— И как ты умудряешься так тихо подходить?
Директор финансов пожал плечами:
— Ты же помнишь, что я начинал в оперативном отделе.
Большаков задумчиво изучил на мини-пиццу с салями, но самоотверженно отодвинул её в сторону, взяв в руки огромную кружку с чаем. Затем скабрёзно ухмыльнулся.
— Как же, помню — Васечка с Димочкой. Лучшие агенты Галактики! Разные слухи про вас ходили.
Ломовой помрачнел, но усугублять ситуацию не стал. Слишком давно они были с этим жирдяем знакомы.
— Ты лучше скажи, почему дело у тебя встало? Дантес мне уже всю плешь проел. Каждый час важен.
— Дело! — фыркнул начальник темпоральной директории, отдела, отвечающего за создание и профилактику «кротовых нор», которых все по давней традиции называли «ходами».
— Ты не финти, Влад! Я тебе не консул, что живет на отдаленке.
Большаков внезапно вскипел:
— Васенька, ты лучше сначала глянь вон туда!
Влад нажал жирными руками пару клавиш и в полутемном зале зажглись направленные в сторону оборудования лампы.
— Ох, ни фига себе! — Ломовой обошел груду металла и пластика, некогда бывшими «пробивной машинкой». Генератором, с помощью которого вычислялись возможные «кротовые норы». Финансовый директор осторожно поддел железкой оплавленный кожух и заглянул внутрь. — И что тут случилось?
— Как это что⁈ — Большаков нервно забегал вокруг. На его жирном лице моментально проявилось множество эмоций. Уж кого — кого, а Влада ученым сухарем назвать было нельзя. — Все сгорело к херам! Вася, мы лишились генератора. Ты понимаешь хоть это⁈ Хорошо, защита сработала, иначе полкомплекса в трубу. А я его собирал буквально по кирпичикам. Вы же все жмоты, мне лишнюю копеечку отдать жмётесь. Зато, когда подгорело, то сразу — Влад, помоги спаси, миленький! Хером, что ли пробивать вам «червоточину»?
Ломовой озадаченно посмотрел на лучшую ученую голову Директории.
— Как такое могло случиться? Тут же все экранировано! Мы сюда пару пароходов с металлом привезли, одного бетона на сотни тысяч кубов. У тебя тут целый Форт-Нокс, дьявол дери.
— Как видишь, не помогло! Мне теперь минимум месяц требуется, чтобы все хоть как-то восстановить. А это, между прочим, остановка кучи проектов.
— Так, не кипешуй! — поднял руки Ломовой. — Есть запасной генератор.
— А мощность? А тяга? У вас ведь мир плюс пять! Там такое внутреннее напряжение, что мама не горюй!
На Большакова было печально смотреть. Казалось, что он сейчас расплачется. Как ребенок, у которого отобрали игрушку.
— Ладно, успокойся, Влад. Вспомни, каково было поначалу. Так это нормально вам, научникам. А мы, как в поле незнаемом постоянно трудились. Все вроде такое же, Советский Союз как Союз, а сколько по мелочам палились? Цены, зарплаты, отношение к валюте. Да бабы и то на съем по разному реагировали.
Ломовой потащил Большакова обратно к столу и достал из кармана неизменную фляжку. Влад вскинул удивленные глаза:
— Неужели та самая?
— Ага, заветная. Посуду давай!
Ученый на миг завис, а затем суетливо полез в небольшой ящик.
— Напиток богов!
— Хватит чавкать! Такую элитную вещь заедать пиццей!
— Чем хочу, тем и заедаю. Налей еще!
— Ты знаешь, сколько пятьдесят грамм такого коньяка стоит?
— Мне хоть не заливай, что ты его купил.
Ломовой засмеялся:
— Притащили по блату. В одном жарком Союзе хранилище вскрыли.
— В смысле жарком? Климат поменялся?
— Да нет, революция, войны. Москва стала добычей для лихих ребятушек.
— Ну тебя и носит.
— Это не я, а Дима приволок. А ты ему помочь не хочешь.
Большаков так и застыл с куском пиццы во рту.
