– И как с ними бороться? У них есть слабые места? Анатомия аналогичная человеческой?
– Вне всякого сомнения, без головы или же с дыркой от пули в черепе они сопротивляться уже не станут. Но вот протыкать им сердце, легкие или живот нет никакого смысла: они могут восстанавливаться за считаные недели. Ну то есть выживут, даже если выпустишь им в грудь десяток пуль. В этом плане, конечно, эффективнее рубить им руки и ноги. И голову. Нет, конечно же, если ты превратишь требуху болотника в кровавое месиво, они сопротивляться уже не будут, но все-таки сосредоточься на головах.
– Есть что сказать по поводу их поведения? Как они действуют в группе и поодиночке?
– Они никогда не ходят в одиночку. Всегда как минимум по двое-трое. Но чаще всего твари передвигаются отрядами по десять – двадцать особей. Все умело стреляют из огромных луков, которыми можно пробить не то что самый крепкий доспех, но даже и деревянную стену, либо же раскрошить кирпич. Почти все отлично дерутся в рукопашной, очень любят всевозможные кривые мечи, глефы, копья и кинжалы. Оружие есть у каждого. Даже у детей. Хотя детей болотников видели разве что редкие счастливчики.
Саша кивнул и первым вошел через резную арку. Сразу же стало очень темно, но совсем скоро глаза привыкли – на стенах росли светящиеся в темноте грибы в довольно больших количествах. Сперва троица протиснулась через узкий, неровно обтесанный проход длиной в добрую сотню шагов. Затем оказалась в более крупном помещении, из которого в разные стороны шли другие червоточины. В центре помещения на гранитном постаменте стояла мрачного вида скульптура, изображающая болотника, держащего за волосы отрубленную голову человека. Никаких знаков обозначения вокруг не наблюдалось. Куда идти дальше – неясно.
– Здесь холодно, – поежился Барвин. – Не чета погоде под открытым небом.
– Холодно и сыро, – пробурчал доктор. – Не стоит здесь задерживаться надолго. Как будем двигаться дальше?
– Хрен их знает, болотников этих ваших, сколько они здесь таких коридоров сделали, – сказал Саша. – Идеально было бы разделиться, да только мы потом друг друга не отыщем. Да и в одиночку ходить небезопасно. Будем идти наугад.
Заранее зарядили карабины. В случайный проход пошли колонной, держась друг от друга на расстоянии нескольких шагов. Принимать на себя удар решил Саша, за ним двигался менее боеспособный член отряда – Лешер, а замыкал процессию Барвин, постоянно оглядывающийся назад, дабы пресечь любую попытку болотников напасть исподтишка. Так и шли по темным, едва освещенным грибами коридорам, озираясь по сторонам, выискивая в каждом неосвещенном уголке чей-нибудь силуэт.
Периодически коридоры разветвлялись, и приходилось опять взваливать на себя тяжкое бремя выбора. В итоге Барвин предложил все время поворачивать в одну сторону, чтобы, в случае чего, легко вернуться обратно. Так и сделали: на каждой развилке выбирали крайний правый поворот. Каково же было удивление путников, когда через некоторое время они снова оказались в помещении со зловещей статуей болотника. Доктор раздраженно выругался и сплюнул себе под ноги.
Выбрали другой проход. Следовать решили тому же принципу – всегда поворачивать направо. Вновь коридоры, развилки и колонии светящихся грибов на стенах; везде одна и та же картина. Заблудиться в этих катакомбах раз плюнуть, и потому приходилось каждый миг напрягать свою фотографическую память, чтобы запомнить каждый необычный объект интерьера. Любой странный камень или острый выступ из стены мог стать неплохим ориентиром для возвращения обратно.
Но как путники ни старались, опять и опять они возвращались в помещение со статуей. И каждый раз, когда перед глазами вновь маячил каменный болотник с отрубленной головой в руках, доктор злобно сплевывал себе под ноги, озвучивая какое-нибудь новое хитроумное ругательство.
На блуждания по пещерным лабиринтам ушло по меньшей мере три-четыре часа. В конце концов троица просто завалилась без сил у подножия статуи и организовала очередной привал с пирожками. Суточный запас продовольствия был уничтожен буквально за несколько минут – настолько путников вымотали поиски неизвестно чего.
– Может, мы уже нашли то, что нужно? – пожал плечами Барвин. – Может, зал со статуей и есть то самое место?
– Нет, – махнул рукой Саша. – То помещение, скорее всего, очень большое. И там, должно быть, течет вода. Подземная река какая-нибудь. И наверняка есть какие-то следы призраков.
