Похоже, у мужика случился ступор. Он никак не ожидал, что я действительно распишусь. Несколько минут сидел и рассматривал, что же я там наваяла такого. Пусть любуется, мне не жалко.
Прочистив горло, он позвал следующего. Закончив, захлопнул книгу и пошел к выходу. А мы все за ним. Куда же мы теперь с подводной лодки то. Правильно, в повозки. Рассадили нас по лавочкам. И покатились по булыжной дороге.
Ох ты ж мать моя женщина. Через пять минут я готова была идти пешком, только бы не чувствовать этой трясучки. Об амортизаторах тут явно еще понятия не имели. Выехали за ворота, а там нас еще две такие же груженые повозки ждали. И началась многочасовая пытка. Каждый камушек, каждая неровность на дороге отдавалась на моей несчастной мадам сижу. Сижу я на ней, сижу и так мне ее жалко, несчастную. И себя, между прочим, тоже. В конце концов это ж моя несчастная, почти уже потерявшая чувствительность, полностью отбитая задница, плясала на жесткой скамейке.
Когда я уже готова была взвыть и просить о милости вернуть меня назад в тюрьму, на улице совсем стемнело. Телеги, съехав с дороги, остановились около лесочка. Нам напомнили, что будет за побег и разрешили спуститься на землю.
Я первым делом начала приседать и растирать ноги. Остальные последовали моему примеру. Попрыгав еще немного и вернув чувствительность своим конечностям, бросилась в лес. По вполне природной потребности. Пришлось прятаться, чтобы не начали задавать глупые вопросы.
Удовлетворив эту потребность, тот же себя напомнила громком урчанием вторая. Жрать хотелось так, что готова запеть арию голодного волка из оперы, ой, когда ж мы наедимся. Возвращаясь к стоянке, думала, с кем же на эту тему можно поговорить.
Похоже, нас голодом морить не собирались, так как уже стояла очередь из мужиков. Впереди на одной из телег, трое воинов, сопровождающий нас, раздавали еду. Буду надеется это съедобно.
Оказалось, нам давали кусок хлеба, сыра и в какую-то глиняную плошку наливали что-то мутное. Судя по плошки, ее никогда не мыли, и кто из нее что пил или ел не понятно. Нет. Я не могу сказать, что я сильно уж брезгливая. Но брать ее мне что-то не хотелось.
Хочется или нет, у меня не спрашивали, всунули и отодвинули в сторону. Типа очередь, не задерживай, а то сейчас как задержат, то под вопросом смогу ли я завтра ходить. А я что? Я ничего. Отошла себе в сторонку, просела, опершись на колесо одной из телег и приступила к изучению своего пайка. Хлеб оказался не первой свежести, но вполне даже ничего. В интернате иногда и более сухой ела. Сыр был соленный, чем-то напоминал по вкусу брынзу. А вот жидкость, оказалась прокисшим пивом. Ой нет спасибо, что-то не хочется. Сейчас была рада что в бутылку с колодца набрала воды. С каким наслаждением я ее выпила. Не удержалась и выпила всю. Буду надеется, завтра мы прибудем на место. Пить то пойло что выдают, я не собиралась. А без воды долго не протяну.
Кстати, как я поняла, плошки, это выданный нам инвентарь. Чашка и тарелка в одном лице. И типа потеряете или разобьете, будете в жмени еду получать. Аккуратно вылив содержимое убрала ее в рюкзак, так сидя и заснула.
Проснулась от того что трясли за плечо.
— Просыпайся парень, скоро будем ехать. Иди поесть возьми, а то до вечера больше не дадут.
Посмотрела благодарно на мужика и побежала получать свою порцию хлеба и сына. От кислого пива отказалась. Воин что его наливал, просто пожал плечами. Типа не хочешь как хочешь, нам больше достанется. Вчера, наверное, всовывали не столько эту гадость, как саму посуду. Между прочим, в отличие от меня остальные его пили. И смотрю, не жаловались, а готовы были за добавкой подойти. Ну как говориться каждому свое. Съев свою порцию хлеба, сыр убрала в рюкзак. Все же он соленый, а пить у меня не было. После побежала в кустики, а возвращаясь, увидела на стоянке переполох. Меня схватили и забросили в повозку. Там уже сидело несколько мужиков. Поинтересовалась, что тут случилось. Оказалось, двое все же решили сбежать. Точнее не решили, а сбежали. Паек свой они не получали и утром их никто не видел. Всех, кто остался, рассадили по телегам, а потом двое воинов на лошадях рванули в лес.
Просидели мы часа четыре, когда вернулся первый из воинов. Через седло был переброшен один из сбежавших. Сбросил неподвижное тело на землю и отъехал в сторону.
