разгромлена полицией и нашим комитетом. Проживающему в Швейцарии вождю должно поступить финансово выгодное предложение, от которого нельзя отказаться, чтобы дать заработать себе и своим янычарам за труп и так очень враждебного большевистскому подполью чиновника из Охранки.
Как нас по-прежнему называют критично настроенные газеты и другие печатные издания.
Ничего, недолго им осталось злобствовать, скоро император должен распустить Думу, когда придет время решать, с кем воевать Россиюшке. С законом про иностранных агентов он пока затормозил, чтобы не поднимать шум заранее, обещает мне принять его одновременно с осуждением смерти эрцгерцога.
Ну, посмотрим, насколько решительно окажется настроен император…
Как раз в начале февраля месяца убили фон Коттена, так что, скоро моя очередь снова испытать свою удачу, как могут подумать окружающие меня сотрудники. На самом деле, с моими-то способностями мне особо ничего не грозит, если уж боевики не придумают какой-то особо дьявольский план с использованием большого количества взрывчатки.
На место фон Коттена назначили его заместителя, служившего в Москве и ничего в петербургской ситуации не понимающего. Ну, такова политика назначения случайных людей при нашем императоре в действии!
Николай Второй даже меня не спросил насчет моего мнения, поэтому, честно говоря, мои надежды для всей страны проскочить опасные водовороты через всего-то шесть месяцев немного поугасли.
Хотя, может, таким образом он продемонстрировал свою независимость именно передо мной?
Есть у него такое качество, чтобы не зависеть совсем от кого-то одного, император вполне способен устроить какую-то глупость. Да и ладно, пусть внимание боевиков привлекает не особо нужный нашему делу человек.
Вполне это возможно, что и его убьют со временем. Я сам на должность начальника комитета никак не претендую, заниматься организаторской работой точно времени не имею. Расставляю ловушки на дипломатов и требую повышенного финансирования своим людям. Вести слежку в дорогих ресторанах, менять грим и одежду постоянно — недешевое удовольствие, иначе отслеживать дипломатических работников не выйдет.
Это вам не за большевиками из рабочих кварталов наблюдать, попивая в пивных дешевое пиво и заедая его трехкопеечной требухой. Как раз в Четвертую Думу избрали пятерых депутатов от социал-демократов именно из рабочих, совсем слабо в теории классовой борьбы подкованных, а их предводитель, некто Малиновский, никем не проверенный товарищ, просто сбежит перед войной за границу без особых причин. Оказалось уже после февраля семнадцатого, что он с десятого года состоит на жаловании полиции и его отправила за границу именно она по каким-то своим мотивам.
Не оправдал проявленное доверие товарища Ленина в 1912 году на Пражской конференции, где сразу же — беспрецедентный случай, по его рекомендации был избран в ЦК РСДРП. В 1918 году вернулся в уже большевистскую Россию из германского плена и был сразу же расстрелян в Москве по приговору суда.
Наверно, именно, как не оправдавший доверие вождя мирового пролетариата.
Так что я с раннего утра с охраной уезжаю в присутствие, как говорили чиновники еще при Николае Первом. Там и завтракаю, и обедаю, и ужинаю, собираю донесения и систематизирую самолично полученную уже из сотен источников информацию. Наша сеть осведомителей становится все гуще и раскидывается все шире по стране. Смотрю, насколько она совпадает с имеющейся у меня, принимаю решения и довожу их до подчиненных.
К кому приставить усиленное наблюдение, кого просто арестовать и жестко допросить, кого посадить на время в кутузку. На кого из дипломатов собирать бумаги на выдворение, кого не трогать, а кому что передать через перевербованных источников.
Интересная жизнь, закидываешь удочки и иногда попадается солидный улов, иногда срывается пустая поклевка.
Такова жизнь, но, мне, конечно, очень помогает моя накопленная в интернете информация. А, самое главное, я знаю — когда и что случится, как сработать на опережение и слыву гением оперативной работы среди своих подчиненных.
У офицеров появился такой здоровый энтузиазм, тем более, я рассказываю, чем им придется заниматься потом, когда они пойдут на повышение после стажировки при моей персоне. Как будет волнительно и хорошо прибыльно трогать воров-губеров за мошну, имея всю власть в руках для такого дела.
