– Этим поделом. – говорит Горячие Губки: – первые всегда со своей камерой под лестницей толкаются, под юбками у девочек снимают, а вторые уж больно наглые…
– Клубу чайной церемонии…
– А этим я когда насолить успела? – изумляется Иошико: – да быть не может!
– Клубу Физики и математики, Клубу Классных Девчонок… этим бы и сама дала два раза… – задумчиво поднимает глаза к потолку Юки: – ах, да…
– Ладно, я уже поняла! – Иошико яростно чешет затылок всей пятерней: – так и говори, что у меня нет шансов! Все меня не любят!
– Ты же в политику пошла, а не в бордель. – удивляюсь я: – тут не обязательно чтобы тебя любили. Тут не обязательно быть любимым, тут достаточно быть наименьшим злом среди прочих.
– А еще Дисциплинарный Комитет тебя не любит. – добавила Юки: – как они еще капканы по школе не расставили, чтобы тебя поймать – ума не приложу.
– Ладно… и что мы тогда делать будем? У меня пять процентов рейтинга, клубы меня терпеть не могут, у этих девчонок эффект новизны… а может я им попросту жопы надеру, а?! – спрашивает Иошико, озвучивая стратагему Майко – «Дракон находит молоток и лупит им всех по головам, пока сопротивление не прекратится, потом добавляет еще два раза – для уверенности».
– Будешь так языком мотылять, сестренка Нанасэ тебе рот с мылом вымоет. – замечает Юки: – так себе процедура, между прочим. Мыло, оно только по запаху земляничное, а на вкус – ничего подобного. Тебе лишь бы по голове кому надавать. Тут это – умом надо брать…
– Вообще‑то… идея хорошая. – говорю я: – классная идея, Иошико!
– Да? – удивляется Иошико и тут же подбоченивается: – а то! Я ж прирожденный лидер. И меня Майко‑нээсан всегда учила – кто бы не встал на твоем пути…
– Ой, вот хватит Миямото Мусаси к каждой дырке цитировать! Не говорил он такого! – прерывает ее Юки и поворачивается ко мне: – а что классного в идее то? Тут же не кулаками все решается, а голосованием. Ну поколотит она этих девчонок, в чем я, кстати, сомневаюсь, уж больно они именитые. И не смотри на меня так, Йо, они наверняка тоже маги – повышенная реакция там, или сила… но даже если ты их всех покалечишь – как это повлияет на то, что за тебя голосовать будут?
– У нас осталась неделя. – говорю я: – и можно действовать классически – с расклеиванием листовок, распусканием слухов и анекдотов, повышая наш имидж и устраивая встречи с избирателями. Но, положа руку на сердце – кто придет на встречу избирателей после занятий?
– Если мы предложим чаепитие и оденем близняшек в косплей… в купальники… – задумывается Иошико, окидывая оценивающим взглядом сестричек Сато: – и они будут кексики разносить…
– Не будем! – пищат сестрички Сато, стремительно краснея: – не будем в купальниках!
– А я вот запросто. – кивает Горячие Губки: – да чего в купальниках, у меня есть косплейный костюм, у половины парней нашей школы кровь носом пойдет!
– Не, этот костюм я тебе запрещаю показывать. Тем более на себе. Нас тут всех в распространении хентая обвинят. И с выборов снимут. – качает головой Иошико.
– Тоже хорошая идея. – киваю я: – только ты сперва мне покажи, что за костюм, а я потом вынесу вердикт, можно в нем или нельзя. И вы… – поворачиваюсь я к краснеющим сестричкам Сато: – тоже купальники в школу приносите завтра, там и оценим…
– Син! Прекрати немедленно! – говорит Юки: – все Читосе расскажу, как она приедет. И про журналы у тебя под матрацем. Я, сегодня как с утра встала, так и увидела, что за непотребство ты читаешь! «Горячие сестрички», а?
– Так ты теперь еще и в моих личных вещах копаешься?
– А что мне делать, если спать было неудобно! Так и знала, что там что‑то непристойное лежит!
– Юки‑сама?! – выдыхают Ая и Мико, но Юки не замечает их, она отстаивает свою точку зрения.
