своих сил, то процесс затянулся бы ещё в несколько раз. А может и вовсе мне бы пришлось его убить, оборвав связь и попутно повредив себе ментальное тело.
– Ох, проклятье… – после долгой борьбы произнёс я, пока Кристина начала выпивать кровь из пленника.
– Ну? Узнал что-то полезное? – тут же на меня накинулся Смоленко.
– Дай мне время…
Сознание ещё оставалось спутанным, нужно было время, чтобы разложить всё по полочкам, отделить свою память от чужой. Кроме того, большая часть информации оказалась повреждена. Имелась какая-то обрывочная информации о слабой родовой технике одарённого, что-то про конфликт с командованием, проблемы с количеством снарядов… очень ярко выделялись последние минуты жизни, бой, вызов огня на себя…
– Дерьмо… – внезапно я наткнулся на очень важный кусок памяти. – Это капкан! ЛОВУШКА!!!
– Что?! Какая ловушка?! – тут же опешил Смоленко. – Мы взяли форт. Да, бой ещё идёт, много потерь, но наши уже высадились в порту, прорываются. Какая ловушка?!
– Нужно отступать, уводить солдат!
– НЕМЦЫ ДРОГНУЛИ!!! ОНИ БЕГУТ!!! ХА-ХА-ХА!!! – русские солдаты уже радовались победе.
– Почему нужно уводить солдат?! Скажи, бляха! – снова заорал Смоленко, который не на шутку перепугался.
Я же в шоке выбежал наружу, пытаясь успокоить спутанное сознание. Память напоминает мозаику, мной же были вырваны немногие детали, которые даже не соединялись друг с другом. Мозг пытался обработать эти данные, провести логическую цепочку, рационально всё упорядочить, но он просто не мог. Ведь сама природа полученных знаний уже противоестественно, она не рациональна.
Это сводило с ума и причиняло ментальную боль. Вопросы звучали в разуме один за другим, а ответов всё не было. Зависнув в неопределенности, я забрался на крышу, взглядом ища ту самую ловушку. Нужен ответ, необходима недостающая деталь, должно появиться понимание и прийти осознание.
– Ты что творишь?! – наружу выбежал и Смоленко, вместе с другими солдатами. – Про остальных пленных забыл?!
– Может мне показалось или я неправильно воспринял информацию? – спросил я сам себя, не видя ничего странного: немцы действительно бегут, наши захватывают всю косу, подвозят орудия.
– Спускайся! А то ещё из корабля прилетит!
Я слез с крыши, но дурное предчувствие всё ещё меня не покидало. В поглощённом сознании коменданта точно была отчаливая уверенность в нашей скорой кончине. Что-то должно произойти.
– Да что с тобой такое? – спросил Смоленко. – У тебя крыша поехала из-за магической отдачи?
– Немцы точно что-то подготовили для нас.
– Конкретика, Саш, нужна конкретика.
– Я не могу сформулировать, однако моё чутьё вопит об опасности.
– Может ему покурить дать? – усмехнулся один из солдат, но тут же заткнулся, когда на него зыркнул командир.
– Саш, – Смоленко оставался серьёзным и крайне настороженным. – Что не так?
– Угроза. Страх. Смерть. Ловушка. Бойня. Переломный момент. Кайзеровская ставка, – я вслух повторил основные тезисы, что были разорваны в поединке воли. – Полковник явно что-то знал, скорее всего немцы подготовили какой-то план. Он умирал с уверенностью в нашем скором крахе.
– Думай, Саш, думай.
Ответ будто вертелся у меня на языке, казалось, вот-вот паззл сложится. Раз за разом я прокручивал чужую память, анализировал, соединял, дополнял и строил наиболее вероятные цепочки. Но последняя деталь тут же ускользала, прямо как память о сне при пробуждении. Такое противное чувство.
– Это касается Кёнигсберга? Или они готовят контратаку на востоке? Может австрийцы что-то задумали? Готовят прорыв? – предполагал Смоленко, пытаясь мне помочь, но он больше отвлекал.
– Пиллау наш! Командир, мы победили! – в центр двора прибежал радостный Миша. – А ещё у Серёги дар пробудился! Ещё один талант в роте теперь! Правда ему сначала нужно пережить эту ночь, осколками его знатно потрепало, но с магическими лекарствами… А что вы такие серьёзные?
– Корабли… – внезапно на меня снизошло озарение. – Корабли не стреляют!
– Чёрт подери, – тут же опомнился Смоленко и вместе мы побежали на к бастиону.
Вся Данцигская бухта вдруг исчезла, буквально не было видно и метра воды, хотя расстояние небольшое. И всё из-за внезапно появившегося тумана, который становился всё плотнее и начинал поглощать Кёнигсберг, форт Пиллау и всю песчаную косу, продвигаясь даже к заливу.
– Это магия… – первым общую догадку озвучил Смоленко. – Кто-то явно наслал заклинание.
Глава 15
– Разведка не видит передвижения их морского флота, – недовольно произнёс Смоленко. – Чёртов туман ослепил нас!
Мы находились в полевом штабе Пиллау и обсуждали текущее положение дел. Неестественный туман окутал всю прибрежную линию от Кёнигсберга до аж Данцига. Из-за этого наступательные действия на некоторых направлениях оказались приостановлены. Ведь в любой момент туман может исчезнуть, после чего на горизонте окажутся немецкие корабли, собранные в одном месте для тотального уничтожения скопления врага.
Однако командование продолжало высадку и сбор штурмового кулака для нападения на Кёнигсберг с песчаной косы, на которой располагался форт Пиллау. Это существенно напрягало и меня, и Смоленко, и Оболенского, и некоторых смышлёных солдат. На мои предупреждения о ловушке генералы прореагировали сухим ответом «принято к сведенью».
– Тебе нужно поглотить других пленных, – снова выдал Смоленко.
– Я не стану этого делать.
– Почему?
– В этом нет смысла. К тому же они простые солдаты.
– А-а-а, опять заводишь эту шарманку… Тогда я расстреляю всех пленных. Они всё равно умрут, но ты не замараешь ручки. Хотя, знаешь, нет, лучше я их сожгу заживо, потренируюсь на живых мишенях. Сам захочешь подарить им лёгкую смерть.
– Насилие ради насилия? От тебя другого я и не ожидал.
– На что это ты намекаешь?
– Сколько уже крови невинных на твоих руках?
– Я убиваю только врагов!
– Как тогда в Алленштейне? Не знал, что твои враги – это дети и старики. Повезло, что я вовремя тебя образумил.
– Ха-ха-ха, – озлобленно засмеялся Смоленко. – Хочешь вывести меня на эмоции?
– Хочу сказать, что у тебя явно имеются проблемы с контролем агрессии. Это часто мешает.
– Я твой капитан, Александр. Могу за такие слова и под трибунал тебя отдать. Или сразу на месте приговор вынести.
– ХВАТИТ!!! – внезапно рявкнул Дмитрий Морозов, ударив кулаком по столу. – Остудите пыл. Совсем не о том думаете. Поручик,