Особенно хорошо я знаю слабые места задержанных подпольщиков и могу прямо из Петербурга дать совет нашим людям на местах, на чем ломать нужных людей, чтобы перевербовать их на раз.
Много перевербованных — много информации, поэтому очень много работы — домой возвращаюсь к восьми-девяти вечера и сразу ложусь спать. Даже Таисью не трогаю частенько, хотя, она всегда не против.
В марте сербы заключили с турками наконец мирный договор, как я предсказал императору, больше особо важного не случилось, если не считать американо-мексиканской войны.
Но, как-то в середине марта, когда уже стало явно светлее на улице к восьми утра, садясь в прибывшую машину, я почувствовал из-за спины одного из своих офицеров определенно негативное внимание.
Не как к чиновнику-полковнику царской власти от случайного прохожего пролетария, а как будто меня через прицел рассматривают. Пока нет никакого мандража в ощущениях, как при начале операции, пока только безопасное наблюдение за объектом.
— Вот и профессионалы-боевики прибыли, — понял я про себя, — По мою душу.
Пока чувствую только один взгляд из соседней подворотни, значит, это только наблюдатель работает.
Думаю, несколько дней бригада, расстрелявшая моего прежнего начальника, будет присматриваться к моему образу жизни, прежде чем начнет мероприятие. Расставят людей по местам согласно имеющемуся плану и наличию оружия.
— Так, как же их встретить? — теперь ломаю голову над этим вопросом.
Не было бы моих умений, рассадил бы наблюдателей на подходах и вычислил бы подготовку к нападению. Не факт, что это получилось бы, могли их с большой долей вероятности заметить боевики и уйти на дно. Впрочем, всегда можно прихватить кого-то из них на наблюдении и попробовать расколоть быстро. Работать серьезным образом над наблюдателем, но, тут нет никаких гарантий, можно и обломаться, если боевик окажется стойким мужиком.
Да еще попробуй его взять живым на открытом пространстве, начнет ведь сразу стрелять.
Убить — очень просто, а захватить выйдет шумно и бестолково. Если не заняться этим делом мне самому.
Они все равно нанесут удар, поэтому нет особого смысла искать другое место и время.
Боевикам проще всего атаковать меня около дома, утром или вечером. Скорее всего, именно вечером, когда они издалека заметят подъезжающую машину, а мы их видеть не будем. Мы окажется уставшими после длинного рабочего дня, скорее бы в квартиру и спать, тут не до внимательного осмотра окрестностей. А утром всегда двое офицеров ждут меня около машины настороже, один проверяет подъезд и звонит в дверь. В дороге или у здания комитета у них шансов точно меньше, там и машина может прикрыть от бомбы или пуль. Офицеры мои тоже стрелять умеют, половину боевиков оставят лежать на мостовой, тем более, нас четверо со мной, как раз помещаемся в машине. Спереди водитель и один офицер, я сижу сзади со вторым в закрытом кузове. Он и выходит на улицу, чтобы открыть мне дверь автомобиля и в парадную передо мной заходит, провожая до двери квартиры.
Нет, это случится во время высадки вечером или еще может начаться с утра, но, на это шансов гораздо меньше.
В парадной меня ждать не будут, тут дворник как швейцар, постоянно настороже, любит отрывать дверь перед господином полковником, чтобы раз в месяц получить пару целковых на водку. Он сразу чужих заметит около дома и меня предупредит, как уже проинструктирован серьезно.
Поэтому я теперь выхожу с утра, сразу же ставлю купол и жду какое-то время, осматривая вокруг парадной окрестности. Ну, еще с пятнадцать минут обозреваю территорию перед парадной из окна на всякий случай, нет ли какого излишнего внимания. Вечером приезжаю пораньше, когда еще есть свет, и перед выходом из машины с левой стороны снова выставляю купол так, чтобы полностью закрыть себя и машину.
Делаю так несколько раз, позавчера и вчера как раз снова почувствовал внимание к моей персоне из-за угла, кто-то там стоит за деревьями и смотрит старательно на мою выгрузку из автомобиля.
Я уже готов к началу нападения, оба раза оставляю офицера сидеть в машине, с моей стороны он будет только мешать мне защищаться.
