— И что с того? — все еще не понимал Чех.
— Авары — степняки, они отличные бойцы на конях, но весьма посредственны как пехотинцы. Значит им для войны с империей потребуется пехота. Смекаете, где они ее захотят получить?
Вожди начали смекать, как собственно смекнул и Чех, поджав в недовольстве губы.
— Да, все верно, для штурмов многочисленных крепостей и городов потребуется много пехоты и ее источником станем мы. Надо ли кому-то объяснять, как дорого обходятся штурмы стен для атакующих?
Судя по недовольному гулу, не требовалось. Кто-то успел поучаствовать в таких мероприятиях.
А Рус решил добивать:
— Так что даже если авары все же пройдут через наши земли, не нарушив условий договора и не нападут на нас внезапно в чем я сомневаюсь, то потом все равно вернутся, за пехотой.
Поляна погрузился в тишину. Вожди шепотом переговаривались между собой, обсуждая какие-то детали.
— Чех, есть еще что добавить? — после паузы спросил Пан.
— Нет отец, я все сказал, — ответил Чех и вернулся на свое место с недовольным видом.
— Есть еще мнения? — спросил Пан и пристально вгляделся в сыновей.
— У меня есть… — подняв правую руку встал Кий, переглянувшись с братьями Хоривом и Щеком.
— Говори.
— Раз авары враги гурам и аланам, то можно попробовать выступить в союзе с ними?
— Утигуры уже разбиты… — сказал Коман, по прозвищу Лис, еще один из сыновей Пана представляющий волынянский союз племен, любитель покритиковать и предпочитающий действовать опосредованно, через интригу, чужими руками.
«Этот опаснее всех остальных вместе взятых», — подумал Рус, вспоминая детские годы проведенные в «детском саду» и потом.
Обновленное сознание Руса сейчас быстро переоценивало многие ситуации связанные с Команом, ведь он сам в детстве и юные годы являлся как его орудием во вражде Комана с остальными братьями, так и жертвой, когда Коман натравливал на него остальных.
«И ведь как все выворачивал, что он вроде как ни при чем, — мысленно плевался Рус. — Не зря у него бабка из ромеек-гречанок, ой не зря… Та еще змея подколодная и внучка воспитала себе под стать…»
Рус снова поморщился, предвидя от Комана неприятности в свой адрес.
— …А оногуры, как собственно и утигуры во вражде с кутригурами, — продолжил Коман, — что кстати сами не прочь завладеть нашими землям и прямо сейчас собирают против нас орду в набег.
— Да, я в курсе… — криво улыбнулся ему Кий. — Но сколько-то сил у утигуров еще осталось. Что до вражды, то неужели не смогут объединиться против общего врага? А что до набега на нас кутригуров, то мы его отразим, ведь благодаря пленнику мы знаем когда и где они собираются атаковать. А отвадив их от наших земель, зашлем послов со своим предложением о союзе. На прежнюю вражду между нами можно на время закрыть глаза.
У этой идеи нашлись свои сторонники среди вождей. Хоть и рассказали им подробно силу врагов, но лично они их в бою не видели. А вот что видели, так это богатые доспехи, что было бы неплохо примерить на себя. Опять же это не один на один биться с аварами и тем более, когда гуры на их стороне, а вместе с гурами, навалиться на авар, тогда численное преимущество будет на нашей стороне и вторженцам против такой силищи нечего будет противопоставить.
«Хорошая идея в идеальных условиях, но в реальности весьма зыбкая, — подумал Рус. — Даже если удастся заключить союз с гурами, при этом оногуры и утигуры примирятся с кутригурами и о чудо (!) удастся разобраться с командованием, чтобы примитивно правая рука действовала совместно с левой, а не как на Калке в свое время, хотя бы банально делегируют главенство аланам, чтобы никому обидно не было, то… все равно подставы неизбежны банально не придя вовремя на помощь, при этом могут и нас подставить под основной удар авар».