Негоже воину заниматься дрессировкой будущего состава. Грязным делом в виде проведения экзекуций обычно занимается кто-то другие. И они сразу же приступили к своей работе. Рубашка с бессознательного тела была сорвана и это самое тело было привязано, лицом к столбу, к ближайшему дереву. Несколькими оплеухами его привели в сознание. В рот тут же всунули какую-то палку, которую мужик зажал зубами. Почти моментально он получил первый удар, который сразу же разорвал кожу на его спине. Не спускаясь с телег, все начали считать количество ударов.
Да что же у них здесь за зверства такие? Я не могла ни видеть этого, ни слушать, свиста плети, разрывающего воздух, ни удар, ни тем более счета. Это было выше моих сил. Закрыла уши руками и начала напевать себе песню. Не помогало, я все равно все слышала. Никуда не спрятаться и не убежать.
Но вот вроде тишина. Похоже, все закончилось. Подождала еще несколько минут. Тишина. Убрала руки от ушей. Тишина. Открыла глаза и посмотрела туда, где должен быть привязанный мужик. Лучше бы не смотрела. В этот момент его подтягивали на веревке. А он дергался, пытаясь руками схватится за веревку стягивающую его шею. Штаны его стали мокрые. Еще минуты две он подергался и успокоился. По инерции пошатываясь он продолжал висеть на ветке. Я не могла от ужаса оторвать от него глаза. И тут с леса выехал второй воин, скинув на землю следующую жертву. У меня в глазах потемнело.
— Парень очнись.
Кто-то меня похлопывал по щекам. Шансов что меня приводи ли бы в чувства нашатырем, не было. Пришлось довольствоваться небольшими пощечинами. Хорошо хоть фейс не попортили.
— Откуда же ты такой к нам попал?
Я только, из подо лба, смотрю на мужика, что приводил меня в чувство. И молчу. Ну что тут скажешь. Я дяденька из другого мира?
— Не смотри на меня так грозно. Не хочешь не говори. Мне то что.
Как не хотела, но глаза сами направились туда, где повесили первого из убежавших. Сейчас там уже было двое. Мой желудок этого не выдержал. Я еле успела выскочить из повозке и меня начало выворачивать на изнанку. Когда попустило, не хотелось смотреть на окружающих. Они то к таким зрелищам привыкли, а я первый раз видела человеческую смерть. Хорошо, хоть никто, за эту слабость, не смеялся с меня.
Подсадили мою персону назад на место. После чего процессия наша отправилась в путь. Солнце на тот момент было в самом зените. И мы так отличненько поджаривались. А я еще и во всем темном да в теплой рубахе. Снимать ничего не собиралась. От солнечного удара спасала только кепка. Снова пить хотелось.
Вроде как бы едешь, по идее отдыхаешь. Но через несколько часов устала так, как вроде цемент таскала. Мешками. Организм то толком от вчерашней трясучки не отошел, и на тебе все по новой. Я уже не чувствовала тело ниже пояса. И как они только тут ездят так.
Один раз попробовала встать, чтобы хоть немного размять ноги и вернуть чувствительность. И надо же было, чтобы именно в этот момент под колесо попал камушек. Нас так тряхнуло, что я полетела вниз головой с телеги. Слава богу, меня поймали. А так бы раскололась моя черепушка на две части. С другой стороны, возможно так и лучше было бы. Но я все равно поблагодарила спасшего меня.
Всю остальную дорогу я не дергалась больше. Несколько раз, то ли засыпала, то ли впадала в беспамятство. Только когда солнце начало садиться, благодаря чему стало чуть прохладно, я, да и другие, оживились. Была надежда, что скоро будет привал. Но полностью стемнело, а мы продолжали путь без остановки. Было несколько выкриков с вопросами, но все остались без ответов. Глубокой ночью мы все же куда-то доехали. Куда, разглядеть не получалось. Скрип открывающихся ворот я слышала, но из-за того, что небо вновь было окутано тучами, на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Нас никуда не повели и ничего не давали. Разрешили, просто спустился на землю, где все и расположились на ночлег. Я чувствовала себя разбитой или раздробленной по кусочкам. Двигаться не могла. И была безумно счастлива, что мы некуда больше не едем.
Проснулась от банального желания в туалет. Вскочила и давай оглядываться, где это мы и куда бы его сходить облегчиться. Похоже, нас привезли в какую-то крепость. Это так, на первый взгляд дилетанта. Так как раньше я ничего похожего не видела, а будь на то моя воля и дальше бы видеть не хотела.
Взгляду моему предстали три каменные стены, не меньше десяти метров высотой, а то и больше. По углам были круглые башни, немного выше, чем стены. Четвертую стену скрывали какие-то хозяйственные постройки и самая высокая башня, что находились в центре. Во всяком случае, она была выше трех видимых мне башен, четвертую, которая должна быть по логике, я не видела.
