образом?
— Одной не хватает, — Матвей нахмурился. — Похоже, той девушки.
— Ничего, — я оптимистично пожала плечами, — может, она и не понадобится. Меня больше интересует, что значит номер «ноль-альфа»? Это где?
Как и во многих земных гостиницах, здесь первая цифра в номере комнаты означала этаж. Нулевой этаж? Это подвал, что ли? Вообще-то пауку — а именно у него номер оказался таким загадочным — вполне бы подошло.
— Вы не подскажете… — Я перегнулась через стойку. Портье сидел под ней на полу, прижав тощие колени к груди, икал и мелко подхихикивал. Кажется, толку от него не будет. Надеюсь, он не насовсем это. И надо бы запомнить: никогда не подпускать фею к неизвестным иномирным цветам. Я выпрямилась, обернулась к своим спутникам и скорбно сообщила, — нет, он не подскажет.
— А я знаю-знаю-знаю! — радостно возгласила фея и метнулась почему-то к входной двери. Снова, в который уже раз, переглянувшись с Матвеем, мы одновременно рванули следом. Степан отстал от нас ненамного.
Тем временем пчелофея, вылетев через самораздвигающиеся двери, принялась набирать высоту, держась у стены.
— Чего это она? — изумился Степа. — Эй! Ая!
Впрочем, фея никакого внимания на него не обратила.
— А может, нулевой этаж — это тот, что под куполом? — задумчиво произнес Матвей. — Там был всего один номер указан. Может, он какой-то особенный?
— Самый роскошный? Или предназначенный специально для пауков? — предположила я.
— Арахнидов, — мягко поправил Степан. — Так в списке было написано. Господин Иху вр Кроа, арахнид.
Ну надо же, он у нас не только юный эколог, он еще и политкорректный!
— И что, она собирается влететь к нему в окно? — я окинула взглядом зеркально-стеклянную стену. Монолитной она не была, видны были переборки между этажами и рамы, а в кое-каких номерах оказались открыты форточки. — Интересно, как он на это отреагирует.
Впрочем, проверить это — по крайней мере, на сей раз — нам так и не довелось. Потому что невменяемая фея, заглянув в одну из форточек, вдруг издала ликующий вопль и влетела прямо туда.
— Это же не верхний этаж! — ужаснулся Степан. — Что она там увидела?!
— Погоди-ка… раз-два… это восьмой. На восьмом у нас кто-то тоже был, кажется. Может, она увидела...?
Матвей поспешно вытащил смартфон из кармана и открыл список.
— Номер 8-112, Оффал-йег и Криффал-йег. Что бы это ни значило.
— По-моему, это зеленые человечки.
В этот момент из окна на восьмом этаже послышался чуть приглушенный расстоянием вопль. И мы опрометью кинулись обратно в гостиницу. Пробежали мимо стойки, за которой все еще не было видно портье, промчались к лифтам — вполне привычного вида, большим, стеклянным, как в торговых центрах, и Матвей ткнул в кнопку восьмого этажа.
Пожалуй, на этаже запросто можно было бы заблудиться — лабиринт переходов и коридоров до боли напомнил мне родную общагу, разве что здесь все сияло зеркалами и хромированными поверхностями. Однако на каждом повороте оказались таблички со списками номеров и стрелочками-указателями, а у самого лифта висела голографическая карта этажа, так что сориентироваться удалось довольно быстро. С топотом пробежав по коридору, мы замерли только у нужной двери. Рядом с ней мигало сразу несколько кнопок. И какая из них от звонка? Может, просто постучать?..
Только сейчас до меня вдруг дошло, что Ая, собственно, не видела “наших” зеленых человечков, только слышала об их существовании. Да и я сама совершенно не уверена, что отличила бы этих двоих конкретных от любых их соплеменников. Что если пчела вломилась в номер совершенно посторонних инопланетян — причем неизвестно в какой на самом деле номер, мало ли сколько их может жить на восьмом этаже?
В этот момент за дверью с номером 112 раздался еще один душераздирающий вопль, и Матвей решительно схватился за дверную ручку.
Дверь неожиданно подалась, и из нее на бреющем полете выпорхнула пчела в облаке желтого тумана, едва не врезавшись в Степана. Мальчишка, видимо, не забыл о неожиданных эффектах, случающихся с осыпанными пыльцой пьяной феи, так что отскочил очень резво.
А из клубов желтого тумана между тем неслись вопли на неизвестном языке. При этом почему-то отчетливо казалось, что кричат матом.
Спустя пару секунд из желтых клубов выплыл зеленый человечек, замотанный в ярко-красную ткань наподобие тоги. Выглядело это, как будто художник — то ли модернист, то ли сюрреалист, рисовал сценку в бане, но решил добавить в нее ярких красок. В руках у “купальщика” оказался здоровенный баллон, на котором в запрещающем красном круге была изображена перечеркнутая наискосок пчела.
Это что у него… инсектицид?!
Ая в долю секунды метнулась, чтобы спрятаться за спиной Степана.
— Шррр-траи карсс-ог врие? — прощелкал инопланетянин, однако, взглянув на наши вытянувшиеся лица, тут же перешел на местный язык. — Шррр-траи уничтожен?
Я моргнула, однако потом чуть заторможенно кивнула. Если этот зеленый маньяк со своим дихлофосом говорит о нашей фее, то пусть лучше думает, что у него все получилось, чем побежит ее искать.
— Вы должны лучше следить за безопасностью гостей! Я буду жаловаться! — с этими словами, сказанными самым скандальным тоном, зеленый человечек будто втянулся обратно в желтый туман и захлопнул дверь перед нашими носами.
— А… — я оглянулась на пчелофею, опасливо выглядывавшую из-за плеча Степы.
— Я-а их п-проверила. Обоих. Н-не они, — чуть заикаясь, отчиталась она. Кажется, от желтых клубов она даже слегка протрезвела.
— То есть вы сначала поговорили, а уже потом он начал кидаться на тебя с этим баллончиком? — непонимающе нахмурился Матвей. — Что ты ему такого сказала?
— Н-ничего! Он сразу начал кидаться! То есть сначала заорал, потом давай по комнате бегать, еще немножко на стены залезал, п-подпрыгивал, ругался, а потом отк-копал в чемодане эту штуку и давай во все стороны из нее брызгать! А еще там у него ребенок такой же зелененький, тот вообще визжал все время. Ну я пока в тумане окно искала, чтоб вылететь, на обоих налетала несколько раз, вот и поорала на них немножко именами. Я молодец же?
— Молодец, — вздохнула я. — Надо же, я думала, они тут все толерантные. Или эти ребята так только к взломщикам относятся? Вообще-то я бы тоже не обрадовалась, если бы ко мне инопланетянин в окно прилетел.
— У нас еще бабулька с внуком остались. И арахнид, —