Иномирец стал потихоньку терять терпение. Еще бы – столько бродить по темному лабиринту, и все без толку. Он заглянул статуе прямо в глаза, словно надеясь увидеть в них ответы на все свои вопросы, но каменный болотник не мог поведать ничего. Зато он явно выигрывал в «гляделки».
Вдруг Саша заметил, что человеческая голова в руках статуи выглядит несколько иначе, нежели сам болотник. При детальном рассмотрении оказалось, что голова была покрыта каким-то сыпучим веществом темно-серого цвета. И волосы двигались, что отвергало любые мысли о том, что это – часть общей композиции.
Иномирец тронул голову пальцем, и та покачнулась. С нее посыпался серый порошок, мигом разнесшийся вокруг сквозняком.
– Подойдите-ка сюда, господа, – хмыкнул Саша. – Эта штука не каменная. Она настоящая. Настоящая засушенная башка, покрытая измельченным пеплом.
– О Свет, – охнул Барвин. – И впрямь. Вот же ублюдки бесчестные! Как же так можно-то?
– Трофей, – заявил доктор. – Не иначе.
Саша взял голову и вытащил ее из цепких пальцев статуи. Где-то далеко, в глубине горы, послышался приглушенный раскатистый звук, похожий на гром. Троица застыла в ожидании, но ничего так и не произошло. Затем, спустя несколько мгновений, болотник едва заметно дернулся и опять замер, но теперь глаза его загорелись алым цветом.
– И что это такое? – нахмурился барон, на всякий случай направив дуло карабина в голову статуи.
– По всей видимости, это не просто предмет искусства, – задумался доктор. – Думаю, это что-то вроде инженерно-магического механизма!
Барвин заливисто засмеялся:
– Скажешь тоже! «Инженерно-магического», во как завернул…
– Ты мне тут не перечь, дружище. Если ты только и можешь, что гайки у своего паровоза крутить, это еще не значит, что, кроме гаек и гаечных ключей, в мире ничего не существует. В столице вон почти половина всех механизмов проектируется совместными усилиями инженеров и прикладных магов. И самоходную повозку, кстати, тоже придумали маги.
– Знаю я эту вашу самоходную повозку, – пробурчал механик. – Есть пара штук всего. Одна у герцога, другая в музее. На них ездить боятся. Потому что действия и неисправности механизмов инженерное дело объясняет без проблем, а магия настолько нестабильна, что повозку эту может взорвать к чьей-то там матери буквально от негативного намерения. Тьфу на эту вашу магическую инженерию…
– Да какая разница, тьфу на нее или не тьфу. Я тебе говорю, что вижу. Эта статуя явно не просто истукан. И сушеная голова была активатором. Только вот активатором чего и как это работает – уже другой вопрос.
– А мы вот так сделаем и еще раз проверим, – щелкнул пальцами Саша, возвращая голову в руку болотника. Затем вновь убрал. Опять вставил. Ничего не произошло.
– Мы все сломали, – подытожил Барвин. – Вот же криворукие спасатели.
– Может, и не сломали, – поднял доктор вверх палец. – А просто недоделали! Есть у меня одно предположение, что бедняга, чью голову вставили в ладонь статуи, был еще живым во время этой ужасной процедуры. Потом, видимо, шею разрубили напополам. Слыхал я о таких вот магических устройствах, способных выкачивать жизненную силу из существ и накапливать ее в своем аккумуляторе. Для чего – уже понятия не имею.
– И что же, сушеная башка нам уже не поможет? – поинтересовался Саша. – Не будем же мы искать ей замену. Я, может, и попал в иной мир, но пока еще не одичал.
– Возможно, это и не потребуется, – задумался Лешер. – Барвин, засунь в ладонь болотника свою макушку.
– Ну уж нет! – усмехнулся барон. – С ума сошел? Убить меня решил? Давай-ка лучше ты проверишь работоспособность этой хреновины. Ты ведь сам диагностировал предназначение этого архитектурного ансамбля, так? Вот и полезай под его каменные пальчики.
– Давай лучше ты. Я маленький, костлявый, а ты большой и упитанный. В тебе жизненной силы больше.
– Да я…
– Ладно, ладно, угомонитесь, – махнул рукой иномирец. – Я сам это сделаю. Один только вопрос: я ведь точно не умру?
– Ну утверждать конечно же нельзя, – будничным тоном ответил доктор. – Но скорее всего с высокой долей вероятности ты останешься жив.
Саша отчего-то не испытал и тени сомнения. Пожав плечами, он снял шляпу, пригнулся, протиснулся под статую и приложил свою макушку к холодной каменной ладони. И почти сразу же где-то вдалеке вновь послышался шум.
