— Особых проблем нет, но есть небольшая просьба. Ты подарок с прошлой встречи помнишь?
— Лодку с мотором?
— Почти угадал.
— Ты про…
— В точку, Коля. Там был хомячок такой прожорливый.
— Это который с калашным рылом в суконный ряд лез?
— Угу. Мне бы во временное пользование десяток таких хомячков, желательно с хорошим запасом кормов.
— Типа, на передержку? — поддержал игру в конспирацию собеседник. — А харя у тебя, Михалыч, от таких кормов не треснет?
— Коля, очень надо. Вспомни, я у тебя что-нибудь когда просил?
— Если не считать те две железнодорожные цистерны с бензином в девяносто девятом…
— Коля, не будь таким мелочным.
— Михалыч, а если я подъеду?
— Лично хомячков привезёшь? Общество любителей домашних животных только одобрит этот благородный поступок.
— Ага, и Ваньку с собой прихвачу.
— Давай! Слабо прямо сегодня прикатить?
— Почему же слабо? — оскорбился собеседник. — Сейчас выезжаем. Водки сколько брать?
— Лучше мыла возьмите, а то с прошлого раза кончилось. Грязно тут у нас.
— Насколько грязно, Михалыч?
— Выше макушки.
— Вот же… мать… Ладно, резиновые сапоги и сменную одежду тоже прихватим.
— Очень надеюсь.
— Жди, скоро будем.
Андрей Михайлович прекрасно понимал, что даже у генералов существует ефрейторский зазор по времени, и не ждал, что старые друзья приедут вот прямо сейчас. Пока соберутся, пока согласуют рабочие вопросы… опять же, без подарка в гости ездить неприлично. Там минута ушла, здесь час пролетел, вот и сутки прочь. Если завтра к вечеру будут, и то верх пунктуальности. А то и послезавтра с утра, потому что рукотворное болото на лесной дороге не так-то просто форсировать даже на полноприводной машине.
Помянув недобрым словом мечтательного бандита, устроившего эту диверсию на подъезде к Любимовке, Самарин забросил в Ниву пару топоров, бензиновую пилу, моток шпагата, и поехал приводить дорогу хоть в какой-нибудь порядок. Ещё утром, вытаскивая лебёдкой застрявший Уазик капитана Тихомирова, приглядел подходящие заросли орешника. Осталось только нарубить веток, навязать фашин, и аккуратными слоями с перевязкой рядов загатить трясину. Проверенный древний способ — пару раз даже Камаз гружёный выдержит. Потом, правда, придётся всё делать заново.
А если посмотреть с другой стороны, то в этом болоте есть свои плюсы. Во-первых, не всякий посторонний человек рискнёт техникой, а во-вторых, и местные дачники будут реже показываться в деревне. До сих пор, кстати, никто из соседей ни разу не появился. Да и чёрт с ними, Андрей Михайлович нисколько не страдал от недостатка общения. А вот мысль о поддержке дороги в состоянии труднопроходимого направления стоило хорошо обдумать.
За нудной и монотонной работой Самарин не следил за временем, и когда где-то вдалеке послышался гул мощного дизеля, понял, что слегка ошибся насчёт ефрейторского зазора. Сколько прошло от звонка, часа три или четыре?
— Михалыч, принимай аппарат! — из кабины остановившегося Камаза-манипулятора выскочил сверкающий металлокерамической улыбкой Иван. — Предложили недавно, так я сразу про тебя и подумал!
Генералам, в отличии от полковников, суетиться неприлично, поэтому Николай выбрался неторопливо и важно. Но тоже с улыбкой.
— Не слушай балабола, Михалыч! Предложили ему, понимаешь… Я за этой хренью специально в Сызрань ездил.
В кузове была лодка. Даже не так… там была огромная лодка! Десятиметровое чудовище с надстройкой ближе к носу и с торчащим из задницы бронзовым винтом.
— От нас обоих и от всей души, Михалыч. Прикинь, осадка всего полметра, над любой мелью проскочит. Против течения десять километров в час прёт.
— А что за движок? — уточнил заинтересовавшийся подарком Самарин.
— Бензиновый. Бак на шестьдесят литров.
— Да я не про топливо.
— А какая тогда разница? Тебе шашечки, или ехать? — ухмыльнулся Николай. — То ли от трактора, то ли от генератора какого, я подробностями не интересовался. Но штука надёжная, такие движки по сорок лет без капиталки бегают.
Самарину уже доводилось встречать подобные лодки. В низовьях Волги их ласково называют «Гулянками», а в верховьях они уже просто лодки без собственного имени, но везде пользуются популярностью и заслуженной славой надёжных помощниц в нелёгком крестьянско-браконьерском труде. Сети поставить и убрать? Это всегда пожалуйста. Лося перевезти, без лицензии подстреленного в соседнем районе? Тоже со всем нашим удовольствием. Бухнуть большой компанией на природе? Самое оно!
— Ну чего, Михалыч, нравится посудина, или обратно отвезём?
— Беру! — кивнул Андрей Михайлович. — Сейчас болото закидаю, и поедем ко мне.
К вязанию фашин привлекли водителя-контрактника с Камаза, и вчетвером с основными проблемными участками справились быстро. На мелкие лужи махнули рукой, справедливо рассудив, что военная техника повышенной проходимости должна хоть иногда соответствовать заявленным характеристикам. И чудо случилось!
В следующий раз пришлось помахать топорами при вырубке ягодных кустов на участке от одних ворот до других. Самарин внутренне содрогнулся, представив реакцию Полины Дмитриевны на варварское уничтожение плодово-ягодного бурьяна, но первым взялся за инструмент.
— Михалыч, у тебя же улица прямо в Клязьму упирается, зачем через огород тащиться? — недоумевал Николай. — Я, конечно, как человек военный категорически одобряю перетаскивание круглого и перекатывание квадратного, но…
— Ваня, дай товарищу генералу самый большой топор, а то у него силы на глупые вопросы остались, — отмахнулся Самарин, но потом всё же снизошёл до объяснений. — Улица в старицу упирается, а настоящая Кляьма за теми воротами.
Не сказать, чтобы ответ всех устроил, но вопросов больше не задавали, хотя во взглядах чётко угадывалось пожелание провалиться сквозь землю вместе с чёртовыми кустами. К счастью, молитвы такого рода традиционно игнорируются небесами, и ещё через час Камаз без всякой торжественности пересёк границу между настоящим и прошлым.
На берегу Клязьмы генерал огляделся и погрозил полковнику кулаком:
— Проговорился? Вот хотели же сюрприз сделать, а ты…
— А что я? — не понял сути претензий Иван. — Я молчал.
— Так он уже лодочный сарай строит, — Николай показал на фундамент будущей крепости. — В водоохранной зоне, между прочим.
Самарин обиделся. Так-то он прекрасно понимал, что строящийся острожек никак не тянет на серьёзное защитное сооружение, но чтоб обозвать его сараем… Да, из лёгких газосиликатных блоков, которые можно разрубить топором… Но в будущем всё будет обложено красным кирпичом, и никому не придёт в голову испытывать эти стены на прочность. Если только артиллерией, но с той в настоящее время удобнее всего бороться с помощью хорошей винтовки и приличного прицела.
— Выгружайте?
— Прямо на воду?
— А что, есть другие варианты?
Вечером разбирали подарки, демонстративно не затрагивая основную причину, по которой собрались вместе. Подарки важнее. Давно известно и не подвергается сомнению, что внутри каждого взрослого мужчины прячется маленький мальчик, до сих пор верящий в Деда Мороза. Никто, правда, в этом не признается, но подарки… Да-да, посмотрите на какого-нибудь брутального мужика с седой бородищей и оцените, как он радуется новому галстуку на Новый Год или носкам на 23 февраля. А если подарки ещё и стреляющие, счастью не будет предела.
Друзья с полной серьёзностью отнеслись к просьбе Андрея Михайловича, и озаботились внушительными инструментами для преодоления неизвестных опасностей. Николай с гордостью показал на длинный зелёный ящик:
— Трофейные и нигде не учтённые. В Гудермесе по случаю достались. Шестьдесят восьмого года выпуска, но на них даже муха не сидела.
— Югославские, что ли? — поморщился Самарин.
— Обижаешь, Михалыч. Неужели я старшему товарищу импортное фуфло привезу? Со складов бывшего Одесского Военного Округа, к нам через Турцию и Грузию попали, а потом… Впрочем, это никого не касается. Чистые стволы, Ванька не даст соврать.
