариком рука не поднимается, хотя по здешним меркам он настоящий долгожитель, лет пятьдесят, а то и больше. Да, волосы поседели, лицо покрыто морщинами, но спина — прямая, плечи — широченные, а бугры мускулов не может скрыть даже куртка из толстой кожи буйвола. Буйвола, кстати, завалили Ниндзя с Пузиком месяц назад, и большая часть шкуры после обработки ушла в Рим, но Пых выпросил и себе кусочек на "нужды семьи". Видим "нужды"! Демонстративная лояльность людям рю — официальная политика Мудрого Пыха.
Олег повернулся к второму аборигену. Тот пришел раньше, значит именно он и должен начать разговор. Крупный кроманьонец (размерами с Бульбу, не меньше) поморщился, но произнес ритуальную фразу:
— Туп видит О-рю.
— О-рю видит Тупа. Хороша ли охота?
У Олега про охоту уже спрашивали, так что Туп имел право пропустить ритуальный вопрос. Вот только Пых бы этим правом ни за что не воспользовался. Впрочем, это проблемы Тупа, а не Олега. С десятком зубов мелких хищников на ожерелье хамить серьезным людям — не комильфо.
Формальности выполнены, и пошел обычный разговор обо всем и ни о чем. Угощение гостям аборигены не выставляют. Иначе половина степи только и делала бы, что наносила визиты соседям. А так это редкость: тащиться чёрт-те куда запросто так желания у народа не возникает. Болтать попусту аборигены не любят.
Потому Малой собирался быстро обменяться новостями и двинуться дальше. Никаких конкретных дел к Пыху, а тем более к мрачному Тупу, у него не было.
Зато были у аборигенов.
— Людей рю по-прежнему интересуют женщины? — издалека начал Пых.
— Кого же они не интересуют? — пожал плечами Олег. — Какая-то семья лишилась кормильца?
Пых отрицательно покачал головой:
— Нет. Но Туп поймал чужую женщину. У Тупа хватает женщин, эта ему не нужна.
— Зачем тогда ловил? — Малой сделал вид, что удивился. Именно сделал вид. То, что этот Туп, мягко сказать, туповат, видно невооруженным глазом.
— Так вышло, — неуверенно пробормотал Туп.
— Это хорошая женщина, — соловьем заливался Пых. — Молодая, сильная…
"Интересно, — подумал Олег. — Похоже, пойманная баба жжет им руки хуже динамитной шашки с горящим фитилём. И не только глупому Тупу, но и хитрюге Пыху. А ведь он её не ловил, вроде как не при делах. В чем дело?"
— Туп хочет отдать женщину людям рю?
— Туп никогда никому не отдавал женщин! — взревел здоровяк.
Пых сокрушенно покачал головой:
— Туп предлагает поединок за женщину.
Олег внимательно посмотрел на Тупа, потом на Пыха. Первый явно не понимает, что со своей деревяшкой против нагибаты у него просто нет шансов. А второй… Похоже, Мудрый Пых совсем не против смерти здоровяка. А вот Олегу это ни к чему. За четыре года попаданцам удалось не убить ни одного человека. Незачем было. У людей рю репутация великих охотников и торговцев, а не убийц. И портить её… Можно, конечно, не убивать. Но вот не искалечить будет трудно. Нагибата — не инвентарь для ритуальных плясок!