– И вообще. – говорит она: – такие вот журналы надо как следует прятать, а не класть под матрац, где всякий найти может. Вот. – говорит она и обводит присутствующих торжествующим взглядом. Наступает молчание в котором отчетливо слышно как Атсуши Мацумото поперхнулся и начал яростно откашливаться, словно подавился чем‑то, что прожевать не смог. Сестрички Сато смотрели на нее глазами маленьких, брошенных котят, или щенят, со слезами в этих бездонных озерцах скорби.
– Мы должны были узнать об этом первыми. – сказала Ая с выражением крайнего разочарования и досады, доступной только старшеклассницам страны Ямато: – как ты могла, Юки‑сама…
– Да что я не так сказала то? – хмурится Юки.
– Ты только что сказала, что ты и Син спали вместе сегодня. – расшифровывает атмосферу в комнате Иошико: – нет, я знала, что ты к нему переехала, но что вы спите вместе… совет и любовь?
– Да не было ничего! – спешно поясняет Юки, начиная краснеть, а в комнате соответственно – начинает холодеть.
– Точно. – подтверждаю я: – ничего не было. Это просто были … дружеские обнимашки. И …
– Ты не помогаешь, Син! – говорит Юки: – что ты такое говоришь?!
– И обнимашек не было. – читаю атмосферу в комнате я. Кстати, довольно прохладную атмосферу, как фигурально, так и буквально выражаясь. Мацумоты из своего угла смотрят на меня зверьми – оба и Атсуши и Акеми, у них задание на глазах проваливается начинает, Ая и Мико вообще поражены в самое сердце предательством подруги, которая не рассказала что переехала жить к однокласснику, в их глазах я и есть источник всех неприятностей и изменений, Иошико решительно недоумевает как наше заседание о разработке стратегии на выборах, превратилось в обсуждение кто с кем живет и кто с кем спит. Горячие Губки осуждает меня… не знаю за что, но точно осуждает, я этот взгляд узнаю за милю «мужики все такие козлы».
– Юки! Прекрати пожалуйста, я сейчас простыну! – говорит Иошико, запахивая свой куцый пиджачок с гербом Тринадцатой школы на лацкане: – заболею из‑за твоих переживаний. Кому какое дело с кем ты там после уроков спишь, давай дело обсуждать.
– Да, да. – спешу добавить я: – вот давайте не будем тут кто и с кем. Это так сказать частное дело и …
– А про тебя все‑таки надо Читосе‑нээсан рассказать. – прищуривается Иошико: – пока ее нет, ты тут хвост распушил и в спальню к Юки прокрался… кобелина… – по глазам вижу, что она прикалывается, а потому возмущенные вопли о том, что «она сама ко мне пришла!» – удерживаю где и полагается – внутри. Стискиваю так сказать зубы. Мой имидж в плане моральной чистоты и непорочности меня никогда не заботил особенно, это, скажем так, проигранная битва.
– Потом вон со своими подругами разберёшься. – ворчит Иошико: – сперва по делу решим. Что ты там говорил Син, насчет надрать задницы этим трем выскочкам?
– Только обязательно. – встревает Ая‑чан: – Юки, ну в самом деле… обидно же. Все тут знают, а мы – самые твои близкие подруги и не знаем. – я думаю, что «все знают» – это преувеличение, знала только Иошико, и только потому что она тоже – Всадница Апокалипсиса по имени Сумераги‑тайчо, но это всем не объяснишь, с ее точки зрения то, что знает Иошико – знают все. А сестричек Сато не уведомили, как так‑то? Обидно, понимаю. Половина удовольствия от события состоит в его обсуждении с подругами, а не от переживания его. А тут… даже не знаю, как Юки изворачивается будет. Но Юки встречает взгляд Аи‑чан и кивает головой. Твердо, уверено – мол поговорим и я все объясню. Наверное, я ее недооцениваю и у нее, как у Линды‑сан есть тысяча мозговзрывательных теорий о том, почему она не могла все рассказать сестричкам Сато – масонский заговоры, пятна на Солнце, Меркурий в ретрограде и проклятие Девяти Принцев. Но, ладно, думаю я, вернемся к реальности…
– Так вот. – говорю я: – никто не соберется на печальную встречу избирателей. У нас нет доступа к телевидению или радио, и есть время на выпуск только одного тиража газеты. А нам нужно донести до всех и каждого твою позицию, устроить что‑то вроде дебатов и кардинально изменить твой имидж. Но, даже если мы изменим твой имидж – нужно чтобы об этом изменении узнал каждый. И тут ничего лучше не придумаешь…
