Время пролетело быстро, пока девочки выступали Альбина успела вся испереживаться за своих подружек. Вскоре трансляция закончилась и сразу пошла программа "Время". Альбина не стала её смотреть и покатила на своей инвалидной коляске, которую купила для неё федерация по фигурному катанию, в свою комнату. Жизнь для Альбины закончилась в прошлом году, когда она вместе с родителями попала в автомобильную аварию, в которой выжила только она. Родители и бабушка погибли, а она выжила. Для чего? Чтобы вести жалкое существование в детском доме для инвалидов? Она, привыкшая к своему послушному сильному и гибкому телу тренированной спортсменки, теперь мало что могла делать самостоятельно, вот коляской управляла без посторонней помощи.
Однако, жизнь в инвалидной коляске никак не могла её устроить. Все чаще и чаще её одолевало суицидное настроение. Хорошо, ещё, что бывшие подруги по юниорской сборной команде не забывали её и регулярно навещали, подарили ей планшет и смартфон, а в детдоме, благодаря все той же федерации фигурного катания, которая взяла над ним шефство, был бесплатный вай фай, так что Альбина смотрела на мир с помощью интернета через экран планшета, как в форточку выглядывала. Чуть-чуть дохнуть свежего воздуха, но не более того. Сам окружающий мир был для неё недоступен, хоть и находился рядом на расстоянии протянутой руки.
Спасала Альбину в какой-то степени дружба, которую она завела с одной девочкой из соседней палаты, Машей Туманец. Та жила в детдоме с рождения, болела ДЦП, и, как и Альбина, проживала свою жизнь в инвалидной коляске. Маша часто просила Альбину рассказать ей о своей жизни до аварии. Ей было интересно, как живут обычные люди, а Альбина вскоре заметила, что когда она начинает рассказывать о своей прошлой жизни, то она как бы и сама возвращается к ней. Что Альбина не помнила, то выдумывала, фантазировала, создавая в своей памяти свой собственный мир, состоящий наполовину из воспоминаний, наполовину из её выдумок.
С соседками по палате, а их было двое, Альбина близко не сошлась, сказывалась разница в возрасте, те были на 4 года моложе. Обе соседки были ходячие и могли передвигаться самостоятельно, хотя и с помощью костылей. Альбина относилась к ним как старшая сестра.
Но, сегодня у Альбины на сердце было особенно тяжело и она попросилась у нянечки, чтобы та уложила её в постель раньше обычного времени. Впрочем, до отбоя оставалось совсем недолго и вскоре в палате выключили свет.
Альбина лежала на спине с открытыми глазами и смотрела в белеющий в темноте потолок. Снова эта проклятая авария шаг за шагом разворачивалась перед внутренним взором, заставляя вновь и вновь переживать, и проживать каждый её миг. Так она засыпала почти каждый вечер.
А на следующий день к ней в палату пришёл человек, который в очередной раз перевернул её жизнь.
***
29 декабря 20… года, 8 часов 30 минут утра. Рабочий кабинет Дмитрия Тимофеевича Трипольского в московском офисе Трипольбанка. Дмитрий Тимофеевич беседует по телефону с начальником СБ Горбуновым Аркадием Петровичем.
- Аркадий Петрович, вчера Лиза нашла для нас нового повара. Я пригласил его для собеседования и послал за ним машину. К 9-00 должен быть у меня. Ты бы тоже подошёл.
- Хорошо, Дмитрий Тимофеевич, подойду.
***
Через час, там же. Максим Ангел только что вышел из кабинета Трипольского.
Дмитрий Тимофеевич, поднялся из-за стола и протянул документ Горбунову. Тот взял паспорт, раскрыл, полистал и задумчиво сказал:
- Максим Даниилович Ангел, 18 лет, гражданин Украины, житель города Харькова.
- Его нужно зарегистрировать у нас, и, ты же слышал, он хочет получить российское гражданство. Полагаю, это нетрудно организовать. Главное, его нужно пробить по всем базам, затем послать нашего человека в Харьков и пусть там, на месте, разузнает все, что можно об этом человеке.
