У меня побежали мурашки по коже. Кастрированного по самые верхние чакры Привратника я помнил.
«Посмотри, что они с нами делают…» — кажется, так он сказал.
— Да, это тёмное искусство лишения силы практикуется в Храме Первого Полнолуния. Про Чёрный Караул ты уже слышал?
— «Слышал» не то слово, — сказал я, вспоминая одноглазого Филиппо, спасшего меня в такой же пустыне.
Старик рассказывал, что был одним из Караульщиков, но ему совсем не понравились видения, которые присылала Чёрная Луна. И так же не понравилось то, что Верховный Совет все видения переводил по-своему.
Я вздохнул и присел рядом с Избранницей, привычно пристроив винтовку на колени и положив на неё ладони.
Накатило ощущение, как будто я снова в Африке, на своём первом серьёзном задании. Напарник ещё жив, мы полны юной энергии, и космические моря нам по колено. А что не по колено, сломаем через это же колено, за нашу-то Свободную Федерацию…
Кажется, что это было невероятно давно, да и вообще в прошлой жизни. И каким же прекрасным было это ощущение, когда готов выполнить цель, а в голове ясная и чёткая идея. И никаких тебе сомнений, размазанных по совести масляным говном, которое всё время пытались нам втюхать капиты.
Сейчас моя идея, которую я готов был защищать, сидела рядом. И мне было глубоко наплевать, чем так насолила Незримая этому Легиону, и что у неё там за отношения с Чёрной Луной.
Но мне было нужно, чтобы эта чернолунница с серыми, как псарэс, глазами, и чёрными, как тхэлус, волосами, при всей своей божественности и могущественности… чтобы Эвелина точно знала — Тим Зайцев сломает любого, кто покусится на неё. Ну, или на её горы.
— Тим, как это прекрасно, — по щеке Эвелины покатилась слеза, — За тысячи лет я слыхала многое, но когда о тебе вот так думают… Ох, отшлёпай меня, Незримая! А вслух можешь сказать? Но только без вот этих вот гор, — чернолунница улыбнулась.
Я смутился. Как-то непривычно, что твои мысли — открытая книга.
— Словами? Я… это… ну… ты не бойся, короче, я с тобой.
— Ну да, слова у тебя, как пули. Бьют быстро и метко.
— Так, Эвелина. Пусть я и псионик Свободной Федерации, но человек я простой, и, по сути, солдат. Ты можешь объяснить мне чётче, а не подходить издалека целую вечность?
— Время здесь течёт по-другому.
— Эвелина!
— Тим, не я придумала правила игры, и скоро ты всё поймёшь, — она улыбнулась, состроив мне рожицу.
Вообще, в этом месте Эвелина заметно расслабилась, и не была похожа на ту бледную моль, что сидела там, в зале, и молилась.
— Значит, говоришь, солдату нужна чёткая цель? — спросила она.
— Я и сам её могу поставить, обучен этому. Мне надо знать, что происходит. Про Вячеслава, про Чёрный Караул я услышал. Что их объединяет?
— Кража, — спокойно ответила Эвелина, — Великолунцы, бедные на Лунную кровь, смогли поднять свою страну, воруя магические техники. Заговаривают артефакты из лунных камней, затем оракул с этим камнем ждёт нужного момента, чтобы подловить мага…
— Копирует?
— Магия или сила, или как называют в твоём мире, псионика — это всё энергия. Космоса, вселенной, земли. Чтобы создать воздействие, нужно сплести энергию в особый узор, и, если необходимо, очистить, при этому у мага должен быть талант, и…
— Эвелина, ты мне азы, что ли, читаешь? — я искренне возмутился, — И толчковому псу ясно, что у великолунцев артефакты, наподобие всяких примочек у капитов из моего мира. Псионики из них слабые, вот техникой и берут… А чернолунники тут при чём?
— Какой ты нетерпеливый, Тим, как все смертные прям. Ты можешь понять, наконец, что такое эти артефакты? — при этих словах она поднесла пальцы к шее, сунула за ворот и вытащила чёрный камушек тхэлуса, — Это мастерски заговорённые предметы, в которых скрывается воля мага-технаря. Или бога…
— Своего рода программа, — я кивнул.
— Великолунцы часто причиняют вред магам, у которых украли технику, зависит от силы заговора на артефакте. Это искусство, немного обрезанное, им в своё время дали чернолунники, в обмен на сотрудничество.
