— Судьба переменчива. Но и это еще не конец истории.
У меня больше не было слов, поэтому я просто уставился на гасконца, как черт на ладан, опасаясь его дальнейшего рассказа.
— Как вы понимаете, больше проигрывать мне было нечего, но и оставить все в том положении, которое сложилось, я не мог. Я должен был спасти Лулу от печальной участи, на которую ее обрек. Мы обсудили это с господами, они со мной согласились, и мы вместе нашли простой, но достойный выход.
— И?
— Мы стали играть на жизнь и смерть!
Я несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, но ничего не вышло. Нервы ни к черту!
— Скажите еще раз, шевалье, на что вы стали играть? Я плохо слышу по ночам.
— На жизнь и смерть, — как ни в чем не бывало повторил гасконец. — Согласитесь, это единственная достойная дворянина ставка!
— И в чем именно заключалось ваше пари?
— Все просто, любезный де Ла Русс. Тот из нас троих, кто выкидывал наименьшее число очков, должен был пойти в свою комнату и застрелиться.
— Поэтому вы ищете пистоль? — заподозрил я самое худшее. Только этого нам не хватало. У д'Артаньяна хватит благородства на самом деле пустить себе пулю в висок, если он считает, что обязан это сделать. И слово чести для него не пустой звук.
— Понимаете, сначала я поставил на кон свою жизнь, но взамен потребовал вернуть Лулу. Мне повезло, и я отыграл ее обратно. Тогда я вновь сыграл на Лулу, попросив вернуть на кон трех лошадей, и опять выиграл. Но когда я потребовал сыграть на запасных лошадей в надежде вернуть и их, мои соперники не согласились, заявив, что им скучно попросту тратить время, и тогда мы все же начали играть на жизнь и смерть. Мы бросали по две кости. Первому моему противнику не повезло, у него выпало две двойки. Но второму не повезло еще больше — он выкинул двойку и единицу! Редкая неудача!
Я слушал, как завороженный.
— А потом кубики кидал я, — продолжил историю д'Артаньян. — Такого броска не ждал никто!
— Вы выкинули две единицы?
— Именно! Это было невозможно, шанс один на миллион, но я это сделал! И теперь мне придется застрелиться. Мне жаль, шевалье, вы были прекрасным товарищем, но все имеет свой конец. Главное, трое лошадей остались при вас, как и Лулу. Поэтому вы сможете продолжить экспедицию. Прощайте!
Я лихорадочно соображал. Может, просто вырубить гасконца, потом связать ему руки. Но д'Артаньян слишком гордый, он мне этого никогда не простит. Но при этом он все же останется жив — это главное!
Я уже начал было приноравливаться, как бы половчее осуществить задуманное, как д'Артаньян повернулся ко мне.
— Шевалье, это мой долг чести, и я должен его исполнить. Ступайте! Все будет хорошо!
Покачав головой, я вышел из комнаты, прихватив рапиру, и спустился на первый этаж. Два давешних дворянина в одиночестве сидели в обеденном зале. Взгляды у них были злые и трезвые. Они ждали.
Раздался приглушенный стенами выстрел.
Неужели?
Дворяне довольно переглянулись между собой.
По лестнице в зал спустился д'Артаньян. Его слегка пошатывало. В руке он держал еще дымившийся пистоль. Взгляд гасконца блуждал.
Один из дворян шагнул ему навстречу.
— Где вы были, шевалье?
— Я стрелялся!
— Но почему вы еще живы?
— Промахнулся! — горестно ответил д'Артаньян.
Я выдохнул с облегчением. А вот господа дворяне начали возмущаться. Пришлось приглядеться к ним внимательнее — до этого момента я особо их не разглядывал.
Оба одеты в неброские, но явно не дешевые дорожные одежды. Рядом на столе лежат их шпаги в дорогих перевязях, шитых золотом, и тут же по паре пистолей на каждого, причем с ударно-кремневыми замками — такие не надо было заряжать специальным ключом, причем, как я заметил, курки у всех пистолей были уже на боевом взводе.