Уже выходя из кабинета, Горбунов предложил:
- А может быть, на всякий случай пальчики повара со стола снимем? Я заметил, что он, когда сидел, то пальцами по столу барабанил. Да и на паспорте у него целлофановая обложка. Там тоже могут его пальчики остаться.
Трипольский думал недолго, это пока ещё был не его человек, и он кивнул в знак согласия:
- Хорошо.
***
Вчера вечером сидеть в комнате было скучно, и я прошёл на кухню, где работал телевизор, который внимательно смотрела тётя Ганна. Юлии Борисовны и Яны не было.
Шла прямая трансляция соревнований по фигурному катанию. Сначала я рассеяно смотрел на наших фигуристок, затем втянулся и с интересом стал наблюдать за всеми перипетиями схватки. За первые места шла ожесточённая борьба. Соперниц отделили друг от друга порой сотые доли баллов. Вскоре все закончилось и были подведены итоги. Началась программа "Время". С первых же минут, нас снова познакомили с результатами только что закончившейся битвы и показали интервью с победительницей, Аней Шмелевой. Моё внимание привлекли её последние слова:
- Хочу передать привет Альбине Ольховской, нашей подруге, которая ещё в прошлом году была в нашей команде. Она первая из нас стала регулярно выполнять четвертной прыжок на тренировках и, если бы не та ужасная авария, сейчас она была бы среди нас, и я совсем не уверена, что тогда первое место досталось мне.
Шмелева помахала приветственно рукой и сказала:
- Привет, Альбина. Завтра у нас показательные выступления, а послезавтра мы тебя обязательно навестим.
Журналистка, ведущая репортаж, добавила:
- Хочу напомнить нашим телезрителям, что Альбина Ольховская, чемпионка мира среди юниоров прошлого года, сразу после чемпионата, который проводился в Хельсинки, попала в автомобильную аварию, в которой потеряла не только здоровье, но и родителей. Сейчас Альбина живёт в детском специнтернате для инвалидов.
Я пожелал тёте Ганне спокойной ночи и прошёл в свою комнату. С помощью смартфона я через интернет уже через четверть часа узнал адрес этого богоугодного заведения, после чего лёг спать.
Утром следующего дня пришлось встать в 7 утра, поскольку позвонила Лиза и сказала, что меня приглашают на собеседование к её деду и за мной пошлют машину. К половине девятого я должен быть готов.
Собеседование протекало скучно. Меня рассмотрели, как жука под микроскопом, задавали кучу вопросов, отвечая на которые я был вынужден врать на каждом шагу. Особенно меня достал начальник СБ, Аркадий Петрович. Однажды он пошёл на обострение, прямо обвинив меня во лжи. Видимо, он составлял мой психологический портрет и ему было интересно посмотреть на мою реакцию. Я спокойно сказал:
- У меня создалось впечатление, что присутствующие не отдают себе отчёт в том, что это я дал предварительное согласие на предложенную мне работу. И я начинаю склоняться к мысли, что поспешил, не рассмотрев альтернативные возможности.
Получив от меня отповедь, Аркадий Петрович сдал назад и через несколько минут меня отпустили, попросив оставить им паспорт.
Вышел я от них в полной уверенности, что на работу меня не возьмут, слишком я мутный тип в их глазах, но теплилась надежда, что пробьют для меня российское гражданство.
Ну, и бог с ними. Прежде, чем вызвать такси и поехать к Альбине Ольховской, я поработал над своим лицом и создал иллюзию, похожую на Романа Назаренко, паспортом которого я хотел воспользоваться при этом посещении. Подготовившись таким образом, я вызвал по телефону такси и поехал по известному мне адресу.
Специнтернат располагался в одном из спальных микрорайонов города. Когда я отпустил такси, то шёл уже одиннадцатый час утра. Открыв дверь здания, а судя по его виду, это когда-то была школа, я попал в середину коридора. Сразу у дверей стоял стол, за которым сидел пожилой мужчина, сурово потребовавший от меня документы.
Я достал для него из кармана второй, имеющийся у меня украинский паспорт на имя Романа Назаренко и протянул его охраннику. Тот взял его, прочитал мои данные, полистал и спросил:
