из стеклянных бусин, сквозь мягкие волнистые волосы виднелись острые ушки.
Дверь в кормовой каюте отворилась, и я чуть не упала со своего наблюдательного пункта. Из тёмного проёма, щурясь на солнце, показался давешний человек из корчмы. Он откинул капюшон (по плечам рассыпались волнистые светлые волосы), покрутил головой и направился к капитану, разговаривающему с Геральтом.
Я изнывала от любопытства и, чтобы время прошло быстрее, занялась чисткой лошадей. Склянки пробили четыре раза, когда, наконец, Геральт вернулся. Он был не один.
Таинственный светловолосый незнакомец галантно склонился в приветствии. Мельком взглянув на Геральта, я протянула гостю руку для рукопожатия.
— Александр, — взяв мою ладонь, он прикоснулся к ней губами.
— Яна, — кивнула я, чувствуя себя неотёсанной деревенщиной.
Геральт с усмешкой наблюдал за церемонией знакомства. Наш гость присел на один из ящиков, из-под полы плаща показались богато изукрашенные ножны меча. Мы расположились на седельных сумках, и я продолжила незаметно рассматривать Александра, ибо смотреть было на что. Голубая кровь — первая мысль, что приходила в голову при взгляде на него. Аристократическое лицо с высоким лбом, правильные черты и чувственные губы вкупе с волнистыми светлыми локонами, которые он успел перехватить чёрным ремешком, — всё напоминало прекрасные образы античных героев.
— Ты сказал, что у тебя есть дело, — без обиняков начал Геральт.
— Да. Я путешествовал в Ард Каррайг с поручением от короля Стенниса. Но это между нами, на борту этого судна я инкогнито, — хорошо поставленный дикторский баритон был как нельзя более под стать внешности Александра.
Геральт хмыкнул.
— Трудно сохранять инкогнито, имея аэдирнский акцент и занимая лучшую каюту.
— О, наш дорогой капитан — человек широких взглядов. Вы знаете, что он вернулся героем после битвы под Бренной? После этого Аэдирн и Каэдвен стояли одним фронтом против герцога Даги. И он мудро придерживается нейтралитета, наш капитан, как будто бы не было битвы под Вергеном, испепелившей Бурую Хоругвь. Тем более, что сейчас королю Хенсельту и юному монарху Стеннису не до вражды.
— Конечно, — насмешливо сказал Геральт, — свободная Долина Понтара под руководством Саскии им обоим как кость поперёк горла.
— Можно сказать и так, — Александр достал белоснежный платок и изящно приложил к абсолютно сухому лбу, — и тут я хотел бы перейти к делу.
Он помолчал, аккуратно сложил платок.
— Ещё будучи принцем, Король Стеннис встречал тебя в Вергене незадолго до битвы Аэдирнской Девы с Хенсельтом.
Геральт кивнул.
— Стеннис высоко оценил твою помощь и защиту от разъярённой черни. Если бы не ты, они учинили бы самосуд.
— До сих пор я не уверен, что поступил правильно, — мрачно произнёс Геральт. — Принц Стеннис был замешан в отравлении Саскии.
— Я глубоко уверен, что это не так, — непреклонно заявил Александр, — в любом случае спасение жизни принца дало Аэдирну новую надежду на стабильность, иначе стране грозила бы незавидная судьба Темерии.
— Я рад за Аэдирн, — проворчал Геральт, — но при чём тут я?
— Король Стеннис хотел бы пригласить тебя ко двору, как свою правую руку. Некогда ты был ею для Фольтеста. Я знаю, что лучшие люди посланы на поиски аэдирнской чародейки Йеннифэр из Венгерберга. Вместе вы могли бы составить блестящую команду при дворе.
Геральт замер. Медленно покачал головой.
— Мой путь не лежит в Аэдирн.
По красивому лицу нашего гостя промелькнула тень разочарования.
— Что же, мои надежды уговорить тебя с первого раза не увенчались успехом, — он поднялся. — Однако я буду пробовать ещё, возможно, ты изменишь своё мнение.
Он сдержанно и элегантно поклонился мне.
— Моё почтение, — развернулся на каблуках и ушёл.
— Молодой дурак, — буркнул Геральт, когда наш посетитель скрылся в каюте.
— Стеннис так плох?
— Он не то что плох, он никакой. Жидкое говнецо, кичащееся своей королевской кровью, кроме которой других достоинств-то у него и нет.
— А этот Александр показался мне не таким уж ужасным, — задумалась я, — он, конечно, весь такой рафинированный и аристократичный…
— Он дурак, — опять повторил Геральт. — Он сочинил себе сказку о благородном короле и преданных рыцарях и сам же в неё верит. С высоты таких иллюзий обычно очень больно падать.
На ночь громогласный Ондра приказал поставить когг на якорь. Ветер стих, стало слышно лягушек. Сырой с запахом тины речной воздух опустился на палубу, и подмешивался к нему душистый и тревожный аромат черёмухи, бледные облака которой в темноте были едва различимы по берегам. Я растянулась на шкуре, смотрела на незнакомые звёзды и отчаянно скучала по Эскелю.
***
Утром парус все ещё безвольно висел, ветра не было. Капитан показался на юте, облизнул палец, повертел им в воздухе. Недовольно покачал головой и спустился на палубу.
— Эй, девчушка, подь сюды, — зычно гаркнул он в сторону эльфийской семьи.
Мужчина-эльф резко вскочил и заслонил собой жену и дочь.
— Да ты не ерепенься, дело у меня к твоей дочке, — прогудел Ондра.
— Какое может быть дело к маленькому ребёнку? — мелодичный голос эльфа звучал жёстко.
— Дак ветер зазывать будем, — капитан наклонился к эльфу и заговорщицки пробасил на весь корабль: — девственница, понимаишь, нужна. А где в этом поганом мире девственницы ещё остались, чтоб постарше детей? То-то и оно. Будешь рядом стоять, не боись.
Из-за спины отца с любопытством высунула нос давешняя эльфийская малютка. Ондра пошуровал в кармане штанов.
— Во, сахара кусок, отдам, как заработаешь. Подь сюды, к мачте, и скреби её ногтями, будто ты драный кот.
Девчушка засмеялась, подбежала к мачте, начала перебирать пальчиками по дереву и ласково замяукала.
— Не! Давай скреби, как вампир, как брукса, чтоб её черти драли, сильнее! — командовал капитан.
Девочка растопырила пальцы, зарычала тоненьким голоском и под смех команды и пассажиров проскребла ногтями по мачте сверху вниз.
— Готово, вот твой леденец, — Ондра обвёл всех грозным взглядом. — И чтоб никому не свистеть, за борт выкину!
Магия это была или совпадение, но через пару минут парус затрепыхался на ветру. Матросы кинулись по местам, и с попутным бризом «Марийка» отправилась по реке дальше.
Девочка расхрабрилась и забегала по палубе, сопровождаемая возгласами благодарности. Мы развалились у седельных сумок и предавались безделью.
— Поиграй со мной, — вдруг раздался рядом нежный голосок.
Я обернулась, эльфийская девочка выглядывала из-за ящика.
— Залазь сюда, — я поманила её рукой, привстала и успокаивающе махнула её маме, что ребёнок у нас.
— Меня зовут Неса, — пропыхтела она, карабкаясь по ящикам.
В подоле кафтанчика она сжимала что-то обеими руками. Перелезла, отпустила подол, и по доскам палубы раскатились стеклянные шарики.
— А я Яна. Во что будем играть?
— Я — Серебряная Змея, — важно сказала Неса, — а это мои детки, они ещё яйца,
