фонарик и подсвечиваю всех незадачливых грабителей.
— Дело есть серьезное. И разговор денежный с интересом.
Один из бандитов что-то ругается на меня по-грузински, их тут двое местных, здоровяк и парень из славян.
— Ладно. Завтра встречаемся там же в шесть вечера, — и я киваю головой в сторону кафе-шантана.
Тот же бандит опять ругается на местном, но, я не цепляюсь к его словам, главное я им передал. И еще авторитетно себя поставил, заманил в ловушку и навалял легко, совсем не напрягаясь.
Ухожу из двора и остаюсь наблюдать, следом за мной через несколько минут появляются бедолаги, придерживая получивших по голове товарищей.
А что, надумал кидаться с ножом — так не обижайся, первого-то здоровяка я умеренно приложил, а вот ты пару недель с тяжелым сотрясением поваляешься.
Ладно, стрелку назначил, посмотрим, кто завтра тут нарисуется.
И я вернулся в нумер, чтобы сладко спать.
На следующее утро прогулялся по городу, наблюдения за мной не видно. Раз уж я закосил под такого блатноватого мужчину, теперь только разговоры ожидаются серьезные.
Как бы полиции прикормленной не стукнули, чтобы те с пристрастием меня и документ мой проверили. Явно я из образа разночинца-интеллигента и немецкого профессора-выпивохи вышел. Это все еще такое возможно, если я с бандитами не договорюсь.
Тогда, как это не печально, придется уходить в подполье и уже сидя на какой-то хазе-малине новый документ выправлять. Это гораздо сложнее будет, так что — лучше мне договориться.
Однако, встреча состоялась, как только я заявился в кафе-шантан, так сразу тот же мужичок с мордой хорька позвал меня в отдельный кабинет. Или кабинетъ, как тут это помещение называется.
Ну, мне много говорить не стоит, сразу мой не иностранный, но, и совсем не местный говор срисуют опытные господа шаромыжники. Поэтому я подсел к столу с пожилым грузином, с акцентом спросившим меня, что мне надобно.
— Тугамент требуется. На меня похожего и разночинца по званию.
— Дорого будет. Тут только через фараонов путь пойдет. А ты сам кто будешь, мил человек?
— Человек божий, обшит кожей! — отвечаю я с уже похожим произношением.
Но, пожилого грузина не проведешь:
— Похоже, ты к нам из столиц заехал? Больно гладко говоришь! — делает он вывод.
— Да какая разница, откуда я взялся, если деньги плачу. Берешься паспортную книжку подогнать?
— Подумать нужно. Сам понимаешь, такой случай не каждый день случается, — отвечает грузин.
— Это нам понятно. Желательно бы без родни всякой в городе и чтобы мимо морга прошел покойник, — замечаю я.
— А, совсем чистую историю ищешь? — усмехается старший бандитов.
— Как есть чистую, другая мне без надобности.
— Тогда дорого будет, — замечает он.
— Готов ждать и платить, — отвечаю я.
— Ладно, тут дельце еще одно осталось. Наш один вчера пострадал. Плохо ему, — напоминают мне.
— Сам понимаешь, с ножом прыгал, вот я руку и не сдержал. Но, готов внести на лечение вашему человеку. Например, пятьдесят рублей, — и я выложил пять червонцев на грязноватый стол.
— Пойдет, — смахнул их рукой пожилой грузин, — Говори, что тебе точно нужно?
Вроде не врет и согласен заняться этим не хлопотным делом. Полиция прикормленная у них есть, а случаями смерти жителей занимаются именно квартальные надзиратели, которые хорошо знают, что и как на вверенном им участке обстоит. Кто при смерти, а кто просто пьяница беспросветный.
Ну, я ему продиктовал примерные требования, однако, потом еще раз переговорил их, уменьшив желаемое.
Главное — чтобы был от двадцати годов до пусть сорока и разночинец, желательно без родных здесь. Но, это не обязательно. Сидеть лишнее время в Кутаиси я не хочу, мне бы поскорее поехать дальше.
— Цена будет около трех-четырех сотен, — прикинул грузин и мы с ним попрощались.
Значит, точно не меньше четырех и еще больше скорее.
— Пришлю мальчишку у тебе в гостинку, — сказал он напоследок.
После этого события и моего денежного пожертвования мир с криминалом восстановлен и я спокойно проживаю в Кутаиси еще недельку, не рискуя переезжать в другую гостиницу, чтобы еще раз не отдавать паспортную книжку на проверку.
Через шесть дней ко мне присылают мальчишку, который сообщает, что меня через час ждут в том же кафе.
— Ну посмотрим, нормально сработают жулики или попробуют кинуть, — задумываюсь я и иду на встречу.
Ждет меня тот же самый грузин, он сразу выдвигает условие:
— Стоить будет все дело, как ты хочешь, четыре сотни. Это фараонам. Нам за помощь сотня.
Понятно, сейчас сигнал в голове, что мне врут, ясно дал мне это почувствовать, но, дело хлопотное и щекотливое, тут без посредника в лице криминала приезжему человеку никак не обойтись.
— Хорошо. Кто покойник? — интересуюсь я.
— Да какой-то переселенец из России. Не местный он. Туберкулез у него, совсем плох. День-два и понесут вперед ногами, — сейчас мне не врут, как я чувствую.
— Сколько ему лет?
— Четыре десятка вроде, как ты и просил. С тебя две сотни пока, чтобы человек твоим делом занялся плотно.
Я выдаю двести рублей и пока заставляю себя верить словам бандита. Есть какая-то ложь в них, но, явно не сильно критичная для меня. Хотя, посмотрю при следующей встрече, она случится обязательно, ведь три обещанные сотни точно заставят бандитов встретиться со мной. Так бы кинули с этими двумя и исчезли с концами.
Если и правда умирает переселенец, без родных и близких здесь, его по идее могут тайно захоронить без указания места на кладбище, так что никто его и не вспомнит со временем. А если его документ перейдет ко мне за мзду, тогда официально никто не умрет, а я поеду дальше.
Вопрос только в том, чтобы паспортная книжка не была просто поддельной — вот что для меня основное.
Ну, проверить я могу это легко и не напрягаясь.
Позвали меня уже на следующий день и показали паспортную книжку сорокаоднолетнего разночинца родом из Тамбовской губернии. Многовато мне тут лет получается, книжка выдана в девятьсот восьмом году, то есть, не так и давно.
Выдана не по месту рождения, что хорошо, совсем в другом месте, в Харьковской области.
Зато, уже без внешних примет и совсем новая на вид. Не выгляжу я на сорок лет — ничего страшного, больше доверия к словам взрослого человека будет, да и вести себя можно более солидно теперь.
— Настоящая? Не подделка? — первый вопрос.
— Обижаешь. Самая настоящая, — ухмыльнулся авторитетный грузин.
— Хозяин точно помер? Или просто украли? — продолжаю я.
Это тот самый вариант, который, скорее всего, и реализован сейчас.
Мы сидим вдвоем в кабинете, есть еще кто-то за спиной из помощников у мужика, которого я даже не знаю как зовут.
Кто-то подошел к двери после начала нашего разговора и ждет сигнала.
— Сам видел. Давно уже остыл, — отмахивается собеседник.
Тут врет и