— Такая политика, я понял. Поэтому в Красногории не всё гладко, со всех сторон заговоры и предатели.
— Это же происходит не только среди людей, но и среди богов, Тим.
Мне осталось только кивнуть. И только в этот момент до меня дошли слова Эвелины: «Или бога…»
«В артефактах заключена воля мага-технаря… или бога».
Я уставился на чёрный камушек, зажатый в изящных пальчиках. А Эвелина, перехватив мой взгляд, скосила глаза наверх, потом со вздохом улыбнулась.
Если «ментальные коконы» у богов представляют собой целые миры, то какие у них должны быть артефакты?
Вот такой вот камушек тхэлуса, как у Эвелины в руках, заговорённый на копирование чужой техники… Чакры срезать? Или даже душу украсть?
Камушек. Камень. Камнище. Астероидище…
Луна.
— Чёрная… это что, она, получается, вот такой вот… — сказав, я коснулся камушка, и как будто нечаянно тронул при этом и пальцы Избранницы.
Она кивнула.
Тут паззл начал складываться, и слова оракулов эхом разлетались в моей голове. «Легиону нужна душа бога… Нужна его сила… Мы живём вечно, но это не бессмертие…»
— А почему прямо нельзя было сказать? — наконец, спросил я.
— Я не могу. Точнее, могу, но это будет проявление Незримой, и ещё больше ослабит меня… И так кучу ошибок наделала! Как, ты думаешь, я оказалась у них в руках?
«Этот мир — ловушка для богини!» — эта мысль снова резанула мне разум, как молния, пробившаяся сквозь тугодумные тучи.
Паззл стал складываться дальше.
Ключевцу нужно было, чтобы я приблизился к хижине Коккино, и там бы он скопировал технику. Что там, какое-то особое место?
— Да, Тим. Хижина Коккино — сильный источник энергии огня. Эта стихия там так сильна, что могла сама бы вызвать у тебя магическую реакцию.
Я продолжил думать.
Ну, а могла и не вызвать реакцию. Тогда Вячеслав бы просто атаковал меня с присущей ему хитрецой, и мне пришлось бы защищаться. И, возможно, вблизи источника энергии я не уследил бы за чакрами, превратился бы в уголька.
То чувство, когда стихия огня переполняет тебя, я хорошо помнил — и там вообще сложно себя контролировать, так что у Ключевца были все шансы.
Эвелина кивнула, мол, какой-же ты умница.
У меня возникло чувство, будто я в первом классе сижу на передней парте, и зоркий глаз учителя направлен в мою тетрадку, где я терпеливо карябаю свои каракули.
Ну, хорошо. А при чём тут Эвелина?
Предположим, Чёрная Луна, помимо всего прочего, и вправду огромный артефакт, заряженный кем-то давным-давно. Кем? Богом, Легионом, сильным-пресильным магом…
Эвелина поджала губки, но ничего не сказала.
Ладно, мелочи не так важны. А важно то, что эта Чёрная Луна, как артефакт в руках Ключевца — она ждёт магической реакции.
Чьей? Ну, богини, естественно.
А ей никак нельзя проявлять божественные силы, потому что артефакт заряжен и ждёт. И получается, что Незримая в этом мире должна сидеть тише мыши…
Она тогда сильно помогла в Царском Лагере, мне удалось сбежать через открытый Вертун, но сама Эвелина попалась в руки врагу.
— Р-р-ра-а-ар!
Уголёк с рычанием пронёсся за нашей спиной, обдав жаром, и я обернулся, задумчиво проводив взглядом бешеную зверину.
— Такой он шалопай, этот твой жжёный пёс, — засмеялась Эвелина и, сунув красный конец посоха в песок, взметнула в сторону «уголька» целую горсть стеклянных бусин.
Элементаль не заставил себя долго ждать и, взмыв в невероятно высоком прыжке, клацнул пастью прямо через искрящиеся мириады стёклышек.
Запертая в этом мире раненая богиня находилась в ситуации, которую псионики на нашей Земле называли коротко и ясно — «жжёный псарь». Ну или «жжёный пёс»…
Жжёный пёс дышит в спину.
Жжёный пёс вцепился в задницу.
Жжёный пёс ухватил за яйца…
— Не, к моей ситуации это не подходит, — усмехнулась Эвелина, — Чего нету, того нету.
