с восторгом — у него самый крутой сюзерен. Я ему уже намекал, что его глупые фантазии насчет возвышения в моей тени и получения феода из моих рук не настолько глупы, как я сам думал. Мол, баронства свободные есть, но Жану рано убегать:, и опыта маловато, и обучение у меня еще не окончено, и я не утвержден в титуле графа этих земель. Но сам ход мыслей нам обоим понятен — я сюзерен, он преданный вассал на веки вечные. Или до чьей-то смерти, так точнее.
Военный совет показал, что приглашать на него новых участников было хорошей идеей. Мало того, что они прониклись мыслью, что теперь не чужаки, которых презирают за сдачу в плен. Помимо этого важного плюсика вылез еще один — они хорошо знают географию и политическую кухню своего королевства. Неожиданно, да? Короче говоря, два барона одобрили реализованную нами задумку с захватом баронств на границе с соседним графством. Оставшиеся не захваченными два баронства, расположенные в медвежьем углу, точнее сказать, притиснутые к горной гряде, давшей дугу, оказались в изоляции от Иманта. Послать весточку королю или соседям они смогут, одиночки просочатся с высокой вероятностью, а вот завести на свою территорию отряды поддержки — это нет. Таковые смогут выявить наши разъезды, а мобильные группы быстрого реагирования передавят их поодиночке еще в пути.
Я даже не предполагал, что моему воинству понравится так воевать — одни находят врага, информируют штаб и садятся на хвост, другие совершают марш-бросок в указанную точку и зачищают мелкие группы противника. Раньше таким порядком здесь не воевали. Кстати сказать, одна из причин, почему такая манера ведения войны понравилась рядовым бойцам заключается в том, что появляется шанс пограбить. Пардон, затрофеить имущество и денежку врага. Раз вся территория объявлена владением виконта Жоржа, грабить сёла нельзя, вот прямо совсем нельзя — вешают. А вот вражеские отряды — законная добыча, хабар расходится поровну между разведчиками и ликвидаторами. Так что мои разъезды рыскают, мои группы быстрого реагирования реагируют. Это стало одним из факторов слабой обороны графенка в том замке, где я его прихватил. Этот же фактор не даёт усилиться запертым между гор баронам.
Карта — это здорово, особенно такая, как у меня. Её постоянно дорисовывают и уточняют, новые вассалы тычут пальцами в неточности, добавляют поселения, ручьи, болота, броды… На этом военном совете опять решили разделить войско на две баталии. Одна пойдет брать под мою руку последышей, я вместе с ней. Для второй задание поинтереснее, настолько необычное, что народ, в смысле шевалье, бароны и даже маркиз крякнули: «А что, так можно?!»
Я повелел ни много, ни мало — изменить ландшафт в районе границы графства Долинол с королевством Имант. Да-да, уже был озвучен этот политико-географический момент -граница между графством и королевством. Тем самым я дал понять, что отторгаю землю у короля Георга, а не просто хапнул себе графство и готов жить как заурядный граф под его вассалитетом. Насчет изменения ландшафта — звучит громко, но по сути, требуется немного. Сжечь все мосты на реке, по которой пролегает часть границы — это работа для рядовых бойцов; углубить дно в местах бродов по реке — ответственный барон Уле дер Баниш, именно он оказался тем сильным магом земли, который запечатал свои ворота; проложить ров в районе заливных лугов, там сформируются новые топи и озера — это опять задача Уле; Положить засеку в четырех местах, где на границе стоят лесные массивы. Один нюанс — по возможности валить лес широкой полосой не только на нашей земле, а и на чужой. Семь бед — один ответ. Дружбы с соседним графством один хрен не будет в ближайшие несколько лет. А потом и засека сгниёт, а то и крестьяне растащат, и пара бочек вина выпьется с соседом, а то и сам сосед помрет на войне.
После совета, где Жан не имел никакого права голоса, даже совещательного, он уже на правах моего оруженосца разошелся. Оказывается, гораздо веселее было ходить в оруженосцах у безбашенного виконта Дорда, который лез во всякие авантюры, чем у сильно продуманного непризнанного графа Жоржа. Движуха, стычки, опасность, оскаленные трупы и кровь с клинка по мнению Жана украшают нашу жизнь. Не удивился, когда у него и союзник нашелся в лице Витора, мол скучно воюем. Противник слаб, мы сильны, где благородство и упоение битвы?
— Отец, а ничего, что за последние пару лет меня кучу раз привозили домой без памяти, один раз уже побывал в плену, а еще дуэль с противником в два раза старше и сильнее, а еще непрерывные войны и военные операции?
— Ну да, могли убить много раз. Так и ты убивал, всё по-честному. Дорд, ты пойми: искусство войны есть благородная забава. А считать, сколько дней займет марш-бросок до места новой дислокации, сколько на это нужно провианта и фуража, через сколько дней противник сможет подтянуть подкрепление — это не забавно.
— Угу, понял. Охота на крупную дичь считается благородной забавой?
— Конечно! Рога трубят, кони фыркают, собаки лают! Слуга подносит очередной кубок с вином, трещат кусты впереди, ломаемые тушей опасного зверя… хорошо!
— Вот именно, отец! Чтоб завалить одного медведя или кабана, собирается целая толпа благородных охотников со слугами, собаками, лошадьми, шатрами. Лесничие проводят предварительную разведку, загонщики гонят на нас дичь, не так?
— Ну да, не лезть же очертя голову не-пойми-куда! И кони ноги переломают, и без добычи останешься. Без знающих лесничих скучно охотиться. Ходишь как дурак по лесу целыми днями, кроме белки никого не встречаешь. А и белка всякий раз одна и та же.
— О-о-о! Значит, на охоте считается нормальным организовать разведку, снабжение, маневр и заход с флангов. Опять же ударная группа должна превосходить своими силами противника.
— Дорд, а как ты хотел? На медведя один в один идти?
— Так какого хрена на охоте всё это правильно и благородно, а на войне нет?! Та же история, только зверь сильнее, хитрее и гораздо опаснее!
— Вот же…! Дорд, опять ты всё вывернул так, словно ты прав со всех сторон.
— Жан, ты на охоту с отцом ездил?
— Ездил. Он меня всегда брал, как я верхом ездить научился.
— Я всё верно сказал про охоту, ничего не приукрасил?
— Ну да, верно всё. И да, ты воюешь так, как все другие господа охотятся. Но на охоте это почему-то правильно. А на войне выглядит
