Информации, полученной от подельников капитана Месароша насчет завербованных агентов как на территории погранзаставы так и в других населенных пунктах Российской Империи, я все-таки дал неожиданный ход. Написать письма на адреса компетентных инстанций на немецком языке измененным до неузнаваемости почерком не составило для меня особых трудностей. Затем немного поработал над листами и конвертами, чтобы удалить все материальные и астральные следы, посредством которых какой-нибудь опытный маг-криминалист смог бы выйти на лейтенанта Зубова. Наконец, ненадолго отлучившись в темное время суток из расположения, опустил послания в ящик при поселковом почтовом отделении Тантари.
Вот тут получился забавный казус, поскольку кроме управления контрразведки округа и командира погранзаставы одно из писем было адресовано начальнику службы безопасности старшему лейтенанту Виктору Ивановичу Благому. Там во всех подробностях описывались любовные шашни дражайшей супруги за широкой спиной нашего контрразведчика. Стоит отметить высочайшую сознательность офицера. Для начала он «снял показания с супруги» после чего её, в общем-то симпатичная мордашка стала напоминать по цвету баклажан, а по форме и вовсе невесть что неописуемое. Затем заковал супругу в наручники, посадил в автомобиль и лично отвез в штаб округа. Впрочем, подобное служебное рвение ему не помогло, обратно старлей так и не вернулся. Ходят слухи, будто он был задержан вместе с неверной женой и в данный момент находится под следствием. Вот такая незадача. Благо детишек наплодить не успели, в противном случае я вряд ли упомянул бы имя неверной супруги в своих анонимных письмах.
Все прочие шпиёны на заставе были задержаны по приказу майора Овчинникова и определены на гауптвахту, через сутки всех их куда-то увезли. Что стало с ними в дальнейшем мне неизвестно, да и неинтересно. Вскоре на сто тридцать седьмую заставу нагрянула сверху очередная комиссия. Ну это уж как водится. Следует отдать должное нашему майору, к этой напасти он также успел вполне достойно подготовиться: травка, кусты и деревья подстрижены, дорожки тщательно подметены, кухонная посуда сверкает первозданной чистотой, на обеденных столах ни соринки, ну и так далее. Надолго «церберы» из контрразведки Юго-Западного военного округа не задержались. Опросили под контролем опытного ментата офицерский состав и сослуживцев с которыми непосредственно общались завербованные врагом военнослужащие и вольнонаемные работники. Не выявив дополнительной скверны, товарищи довольно быстро покинули расположение заставы.
Через пару дней, после того, как улеглась шпионская шумиха, поздним вечером в мой домик постучался нагруженный пухлым баулом сержант Вавилов.
— Вашбродь, прошу пардону за то, что вламываюсь без приглашения. — Ну ни фига себе, бывший крестьянин политесы настрополился разводить! Все-таки армия чему-то, да учит человека в самом положительном смысле. — Я, эт самое, принес хабар. Всё честно. Как вы просили, тут кружевные лифчики и трусы самого большого размера, парфюмерия хранцузская, полдюжины швейцарских часов, бижутерия, ткань голландская парчовая два стандартных отреза, на платье самое то, ну еще кое-чего по мелочи: нитки, там, булавки и заколки англицкие, коробка фиников из Арапии, короче сами разберетесь. — Сержант хотел было уйти, но, вспомнив что-то, нещадно шлепнул себя по лбу. — Еще раз прошу прощеньица, господин лейтенант, едва не запамятовал, — с этими словами он полез в нагрудный карман гимнастерки и извлек оттуда довольно толстую пачку денег, — тут, эт самое, двести рублев, и пять сотен цесарских корон — ваша доля.
Рюкзачок с хабаром я принял, а вот от наличных денег категорически отказался, велел по-честному распределить между непосредственными участниками тех событий. Удивленный и обрадованный Вавилов почесал репу и со словами благодарности удалился восвояси.
