Мы все переглянулись и принялись наводить порядок в кубрике. Уложились точно в срок. Горчаков, как старший среди нас, пошел докладывать. Вернулся он только минут через двадцать. Выражение лица было крайне задумчивое и понимать его можно было по-разному.
— Ты чего так долго? — спросил я.
— Воспитательная беседа была. Пытались склонить меня к сотрудничеству.
— Ну, ясно, — кивнул я. — Хотели, чтобы сучил?
Артем кивнул.
— Ну а ты что? — спросил Денисов.
— А сам-то как думаешь? — он посмотрел на него таким выразительным взглядом, что тот даже покраснел.
— Ладно, сейчас будет построение на занятия, — я взглянул на часы. — Надеюсь, хоть там, все осталось по-прежнему.
И верно. Через пять минут наш дневальный, Фадеев, дал команду на построение. «Вэвэшники» строились неохотно, с ленцой. Им это обучение, что шло, что ехало. Всей роте и так неплохо жилось, а тут еще какие-то тренировки и занятия в довесок накинули.
За следующие несколько дней выяснилось, что часть наших предметов убрали, заменив их более простыми, в некоторых случаях даже бесполезными. Весь преподавательский состав тоже был заменен — теперь нас обучали молодые офицеры, и честно говоря, я не понял, к какому роду войск они относились. Энтузиазма особого не было, но оно и понятно. В целом, вроде бы все пока шло нормально.
На одном из занятий, ко мне подошел сержант Сипкин. В своей обычной нахальной манере.
— Слышь, Савельев... А ты типа, умный что ли, да?
— Не жалуюсь. А что, тоже хочешь?
— Не-е, не кайф. Присутствие твое меня бесит! Вот ничего не могу с собой поделать, только вижу тебя, сразу начинаешь раздражать.
— Сипкин, ты охренел? — жестко возразил я, надавив на него морально. — Почему ты предъявляешь свои проблемы мне, если не нравится тебе? Ты и думай, как так получилось. Активизируй серое вещество, ну! Работай над собой, ищи пути решения сложившейся обстановки. Понял?
— А? — не понял тот, собрав глаза в кучу. — Чего?
По глупому выражению лица оппонента я понял, что тот вообще не въехал в смысл сказанного. Стоял и тупил, хлопая глазами. Его дружки тоже не особо поняли, но никто отвечать не решился. Ждали, что решит Сипкин — он у них исполнял обязанности старшины.
Однако реакции от сержанта не было — видимо ожидал, что я изложу свою позицию более внятно. А пояснять свои слова я не собирался.
— Все? Свободен! — я развернулся и отошел в сторону. Хотел вновь отправиться в учебную аудиторию , но было еще рано, поэтому остался в коридоре.
Честно говоря, думал, что бугай бросится вдогонку, чтобы исправить ситуацию и восстановить справедливость с помощью кулаков. Именно поэтому я заранее сгруппировался, собираясь бить так, чтобы ничего не сломать. Но к моему удивлению, тот остался на месте и ничего не предпринял.
Ситуация разрешилась сама собой.
Несколько дней отношение со стороны командования к нам было стабильно-негативным. Всю нашу компанию больше гоняли, ставили в наряды, постоянно пытались в чем-то наказать или ткнуть носом. Старались разделять, используя принцип — разделяй и властвуй. Несправедливости следовали одна за другой. Это доставало все больше и больше, но пока было терпимо.
По одному, нас периодически вызывали в канцелярию, где старший лейтенант Паршин задавал неудобные вопросы и пытался склонить кого-то к сотрудничеству. С его стороны это выглядело настолько глупо, что я не сдерживал смех, когда кто-то из парней возвращался с очередной историей.
Настала и моя очередь, тем более, что я был крайним из нашего подразделения, кто еще не был в резиденции «нового царя».
— Леха, иди в канцелярию, — пробурчал подошедший Горчаков, исполняя обязанности дневального. Стоит отметить, что после объединения подразделений, Артем перестал быть старшиной, да и дежурным по роте его больше не ставили. Кстати, нового названия у нас не появилось.
— Дай догадаюсь, к старлею? Будет мозги потрошить, а потом вербовку устроит?
— Ну а то. Слушай, а вдруг начнет тебе щедрые предложения сыпать?
— Ага, рога изобилия не хватит, — отшутился я.
Подошел к деревянной двери канцелярии, постучался.
— Разрешите войти? Младший сержант Савельев по вашему приказу прибыл!
— Ну, заходи, Савельев! — не глядя в мою сторону, ответил Паршин.
Внутри сидели оба взводника — снова поразился, насколько у них хмурые морды. По типажу и манере поведения они чем-то напоминали взятых в плен боевиков, когда я в Сирии был. Оба молодые, а впечатление создавали крайне неприятное. При моем появлении, оба уставились на меня с таким видом, будто я клоун и должен выкинуть какой-нибудь номер.
Я вошел, закрыл за собой дверь.
Обратил внимание, что в канцелярии сделали небольшую перестановку. На том месте, где стоял рабочий стол капитана Гнездова, теперь была мусорка. Символично, что тут добавить.
— Ну что, Савельев, как служба? — поинтересовался Паршин. — Жалобы есть?
— Никак нет, товарищ старший лейтенант.
От моего взгляда не укрылось, что взводники обменялись непонятными мне жестами.
— Да? Ну, может какие-то вопросы или пожелания есть?
— Никак нет, — ответил я, но тут же поймал себя на мысли, что поторопился с этим. — Хотя нет, один момент все-таки имеется.
— Говори.
— Мы будем нести службу на станции?
— Нести службу? — старлей удивленно поднял бровь. — А чем вам тут не нравится?
— Все нравится. Род деятельности не тот. Нас не для того готовили.
Повисла пауза. Ответил я хорошо.
Командир отвлекся от своего занятия, ухмыльнулся.
— Савельев, я не отпущу вас в наряд на такой ответственный объект, пока не буду уверен, что вы справитесь с обязанностями. — Паршин посмотрел на меня хитрым взглядом, постучал пальцами по столу. Знал же гад, что наша квалификация куда выше, чем у его ленивых недоучек, к тому же практически предоставленных самим себе. Кстати, таковых насчитывалось аж сто двадцать три человека.
— Ну и что от нас требуется, чтобы попасть на Чернобыльскую АЭС?
— А зачем оно вам? Чего вас туда так тянет? — прищурился лейтенант.
— До меня доходила информация, что у вас товарищ Савельев, какой-то повышенный интерес к атомной станции, — продолжил командир. — С чем это связано?
Вот черт, он что, тоже уже знает? Получается, я действительно попал в чье-то поле зрения... Насчет меня тоже есть какие-то инструкции... Это не просто так, нужно быть крайне осторожным, пока не пойму, кого это я так заинтересовал и по какой причине.
— Савельев? Ты меня слышишь?
— Так точно, слышу. Все просто. Мой отец работает на атомной станции. Я опасаюсь, как бы чего там не случилось, — ответил я.
Командир противно рассмеялся.
— Диверсия? — насмешливо спросил кто-то из лейтенантов.
— Может быть, — сдержанно ответил я.
— Там ничего не случится! — спокойно, но твердо произнес Паршин. — Мое подразделение этого не допустит! Нет на станции никаких диверсантов и не будет!
Мне стало смешно, но я сдержался. Подразделение «вэвэшников» ленивые и совершенно никак не мотивированные бойцы, жаждущие только одного — чтобы дембель пришел поскорее. Я уверен, что большая часть из них даже не представляет, какая ответственность на них лежит и что именно они пытаются охранять. Просто просиживают пятые точки, не замечания ничего вокруг. Зато пафоса и самомнения...
— Я слышал это много раз, — так же спокойно возразил я. — Однако, даже мы вдвоем с Горчаковым, смогли не только проникнуть на ЧАЭС, но и условно взорвать блочный щит управления. И нас никто не остановил. Что помешает так же взорвать реактор?
— Товарищ младший сержант... — Паршин встал из-за стола и подошел ко мне. — Вы что, пытаетесь научить меня работать? За этим следит комитет госбезопасности, военная контрразведка, милиция, в конце концов. Вероятность подобного сведена к нулю.
Я бы научил его работать, представься мне такая возможность.
Не дождавшись ответа, он продолжил сам:
