человека было ужасно неловко и страшновато. Под пальцами чувствовались упругие глазные яблоки.
— Когда будет нужно, хватаешь так и давишь на глаза, что есть мочи. Эй, полегче!.. Ни один противник сразу после этого не сможет нападать, а у тебя появится время. А потом вот так хватаешь голову и коленом в нос.
Геральт хлебнул воды из фляги.
— Теперь горло. Потрогай кадык. У тебя его нет.
Я протянула руку.
— Он твёрдый.
— Да, и удар в него кулаком, ребром ладони, чем угодно тоже сработает отлично.
— Перейдем к гениталиям? — весело спросила я.
— Ну уж нет! Тут будет только теория. В любом случае попасть в пах не так просто, как кажется. Будешь отрабатывать удары на седле. А теперь уклонения и перемещения.
Мы кружили по поляне, Геральт нападал, мне нужно было отклоняться и контратаковать.
— Не бей в торс, с твоими ударами это как минимум бесполезно. И в живот тоже.
Пресс у ведьмака был каменным.
— А вот в лицо, если попадёшь, особенно в нос, или боковым в ухо — то хорошо.
После тренировки мы двинули дальше. Потянулись походные дни. В лесу, кроме мелкой дичи, нам не встречалось ни хищников, ни чудовищ. Порой мне казалось, что едем мы в глуши в какой-нибудь Калужской области, а не в Каэдвене.
Каждый вечер и каждую стоянку я отрабатывала удары руками и ногами на несчастном седле, пока Геральт отдыхал у костра. На дневном привале у нас был спарринг.
— Уже лучше… чем ничего, — прокомментировал как-то ведьмак.
На седьмой день Геральт стал вести себя осторожнее. Мы больше не разжигали костров.
— Мы сближаемся с трактом, — пояснил он. — Заночуем у Шаэрраведда, завтра выйдем к реке.
Я вела Тучу след в след за лошадью Геральта, и незадолго до заката мы добрались до первых развалин легендарного города эльфов, о котором я читала в книгах.
— Геральт, а можешь показать мне Шаэрраведд?
— Хм-м… вообще, это не лучшая идея. Там мы можем напороться на эльфов. С другой стороны, насколько я знаю, все они ушли в долину Понтара, — ведьмак задумался. — Слезай на землю, пойдём.
Спешившись, мы повели лошадей под уздцы. Закатное солнце высвечивало мрамор руин, между которыми, взломав камень, выросли могучие деревья. Растения поглотили развалины, и каменные глыбы скрылись под травой и мхом.
Мы осторожно пробирались вперёд, пока не достигли полуразрушенной колоннады. Прошли в обвалившуюся, вросшую в землю арку с узорчатым орнаментом. Геральт повёл рукой.
— Тут.
По центру в руинах между колоннами угадывались очертания чаши фонтана. Вода нашла себе другой путь, струилась по мозаичным обломкам и огибала насыпь, на которой цвёл пышный куст, усыпанный белоснежными розами. Плети увивали белую мраморную плиту с изображением прекрасного юного лица — Аэлирэнн, легендарной эльфийской предводительницы, которая повела за собой молодых эльфов в последний бой. Геральт молча указал на барельеф.
— Когда-то я был здесь с Цири, — тихо произнёс он. — Она просила разрешения сорвать розу.
Он смотрел мне в глаза. Я покачала головой.
— Эти розы цветут здесь не для меня. Может быть и для Цири, но точно не для меня.
Геральт кивнул. На ночлег мы расположились неподалёку от фонтана. Солнце ещё не зашло, а по другую сторону небосвода уже сиял белый круглый диск луны.
Мы наскоро перекусили, спустилась ночь. Вокруг стояла полная тишина, не пела ни одна птица, ветер не шевелил листву. Я улеглась, завернувшись в одеяло, около седельных сумок, Геральт сел медитировать.
***
Проснулась я внезапно и привстала, не понимая, что произошло. Встретилась глазами с Геральтом. Ведьмак приложил палец к губам.
Со стороны фонтана лилось, будто приплывало по воздуху, пение. Спросонья мне показалось, что поёт ангел. Высокий голос переливался, мелодия струилась, и это было самое прекрасное и самое печальное, что я когда-либо слышала.
Я приподнялась на лежанке и вопросительно мотнула Геральту головой в сторону источника пения. Он колебался секунду, потом кивнул и бесшумно встал.
Тихонько мы пробрались к фонтану. Ведьмак задержался, разглядывая барельеф, и в белом свете луны я увидела, что по мраморному лицу Аэлирэнн текут живые слёзы. Мелодия была уже близко и доносилась откуда-то снизу.
Перешагивая обломки, Геральт осторожно направился вокруг фонтана. Махнул мне рукой, подзывая. Между колоннами за кустами орешника скрывался ведущий вниз провал. Голос раздавался оттуда. Геральт спустился первым, подал мне руку, и по обрушенной лестнице мы пробрались в подземный зал под фонтаном.
В неверном свете луны, просвечивающей через проём, угадывались на стенах зала высеченные фигуры эльфов. Один держал у губ флейту, дама с ниспадающими волной волосами занесла кисть над мольбертом. Тонконогая лань брала яблоко из рук юноши с острыми ушами.
По всей ширине дальней стены тонким слоем текла вода, собиралась на полу и сквозь трещины просачивалась вниз, а на водной плёнке на стене, как на экране, лунно светилось изображение стройной девушки в тонкой тунике. Сложив руки на груди и обратив вверх лицо, она пела.
Мы стояли неподвижно и слушали. Наконец, песня оборвалась, эльфийка повернула к нам голову. Это была Аэлирэнн, девушка с барельефа.
— Ты не сорвала розу… — мягким певучим голосом произнесла она. — Только тот, кто побывал в других мирах и теперь не находится целиком в этом, может услышать моё пение и увидеть меня под полной луной. Не так ли, Gwynbleidd?
— Да, я был в других мирах.
— И ты, юная Айни…
— Яна, — поправила я и получила пинок от Геральта.
Серебристый смех эхом прокатился по залу.
— Твой огонь скрыт, но он есть, — эльфийка помолчала. — Настанет день, и тебе придётся дать ему выход.
— Почему ты не ушла на Остров Яблонь вместе со всеми? — тихо спросил Геральт.
— Я не могу. Не могу показаться на глаза тем, кто погиб по моей вине. Я навечно обречена быть на границе между мирами, пока… — она помедлила. — Aenye, подойди.
Я, наконец, догадалась, что таким именем нарекла меня Аэлирэнн, и осторожно подошла к призраку.
— Возьми это и передай тому, кто так же, как и я, проклял себя. Проклял за то, что вёл за собой. За то, что обрёк молодых эльфов на гибель. Скажи ему, что в последний бой я приведу всех, кто скитается без покоя. В Дол Блатанна должны вернуться живые цветы!
Изображение прекрасной эльфийки затуманилось.
— Прощайте, — донеслось до нас, — Луна уходит.
Геральт склонил голову, я тоже. Призрак Аэлирэнн исчез, и совершенно прозрачная вода бежала по стене. Геральт всматривался в темноту, туда, где вода скапливалась в лужу.
— Что-то там видишь? — спросила я.
— Да.
Ведьмак достал из-за пазухи лучину, движением пальца зажёг и опустил к