И лица этих дворян мне не понравились. Жесткие, неприятные. Взгляды оценивающие. Фигуры крепкие. У меня возникло сильное сомнение, столь ли случайным образом д'Артаньян оказался вовлечен в игру. Господа эти повадками и обликом походили на профессиональных катал моего времени. Сначала они дали гасконцу немного выиграть, чтобы он почувствовал азарт, а потом обобрали его до нитки. Более того, приговорили к смерти. То что он отыграл трех лошадей и ведьму — тоже часть задуманной ими комбинации. Нельзя выигрывать постоянно — клиент взбунтуется. Тут же внешне все было честно. В чем-то повезло, в другом — нет. Не придерешься!
К счастью, д'Артаньян оказался умнее, чем они посчитали, и передумал стреляться. Но это значило, что грядут большие разборки.
Когда дело дойдет до драки, главное — не дать им схватить пистоли. Иначе, шансов нет. Четыре выстрела в упор мгновенно решат исход поединка. Еще и тевтонец дрыхнет без задних ног, его присутствие сейчас не помешало бы.
— Прошу объяснить, что все это значит? — высокомерно потребовал один из дворян.
— Что вам неясно, господа? — я встал рядом с д'Артаньяном, положив руку на эфес рапиры. — Мой товарищ выполнил все обязательства перед вами. К сожалению, он был слишком пьян и не попал в цель, но это не его вина.
Дворяне переглянулись между собой, после чего дружно шагнули к столу, где было свалено их оружие. В этот момент на лестнице показался фон Ремер. Был он напряжен и готов к драке, в одной руке держал пистоль, в другой — рапиру.
Если не промахнется, то одного из дворян он пристрелит, а уж потом втроем мы как-нибудь да прикончим оставшегося.
Наши противники это тоже осознали.
— Господа, мы не имеем к вашему другу ни малейших претензий.
— Вот и славно, — кивнул я. — Мы тоже не имеем к вам претензий. Проигранные лошади по праву ваши. Можете забрать их из конюшни.
Мне очень не нравились бросаемые дворянами в нашу сторону взгляды, но убивать их просто так, без повода было нежелательно. В очередной раз гостить в Бастилии я не хотел. Сейчас проще было разойтись краями.
С другой стороны, было бы весьма интересно поспрашивать этих господ, случайным ли образом они оказались на нашем пути или кто-то их подослал.
За окнами начало светлеть. Ночь миновала.
Дворяне собрали свои пожитки и молча вышли из дома. Я проследил, чтобы они забрали с конюшни двух худших лошадей. Господа не протестовали, и через десять минут уже покинули двор.
Нам тоже пора было убираться отсюда. Как бы обиженные дворяне не вернулись с подкреплением!
Я зашел обратно в обеденный зал. Вниз как раз спустилась отдохнувшая и посвежевшая Лулу. Сладко потянувшись, девушка сказала:
— Я так прекрасно выспалась, господа. Рада, что эта ночь прошла спокойно!
Д'Артаньян нервно хмыкнул в ответ. Фон Ремер осуждающе покачал головой.
— Выдвигаемся! — приказал я. — У нас мало времени. И, д'Артаньян, прошу вас, не жгите здесь ничего.
Глава 18
Лошадей, благодаря д'Артаньяну, у нас осталось только три, поэтому теперь ведьма ехала за спиной гасконца, обхватив его руками за талию. Не знаю, было ли ей удобно — все же не байк, но выглядела она вполне довольной.
Фон Ремер время от времени бросал в их сторону завистливые взгляды. Долгая разлука с невестой самым отрицательным образом сказалась на тевтонце. Все его мысли витали вокруг крепкого зада Лулу, аппетитно подпрыгивающего на крупе лошади. Германец даже облизывался время от времени, сам того не замечая.
В этот раз постоялому двору повезло, гасконец его не поджег, хотя настроение у д'Артаньяна было смутное, и дай ему волю, дом уже полыхал бы синим пламенем. Вдобавок, он не спал ночь и совершенно не отдохнул, но здоровьем горец обладал на редкость крепким, и внешне не выглядел усталым.
Ничего, до вечера дотянет, а там выспится, и завтра вновь будет бодрячком.
Отсутствие запасных лошадей вновь сбило нас с темпа, приходилось делать больше остановок, и я уже чувствовал, что к ночи мы до Гавра не доберемся, опять придется искать постоялый двор где-то по дороге, либо же в этот раз не рисковать, и переночевать под открытым небом. Двух заездов на постоялые дворы хватило, чтобы понять — там нас подстерегают сплошные проблемы.