34
Не успел Кий вернуться на свое место, как к костру, величаво, словно чемпион на боксерский ринг, подтверждая свое прозвище Лев, вышел Лях, благодаря своей пшеничного цвета пышной гриве длинных волос действительно чем-то смахивающего на льва. Главный претендент на трон и основной конкурент Руса помимо Чеха.
Умен, силен, умел и результативен. Пан ему благоволит больше всех (может еще и потому, что рожден от одной из самых любимых жен), и он это знает, и как результат, считает, что булава кагана у него в кармане.
Из недостатков, разве что некая склонность к нарциссизму и театральной показушности. Вот и сейчас выйдя в центр поляны, покрутился, показывая себя во всей красе, ибо и показать было что, высок и ладно скроен, настоящий былинный богатырь, плюс одеяния богатые, чего только стоит красная шелковая рубаха. Но это по местным меркам не грех.
— Союз с гурами и аланами против аваров пожалуй лучшая идея из ранее озвученных, но хуже моей! — вышагивая вокруг костра с апломбом заявил Лях.
После чего с чувством толком и расстановкой потоптался по предложению Кия, озвучив мысли Руса.
— И в чем же заключается твоя идея? — набычившись, проворчал Кий, с не самым благозвучным прозвищем Бык, но в принципе соответствовал, такой же мощный и упрямый.
— Тоже договориться, но… с аварами!
Вожди зашумели, но без возмущения, просто обмениваясь мнениями. И общий мотив был таков, что да, тоже годная мысль. Хотя были такие, коим подобный вариант пришел не по вкусу.
— Да-да, именно с аварами. Я предлагаю вступить с ними в союз и пойти вместе с ними и взять хорошую добычу в землях ромеев!
— Чтобы пойти в первых рядах их орды принимая самые тяжелые удары ромейских армий на себя, а потом лезть на стены получая на свои головы кипяток, смолу и камни? — криво усмехнулся Коман.
«Действительно, чего это Лях так опростоволосился? — тоже удивился Рус. — Как-то это не похоже на него…»
— О, нет, — Лях улыбнулся Коману широко и приветливо, отчего представителя волынян перекосило. — Нет и еще раз нет, для таких безусловно героических подвигов есть другие претенденты. Принимать на себя первые удары и лезть на стены станут гепиды и лангобарды. Думается мне, что в ромейских городах мы получим гораздо больше добычи, чем пойдя войной на авар, ведь тогда придется делиться с гурами и аланами.
Послышался согласный гул. Многие вожди удовлетворенно кивали головами. Богатой добычи хотелось всем.
— Это если они согласятся на союз с нами и пройдут через наши земли не учинив непотребств, — снова дал о себе знать Рус.
— Думаю, мы сможем их убедить не шалить на наших землях. Ведь с нас по сравнению с ромеями взять нечего, — тут же отозвался Лях. — А мы все-таки та сила с помощью которой им будет легче сначала покорить гепидов и лангобардов — ромейских союзников.
— Это если они еще захотят воевать с ромейской империей…
— Ну, тут ты сам правильно заметил, что ромеи не смогут им дать достаточно земли и начнутся конфликты, как с самими ромеями, так и с их союзниками, исторический пример тому есть — нашествие гуннов, так что можно им это объяснить, приведя пример их предшественников, и сразу натолкнуть на мысль именно силой захватить себе нужные земли. А чтобы это получилось легче, с нами нужно заключить союз, чтобы не терять попусту в войне с нами своих воинов. Может мы и проиграем им в итоге, но результатом войны станет взаимное ослабление и удар по Ромейской империи окажется не столь сокрушающим, что в свою очередь приведет к тому, что империя быстро оправится и начнется долгое изматывающее противостояние. Вряд ли аварам это нужно. Так что если они не дураки, то должны согласиться на союз с нами.
Рус искоса оглядевшись по сторонам понял, что эта идея вождям нравится с каждой минутой все больше. Озвучивать свой план по большому счету было бессмысленно, он уже видел, что к нему отнесутся с прохладцей почти как к плану Истра. Вожди уже в своих мечтах видели блеск награбленного ромейского золота и прочего добра. Но озвучить план все же требовалось…
— Рус? — приподнял бровь Пан.
— Да отец… сейчас.
