его причастность к неизвестному ордену, а связь с другим ветераном Пятого Мора. Ведь, оказалось, что та самая Лелиана, одна из лидеров сначала Убежища, теперь и Инквизиции, была в уж очень тесных связях с погибшим Кусландом. В настолько сильных, что пока весь Ферелден отмечал победу, она ходила словно призрак, скорбя по тому, кто так и не вернулся с последней битвы. Трагичная любовь — весьма поэтичная и хорошая драма для менестрелей. И мужчину этот нюанс очень заинтересовал. Впервые ему захотелось, чтобы сплетни полностью отразили реальность. Знать о такой трагедии в жизни Тайного канцлера Инквизиции для него было бы весьма полезно…
* * *
Понятно дело, при такой гиперперенаселённости деревни её главное общественное место — таверна — будет переполнено. Однако для вежливого и платёжеспособного мага хозяин «Чайки и Маяка» нашёл свободную комнату для ночлежки. К удивлению, показав свою состоятельность, мужчина смог затеряться даже среди сопорати. Ведь беглецом он не был, потому что вёл себя слишком спокойно и любознательно для того, кому на пятки наступают храмовники. А раз он платёжеспособен, то, значит, имел хорошую работу. Никто даже и не помыслил обвинить его в воровстве или мародёрстве: слишком физически слаб для этого. Поэтому многие начали считать его обычным научным деятелем. Зачем таких бояться? Очевидно, за свою жизнь из библиотеки он и носа не казал, даже будучи магом. Отступник-учёный? А почему бы и нет? Вон один отступник вообще спрятался за юбкой Императрицы Орлея, и ничего, никто из Двора и слова не вякнул. Именно поэтому «учёнишку» никто не трогал. Безумец, конечно же, знал об этом мнении окружающих и старался догадкам соответствовать — говорил как-нибудь заумно, когда у него кто-то осмелится что-нибудь спросить.
В такие непростые дни в Редклифе уже с утра кипела жизнь. Мужчина, когда вышел в главный зал таверны, увидел небывалое количество жителей, которые все до одного обсуждали какую-то новость. Натянув пониже капюшон, он спокойно хмыкнул и будучи уверенным, что его точно никто даже не замечает, направился к трактирщику — главному собирателю всех местных сплетен.
— Доброе утро, — очень даже дружелюбно произнёс Безумец, когда присел за барную стойку.
Хозяин трактира, которому, видимо, с утра пораньше кто-то испортил настроение, сейчас стоял и с излишним усердием натирал кружку, будто представлял, что он крутит в руках не посуду, а голову обидчика. Однако появление нового постояльца этот мужчина воспринял очень даже тепло.
— И вам того же. Надеюсь, вам удалось отдохнуть без проблем. У меня, как-никак, лучшие кровати во всём Редклифе, — достаточно-таки задорно заговорил трактирщик.
Несмотря на то, что он свёл всё в шутку, Безумец всё равно распознал лесть. Однако она была настолько невинной, что абсолютно не злила. Ведь любой, кто хочет развивать своё дело, должен уметь угождать клиентам и в любом удобном случае нахваливать свои услуги. И бармен об этом прекрасно знал и пытался соответствовать. Очевидно, у человека есть деловая хватка, даже несмотря на то, что живёт в таком захолустье. Однако Безумцу этот человек нравился ещё и за то, что, в отличие от городских и столичных воротил, трактирщик не врал, нахваливая своё заведение. Магистр, поживший и в роскоши, и в полевых условиях, мог с точностью сказать, что мужчина сполна отработал все деньги, которые требовал в оплату. Подаваемая в трактире еда была очень даже приемлемая, особенно учитывая нынешние нелёгкие времена, а предоставленная комната соответствовала почти всем минимальным санитарным требованиям. У хозяев народными средствами даже почти получилось извести клопов с кровати.
— Позволь спросить, кто испортил тебе настроение в такую-то рань? — спросил Безумец, когда ему подали заказанный завтрак. Для человека с титулом магистра такой завтрак был очень скуден, однако мужчину это не беспокоило. Плохая еда сейчас его уж точно беспокоила в последнюю очередь.
Задавая свой вопрос, Безумец сразу перешёл на «ты». Такая фамильярность позволит трактирщику чувствовать себя наравне с собеседником. Это сближает и делает отношения куда более доверительными, чего маг и добивался. Быть в хороших отношениях с тем, к кому стекаются сплетни и о Редклифе, и обо всём Тедасе, очень полезно.
— Да ничего особенного, — даже и не задумываясь о подводных камнях такой вольности, которую предоставил ему клиент, заговорил трактирщик и показательно махнул рукой, — просто повздорил с парочкой подростков из этих ваших магов. У нынешней молодёжи и так никакого уважения к старшим, а уж маги вообще о воспитании и не слышали, не зря их никто здесь не любит… — мужчина настолько увлёкся, что только сейчас вспомнил, что перед ним сидел как раз один этих беженцев, поэтому тут же затих. — Эм. То есть я не имел ввиду, что все…
Бармен постарался сгладить недоразумение, помня как обычно реагируют маги, когда местные начинают указывать им на их бедственное положение. Однако тот, кто сейчас сидел перед ним, даже не показал ни одного признака обиженности.
— Тебе не нужно передо мной оправдываться. Я прекрасно понимаю, что местные не обязаны нас любить, не после того, как мы практически вторглись в вашу деревню, — успокоил собеседника Безумец, говоря всё тем же размеренным голосом.
— Ну, не думаю, что это можно назвать вторжением, всё-таки эрл дал разрешение…
— Эрл разрешил, а уживаться с нами приходится вам, а не ему. Так что это вполне можно назвать вторжением, только санкционированным. Хотя почему-то меня ты вполне себе терпишь.
— Ну, ты хотя бы не учишь меня, как мне делать мою же работу, в отличие от этих сопляков. Да и платишь недурно, — посмеялся мужчина.
Безумец поддержал настроение собеседника и улыбнулся.
После такого небольшого разговора трактирщик окончательно подобрел к магу. Ведь он лучше других знал, как редко попадаются такие спокойные, рассудительные личности. С ними хоть нормально поговорить можно. Это даже не идёт ни в какое сравнение ни с местными крестьянами, которые о манерах даже не слышали, ни с беглецами-магами, которые в большинстве случаев до сих пор не привыкли к жизни в обществе не-магов и только нарываются на неприятности.
И сейчас мужчина в очередной раз окинул завтракающего мага взглядом, абсолютно не задумываясь, почему у этого человека вся кожа белая, нездоровая, и вдруг кое-что вспомнил.
— Вот же я, старый дурак, совсем забыл, — ворча от своей забывчивости, трактирщик тут же полез под прилавок, откуда уже через пару секунд вытащил бережно завёрнутую в ткань выпечку. — Та молоденькая лекарка недавно приходила, просила тебе это передать.
Заинтригованный мужчина, конечно же, сразу развязал свёрток и обнаружил, что перед ним лежала скромная пшеничная лепёшка, но при этом с сахаром и ещё до