— Вася, блин! Ты сам видел!
— Ты мне-то пургу не неси. Что случилось на самом деле? Говори, все равно выпытаю.
Светлые глаза директора финансов буквально заледенели. Большаков нервно сглотнул, но деваться ему было некуда. Выносить сор на Директорию не хотелось.
— Проход.
— Что проход? Второй ход также не работает! Проверяли. Да ты прожуй сначала!
Большаков жадно присосался к чашке с молочным коктейлем и затем зачастил:
— В этом вашем долбанном пятом Союзе есть еще один ход. Из-за него равновесие системы пошло по одному месту, и мои ребята не успели среагировать. Ты же знаешь физику процесса.
— С хрена ли… Вы сами хоть в ней разбираетесь?
Большаков бешено закрутил руками. В чем-то Ломовой был прав. По факту имелось лишь несколько теорий, безо всякой базы доказательств, но с кучей практических примеров. Как это все увязать вместе никто во множестве миров даже не представлял. Директория ситуационного прогноза лишь разводила руками. Они то и дело через ходоков передавали часть знаний в параллельные копии, но нигде ученые так и не находили ответа. Разве что удивлялись полученной непонятным образом абракадабре. Хотя самые умные и настырные уже переехали на Острова. И не всегда по своей воле.
— Я бы попросил!
— Короче, Склифосовский!
Большаков некоторое время ошарашенно смотрел на старого знакомого. И откуда этот шнырь берет столько новых выражений?
— Два хода в реальность — это уже скорее норма. Мы научились их стабилизировать. Большее количество — проблема. Мы обычно запрещаем пробивать новые червоточины, пока не закроем вскрытые старые. И если бы знали, что существует еще один ход, то не предприняли без подготовки ни единого шага.
Ломовой налил еще по малюсенькой стопке зеленого стекла и задумался.
— А как так получилось, что в том технологичном Союзе три хода? Он уже настолько продвинулся технически, что занялся поиском параллельных Вселенных? Почему Директории ничего об этом неизвестно?
Большаков в сердцах бросил на стол недоеденный кусок. Для тех, кто хорошо знал толстяка, это был крайний шаг отчаяния:
— Да к едрени фени вашу Директорию! Вася, тебе не кажется, что все просто стало по писюнному месту? Меня, сука, главного крота, ни одна зараза не предупредила! Я сжег этот чертов генератор совершенно напрасно. Полгода работы коту под хвост.
Директор финансов влил в себя элитный пятидесятилетний напиток, совершенно не ощущая вкуса. Ломовой озадачился:
— То есть вы ни сном, ни духом, а ход уже был?
— Я тебе, о чем и толкую! Сейчас придется задействовать резервный генератор, искать первые две кротовые червоточины и закрывать их к чертовой матери! Лишь потом сможем вообще работать в этой копии!
— Сколько тебе нужно времени?
Большаков, раскрыв рот, глянул на собеседника, потом пошарил по столу в поисках съестного.
— Месяца два. Не смотри так! Это мы все будем бегать как ошпаренные. И ты в их числе, — ученый осклабился. — Уже предвкушаю твое лицо, когда получишь от меня смету.
Ломовой не проявил никаких эмоций:
— Деньги как раз не проблема. Но Харатьянов и ходоки с резидентом могут быть потеряны навсегда.
Большаков отмахнулся:
— Только не говори, что Дима твой лепший кореш. А работники для проекта лишь расходный материал. Цель — все!
Ломовой усмехнулся и забарабанил по грязной столешнице ухоженными ногтями:
— Сам-то в это уверишь?
— А что еще остается? Рутина затягивает, но не забываем, ради чего мы всю эту клятую кутерьму затеяли.
Василий откровенно заржал:
— Да ради жизни во Вселенной. Ты что не рад, что работаешь в самой могущественной организации множествах миров? Властители великих стран считают, что это именно они могущественны, имеют право повелевать сотнями миллионов людей. Но на самом деле эти упыри лишь мелкие клопы на великой зеленой дороге жизни. Что они против вечности?
Большаков озабоченно уставился на коллегу:
— Раньше я не замечал у тебя мании величия.
