Солдат стоял перед зеркалом и не верил своим глазам: на него смотрел сорокалетний старец с почти полностью седыми волосами. Не обращая внимания на жёлтые гематомы и нитки в швах, он рассмотрел появившиеся морщины.
– Они глубиной не как у сорокалетнего, – произнёс шёпотом Виктор, – а как у девяностолетнего. Я не переживал так сильно, чтобы непомерно быстро постареть. Что происходит? – Он провёл указательным пальцем по каждой глубокой морщине. «Если в моём организме продолжат течь такие бурные процессы, то не протяну и месяца. Сразу свалюсь дохлым как мумия – в свои двадцать четыре». И без того гнетущее расположение духа рухнуло на ноль. Некоторое время он сидел на поддоне, вытаращившись в одну точку на слюдянистом кафельном полу.
– Чтобы не бояться – считайте, что вы мертвы, – в очередной раз промолвил Солдат слова командира. – А останетесь живы – считайте, что вы воскресли. – Виктор вскочил на ноги, крутанул ручки душа. Лейка засипела, выплюнула ржавую воду, подумала и, наконец, полила размеренными струями. – Чему быть – того не миновать. Видно, боги прописали мне такую судьбу. Значит, она такая мрачная кому-то нужна. Я уже дважды умирал насовсем. – Солдат скинул одежду и ступил под тёплые струи душа. – Умру ещё раз – и воскресну.
5
Не меньше часа Виктор отмокал под кипятком. И то – прервал собственное отмывание из-за отключения воды. Сейчас не было времени разбираться, как здесь всё работает, спускаться в подвалы и всё осматривать: это он ещё успеет, в голове сидели другие планы. Мертвячка сняла с его лица все швы, которые наложила в первый день, накормила мясом и рисовой лепёшкой.
Солдат выбрал из шкафа одежду, даже ничего подворачивать не пришлось: наверное, здесь когда-то заседал ещё один человек – чуть меньше Снайпера и вровень ему. Сейчас на Викторе сидели камуфляжные штаны с кучей накладных карманов и широким кожаным ремнём и камуфляжная майка с длинными рукавами. Надел небольшой разгрузочный жилет, из сумки во все карманы напихал патронов двенадцатого калибра. На голову насадил камуфляжную панаму, глаза прикрыл чёрными солнцезащитными очками. На ногах оставил свои берцы.
В ладонях оказался амулет «чёрного дайвера». Виктор внимательно его рассмотрел: тринадцать уродливых лиц заставили содрогнуться, – и решил выкинуть – эту ужасную игрушку, опустил в один из накладных карманов штанов.
– Вот он – мой амулет. – Ствол дробовика прислонился к щеке, глаза закрылись, губы прошептали:
– Мы с тобой одного духа – ты и я. – Солдат с любовью взглянул на сапёрную лопатку, подмигнул. – Приду, отмою тебя от вражеской крови, острее заточу, чтобы яростнее плоть рубила. Эй, красотка, – он повернулся к Мертвячке, – ты меня тоже жди. Когда вернусь, то… – Взгляд напоролся на красивую холодную немоту. – А, ты всё ещё какая-то не потная. Наверное, нужно стать шаманом, чтобы с бубном и костром растопить твой мёртвый лёд. – «Но ведь она же ест, пьёт, а значит… Что её мёртвую делает живой и не даёт гнить?»
Виктор кинул последний взгляд поверх очков, положил ствол дробовика на плечо и скрылся на ступенях за углом прямоугольной арки.
Глава 15
1
Солдат спустился на лифте, нажав кнопку «ноль». Странно было ощущать, что выход из башни только через крышу. Возможно, есть другой вход-выход: чуть позже он всё досконально осмотрит. Виктору не нравилось, что трупы Снайпера и «чёрного дайвера» разлагаются рядом с каланчой, хотел поскорее их убрать. Он не был суеверным, но непонятное чувство тревоги его глодало. Всё время казалось, что эти двое вновь восстанут и с ещё большим усердием захотят его прикончить.
Виктор спрыгнул с крыши, на всякий непредвиденный случай сбил ногой деревянную лестницу. Огляделся, передёрнул цевьё дробовика и медленными шагами приблизился к телу Снайпера. Неприятно было рассматривать «распотрошённое» лицо – тем более если учесть, что это его рук дело. Он не был извергом, но – однако.
– Если не можешь победить – стань другом, – ухмыльнулся Виктор и пнул мёртвое тело, проверяя – не ожил ли мертвец. – Странно, чел, хорошо выглядишь. Я думал, тебя давно населили личинки мух. – Вспомнил, что здесь нет ни одного насекомого и мысленно посоветовал: «Можешь не бояться, в тебя не заселятся».
Со стороны озера небольшой ветерок принёс запах тины, будто напомнил, что здесь ещё один тип валяется, принадлежащий угрюмой вонючей воде. Виктор перевёл взгляд направо, вспомнив, что Снайпер отбросил далеко в сторону голову «чёрного дайвера». Багровая жидкость за очками резиновой маски сверкнула под лучами солнца.
– А, ты даже мёртвый блистаешь своими огромными глазищами. – Солдат подошёл к автобусу и пнул голову из-под колеса. – Я сейчас из осин, если они здесь возрастают, сколочу ворота и сыграю с твоею головой в футбол. – Виктор вздрогнул от своих слов, в мыслях задав вопрос: «Что со мной, я разговариваю сам с собой, словно шизофреник?» – Такого цинизма и жестокости он никогда за собой не наблюдал. И хохотнул. – Видно, здешний мир – сопутствует! – Он размахнулся ногой и ударил носком берца в резиновую маску. Голова отлетела к собственному телу и улеглась возле горла. – Собаки рваные, я почти супергольфист. – Вспомнил, когда занимался кикбоксингом – тренер советовал: когда повышаешь ярость – повышай выносливость. Насчёт выносливости – в данный момент не в тему, но ярость вскипала на уровне помешательства.
«Остуди пыл, – посоветовала мысль. – Куда делись твои добродетели? Ведь добросердечнее тебя – людей не существовало». Виктор присел на корточки и отдышался, остужая гнев. Он поднял глаза к небу и через минуту ухмыльнулся:
– У бога нет плохих. Он создаёт и любит всех. Но я – не бог.
Солдат небрежно – или даже высокомерно – закинул приклад дробовика на плечо, держась за ствол, презрительно сплюнул на асфальт и направился к озеру, чтобы, как он сказал сам себе, взглянуть на обстановку.
«Теперь эта территория моя».
Виктор шёл медленно, внимательно осматривал посёлок: каждый дом, ограды, запылённые и побитые автомобили, столбы освещения и электропередачи. Каждую секунду он ожидал опасность: теперь его жизнь не расслабится ни на миг. Поднялся ветер, нёс пыль и сухую, будто проржавелую листву по дороге: ржавчина или кровь? Воздух наполнился вонью серы.
В начале спуска, пройдя светофор, Солдат увидел движущиеся человеческие фигуры на берегу озера, возле них кружилось какое-то существо
– Штук десять. – Виктор снял дробовик с плеча, указательный палец коснулся спускового крючка. Камушки и песок хрустели под подошвами берцев, ступавших размашистым шагом. Новый гнев с невероятной силой застил разум: как же не хочется больше видеть эти отродья!
Солдат подходил с намерениями разнести башки несчастной десятке «утопленников», но резко замедлил поступь, а приблизившись почти вплотную, не дойдя шагов десять, вовсе остановился.
Утопленники – это были дети. Они сидели на корточках, спинами к солнцу, будто грели свои промёрзшие косточки, торчавшие из лопнувших кож. Они все разом повернулись, бегло осмотрели Виктора и, больше не обращая на него внимания, устремили взгляды на горы, расположившиеся далеко за озером с левой стороны. Возле детей вился пёс-мутант, длинным языком зализывал им раны, иногда поглядывал на Солдата и утробно рычал. Правда, этот рык больше походил на клокотанье воды в трубах или котле.
– О, дьявол, – прошептал Виктор. Пёс-мутант тоже мёртвый. В одной глазнице отсутствовала кожа и другая плоть, глазное яблоко слегка вылезало, на боках почти отсутствовала шерсть, в пробитых рёбрах вырисовывались внутренние органы, но оголённые мозги, обтянутые тончайшей прозрачной плёнкой, пульсировали. Виктор содрогнулся: что или кто заставляет такое жить?
Беловолосый мальчик взглянул в сторону Солдата, поднялся в полный рост и медленно подошёл. Сухие бесцветные глаза, такие же как у Мертвячки, вперились на дробовик. Грязное лицо ребёнка испещрено лопнувшими морщинами с отслаивающимися краями, волосы склеились серо-бурой засохшей массой. Истлевающая ладонь поднялась на уровень головы, указала на дробовик; указательный палец дважды согнулся.
