Вернулась служанка со стопкой моей выстиранной и выутюженной одежды. Быстренько одевшись и сложив в сумку то, что не пострадало от вчерашнего дождя, велела проводить меня к графу. По коридорам мы прошествовали безмолвной процессией. Я натягивала на лицо самое серьезное выражение.
У одной из запертых дверей дорогу нам перегородил вчерашний соблазнитель-неудачник. Сегодня Теор выглядел куда хуже, чем за ужином. Я бы даже сказала, что мужчина как-то в одночасье постарел. Или мне кажется, или вчера меня пытался охмурить мой прадедушка.
– К его милости Авессаломию Алекторисскому сейчас нельзя! – заявил Теор, попытавшись оттереть меня в сторону.
Служанка тихо ойкнула и моментально сбежала.
– Вчера вы были куда учтивее, – заметила я. – И, кажется, моложе.
Теор попытался прожечь меня взглядом, но у него ничего не вышло. Будь на моем месте какая-нибудь другая девчонка, она бы давно уже билась в предсмертных судорогах. Но после устных зачетов по психологии я получила противопожарную закалку, мне не светит даже тепловой удар.
– С дороги ушел! – рявкнула я ему.
И не важно, что со стороны сцена похожа больше на то, что мелкая болонка пытается рычать на волкодава. Окончательно расхрабрившись, сцапала Теора за жилетку и прошипела:
– Я по-хорошему прошу!
Мужик взвыл и отпрянул в сторону, в ужасе глядя на мою руку. Не понимая, что случилось, я тоже посмотрела на свою конечность, после чего чуть не заорала громче Теора. Моя родная аккуратная левая лапка блистала потемневшей кожей с мелкими чешуйками на костяшках и возле… когтей, в которых я сжимала кусок жилетки инкуба.
– Очаровательно… – прошептала я.
«Похоже, спектакль удастся на все двести процентов, – отрешенно подумала, открывая дверь кабинета графа. – Зрители останутся довольны».
А вслух сказала:
– Здравствуйте, милорд граф. Хорошо устроились, заведя себе такого секретаря.
Авессаломий поднял на меня взгляд и хрипло недовольно спросил:
– Что вам нужно?
– Ну как же, господин граф! – воскликнула я, пряча руку за спину и усаживаясь напротив Авессаломия в неудобное кресло. – Жалоба на вас имеется. О порче государственного имущества.
– А вам какое до этого дело? – Толстячок зло выплюнул слова через стол. – И почему вы решили, что я буду перед вами отчитываться? Если удалось запугать моих людей, то это не значит, что я вас боюсь. Эти стены защищены от магии. Да и… не уверен, что вы что-то умеете, хоть и раскусили уловку Теора.
– А вы стали храбрее со вчерашнего дня, граф, – промолвила я, закидывая ногу на ногу и многообещающе улыбаясь. – Но… Вы бы, граф, поостереглись мне хамить.
И картинно погрозила Авессаломию пальцем с острым когтем. Увидев мою черную звериную руку, граф ойкнул и откинулся назад.
– Кто вы? – прохрипел он. – В этом доме ни у кого не получится колдовать.
– Откуда вы знаете? Говорят же, что магов в этих землях давно не видели… – рассеянно отозвалась я, рассматривая ладонь, на которой чернота начала растворяться, растекаясь знакомым рисунком веточек и листиков от запястья к локтю.
Заметив это изменение, граф побелел и попытался вскочить. Пресекая попытку спастись бегством, я негромко фыркнула:
– Куда вы собрались? Неужели думаете, там вас не достану?
Граф вжался в кресло, стараясь на меня не смотреть.
– Так что, будем признаваться или как? – жестко уточнила я, поднявшись и принявшись вышагивать по кабинету, заложив руки за спину.
– В чем? – проныл граф.
Я, всерьез разозлившись, метнула в Авессаломия грозный взгляд. Граф дернулся, когда висевшая за его спиной картина свалилась на пол, и истошно заверещал:
– Да! Каюсь! Я!..
Пару секунд приходила в себя, пытаясь понять, что произошло. Совпадение, или это я свалила картину?
Когда немного пришла в себя, граф уже вовсю завывал что-то неразборчивое.
– Стоп! – гаркнула я басом. – Сначала и по порядку. И начните с того, кого вы так боитесь?
– Ее, – простонал Авессаломий, – Гизельду. Этой весной, когда Карина отправилась навестить родственников, в Алекторис приехала одна дама, путешествующая инкогнито… Я предложил ей кров. Невероятно красивая и привлекательная женщина. – Граф тяжело вздохнул.
Оценив его комплекцию и ум той барышни, что на этого колобка позарилась, я спросила:
– Нет такого мужа, который не мечтал бы хоть на час стать холостяком?
Авессаломий обреченно согласно затряс головой.
– И что вы ей пообещали? – поинтересовалась я, уже зная ответ.
– Развестись с Кариной! – взвыл граф. – Но… Почти никто не знает об этом. Если графине расскажут… Она же меня собственными руками…
– Что же вы, граф, так неосторожно? – сочувственно хмыкнула я. – А дальше?
– Карина сообщила, что возвращается раньше, – прохрипел Авессаломий.
– И вы выпроводили чудесную Гизельду, не очень хорошо понимая, с кем связались? – хихикнула я.
– А потом она прислала письмо, что наймет мага, чтобы тот наказал меня, – продолжил граф.
– И вы решили обезопасить себя?
– Мне и без угроз проблем хватает, – сообщил Авессаломий.
– Вы только не подумали поискать средство понадежнее и попроще, – сказала я.
– Теор уверил, что средство самое надежное.
– И как, по-вашему, оно работает? – усмехнулась я, рассматривая шевелящийся на руке рисунок.
Граф не ответил.
– Что же с вами делать? – Я задумчиво постучала подушечками пальцев по губам. – Не могу позволить вам и дальше рубить редкие и уникальные деревья.
– Если вы знаете другой способ, то заплачу любые деньги! – воскликнул граф.
– Так уж и любые? – хмыкнула я.
«Не в деньгах счастье, но без них плохо», – одобрительно поддакнул внутренний голос.
– Сто серебром! – объявил Авессаломий.
– За кого вы меня принимаете? – опешила я, хотя слабо представляла, какую именно цену за услугу мне предлагают. Но мама всегда учила меня, что соглашаться на первую же сумму глупо, особенно если ты знаешь, что деньги у клиента есть.
– Сто двадцать, – насупился граф.
– Это несерьезно. – Я сложила руки на груди.
– Сто пятьдесят, – заявил Авессаломий.
– А ваша жизнь сколько стоит, не знаете? – полюбопытствовала я, склоняя голову набок и оценивающе разглядывая графа. – Может, Гизельда мне заплатит больше?
– Двести пятьдесят! – почти выкрикнул граф.
– А за молчание? – приподняла одну бровь.
– Триста.
– Триста пятьдесят, и дам вам пожизненную гарантию, – улыбнулась я.
– Триста пятьдесят и лошадь. И я вас больше не увижу, – буркнул граф.
– Но деревья вы рубить перестанете, – добавила я повелительно. – Иначе если узнаю, то вернусь по вашу душу.
– По рукам.
– Отлично, – пропыхтела, копаясь в своей сумке. – Знаю я один способ. Очень надежный. Сто лет гарантии.
Продолжая тараторить, отцепила от связки упакованных мне силиалой побрякушек мелкий камушек, похожий на бирюзу, на кожаном ремешке.
«Нужно будет эту кучу разобрать», – вздохнула я мысленно, трогая спутанные веревочки и цепочки.
– Деньги вперед. И велите коня запрячь.
Авессаломий позвал Теора и приказал ему распорядиться насчет лошади. А сам отпер небольшой ларец и отсчитал мне семь небольших мешочков. Когда они были надежно припрятаны в сумке, я встала, теребя в руках камушек, шипя нечто неразборчивое, что граф мог бы принять за заклинание. Через четверть часа, услышав сообщение о том, что лошадь стоит у крыльца, решила заканчивать спектакль. Пока граф увлеченно за мной наблюдал, я, вышагивая мимо очень подробной карты континента, висящей на стене, уже зазубрила названия всех близлежащих городов, определившись с маршрутом.
Передав графу ремешок с камушком и велев носить всегда и даже в бане не снимать, я направилась к выходу.
– Куда теперь направляетесь? – спросил Теор, решивший меня проводить.
– В Тавий, – сообщила я, наблюдая за реакцией мужчины. И не удивилась, когда он довольно заулыбался.
Еще бы! Вряд ли они меня так просто отпустят. Но мы тоже подкованные. Зря, что ли, весь этот спектакль разыгрывала? Дороги, уходящие от замка, я изучила особенно тщательно. Так что пока все будут ждать меня на пути в Тавий, сверну раньше, отпущу коня – а то мне еще кражу коня припишут – и пойду пешком. Если верить карте, и если я не промахнусь мимо реки, то, идя по ее течению, непременно попаду в соседнее королевство. А если буду вести себя тихо и умно, то окажусь там еще и незаметно.