После ухода неожиданного визитера я вывалил содержимое баула на кроватное покрывало и тщательно осмотрел контрабандный товар на наличие разного рода магических сюрпризов. Вообще-то непосредственно после захвата группы контрабандистов я основательно проверил трофеи на предмет наведенной магии, тогда все было чисто. Однако осмотреть еще разок всяко не помешает — вдруг какую бяку упустил из внимания. Как и тогда ничего подозрительно не обнаружил. Осмотрел вещички теперь уже в качестве подарков. Так, эти наручные «котлы» бате и брату, пусть по ним следят за временем. Маме и сестрице элегантные часики в виде ажурных браслетов, усыпанными хоть и мелкими, но искусно ограненными драгоценными каменьями. Пара приличных кусков лучшей в мире голландской парчи, пусть дамы что хотят с ней делают, хоть платья пошьют, хоть кухонные передники. В расписном деревянном ларчике с хитроумным запором колечки, кулоны, сережки, заколки и прочая ювелирная атрибутика всякой уважающей себя дамы с достатком. Полтора десятка флаконов разных духов, пара дюжин коробок с румянами, белилами, пудрой. Туши для ресниц десятка три. Много тюбиков с губной помадой разных оттенков красного. Также среди трофеев оказался полотняный мешочек с катушками разноцветных ниток и иголками — самое то для маман, обожающей долгими зимними вечерами сидеть за пяльцами. А что еще делать замужней женщине? Телевидение, как средство одурманивания населения, в этом мире изобрести еще не успели, а радио можно слушать без отрыва от процесса рукоделия. Короче, подгон, что называется, в самую масть. Единственное, что меня разочаровало — нижнее бельё. Как оказалось (прошу прощения за тавтологию), маминого размера среди трофеев не оказалось. Ну и ладно Анюте Батуриной сеструхе реципиента вполне сгодится, у той вайтлз близок к идеальному, где-то 90-60-90 в отличие от маминых 130-70-130. При росте матушки близком к ста восьмидесяти сантиметров оно выглядит очень даже соблазнительно и сексуально, однако подобные габариты абсолютно не вписываются в рамки общепринятых стандартов моды. Чтобы не обидеть родительницу, при первой же возможности загляну в самый наимоднейший столичный салон по пошиву нижнего женского белья и закажу для неё что-нибудь эдакое, чтобы папеньку в дрожь кинуло и сподобило немедленно приступить к созданию следующего Зубова, ибо, как я уже устал повторять: Зубовых много не бывает. Вот такой я коварный и готов пойти на всякие хитроумные махинации, лишь бы отвлечь материнское внимание и заботу от своей персоналии.
А еще на днях мне пришло письмо из дома. В нем Прохор Петрович известил сына о своих успехах на поприще строительства завода. В настоящий момент активно возводятся производственные корпуса, закупается и монтируется самое современное механическое оборудование, будущие слесаря, станочники, электро-газосварщики и все прочие необходимые на производстве специалисты проходят экстренный курс обучения на заводах Королевств Бавария и Пруссия, а также Великого Герцогства Саксония. За все про все, на это ушло семьсот тысяч рублей, разумеется, из моих доходов. При этом, количество денег на моем банковском счете не уменьшается, активно пополняется. Помимо Лойко Макарского-Наливайченко «мои» песни активно расходятся по другим исполнителям на весьма и весьма приличных условиях. Здесь стоит упомянуть, что порядка двух сотен музыкальных произведений, заимствованных мною безвозмездно из иной реальности, были предусмотрительно положены в ячейку банка «Коммерческий» братьев Нехлюдовых, откуда, согласно заранее разработанному мной графику, их извлекает батя и запускает в народ. В последнее время, по всем российским радиоканалам транслируются в основном музыкальные шедевры, привнесенные из моей прошлой жизни. Недавно поймал радиоволну из Бухареста, так ушлые ребята перевели некоторые мои песенки на румынский, теперь нещадно гоняют в эфире. Немцы также грешат подобными делишками, и французы от них не отстают. Пираты херовы, надо бы на них какой-нибудь международный суд натравить. Ага, вор у вора дубинку украл. Забавная ситуёвина. Также по причине «вопиющей несправедливости» некоторые мои коллеги по песенному ремеслу попытались подать в суд на наглого Зубова В. П за то, что тот якобы отбирает у них хлебушек. Однако судьи так и не смогли усмотреть хотя бы малейшие криминальные признаки в моих деяниях, чтобы дать делу ход. Ну пишет юный гений хорошие песни, за что имеет немалый доход, рассудили они. Кто же вам, господа хорошие, мешает следовать его примеру и обеспечить этому, как вы его называете «выскочке» достойную конкуренцию? Вот такая неприятная ситуация для тутошних композиторов и поэтов. Народ желает слушать шедевры, исполненные в иной реальности Петром Лещенко, Вадимом Козиным, Юрием Морфесси, Людмилой Зыкиной, Ольгой Воронец, даже нелюбимой мной, но объективно, весьма заводной Надеждой Кадышевой и еще многими и многими другими певцами. Так или иначе, несмотря на все батины расходы, мой банковский счет распух до пяти с изрядными «копейками» лямов.
