— Да, прости. Я... — чуть успокоил я свет в глазнице.
— Ты стал сильнее с нашей последней встречи, — возобновил он бег.
— И злее, — догнал я бывшего охотника, перейдя на все четыре лапы.
Через оборот часов мы действительно вошли в "зеленую зону" дымного города. Калебу следовало перевести дух, да и мне успокоиться бы не помешало. Остановившись под деревом, скобный упал на пятую точку.
— Потный, как свинья, — одернул он воротник рубашки. Калеб устал, был грязен и побит, но в целом его тренированность налицо. — Я слышал твое... представление.
— Не спрашивай, — пригнул я колено. — Под воздействием Берсерка освобождаются не лучшие чувства.
— Да, теперь знаю, — смешок. — Пока я жив, слушай.
Калеб рассказал мне про Акулий Предел и смерть пойманного разведчика. Назвал координаты. С трудом я воспринял эти цифры, выдолбив их в памяти, как мантру.
— Остается самое простое... — Нова, где же ты, когда так нужна? Периодически я сдавленно рычал, чувствуя медленную регенерацию. Может быть, она лишь наполовину со мной? Не может говорить, но блокирует серебро?
— Попробуем выйти через третьи ворота, — опираясь о дерево, поднялся бывший охотник. — Без меня оно, конечно, проще будет.
— Отставить суицидальные наклонности, — оскалился я. — Вместе пришли, вместе ушли. Уф, — срослась плоть на пасти. — Не хочу говорить твоей подруге, как ты пал смертью храбрых.
— Ха, она это назвала бы смертью дураков, — зачесал он волосы назад.
— Да и Мелони... — не стал договаривать я.
— Ага... — устало подтвердил он. И с новыми силами огрубевшие пальцы сжали винтовку. — Путь неблизкий, пробьемся только к вечеру, если даст Безли... — осекся охотник, понимая, что больше не может уповать на человеческое божество. — Или к какому там богу я теперь могу обращаться?
— Ты религиозен? — в последний раз встряхнул я мордой.
— Под градом пуль неверующих нет, — дернул он бровью.
На другой стороне парка показались новые охотники.
— Не отставай, — приготовился я принять еще один бой.
— Теперь ведь даже на зарплату не пожаловаться, черт, — щелкнул затвор. — Все на добровольных.
— И как оно? — короткий взгляд.
Калеб несколько раз кивнул, но не мне.
— А знаешь... — улыбка в ответ. — Неплохо.
* * *
Через несколько часов главнокомандующий Гром стоял перед церковью. Держа руки за спиной, он смотрел на поле кровавого побоища. Холодная, непроницаемая маска, никаких эмоций. С каждой минутой поступающие доклады о погашении гипнотической атаки все больше не казались чем-то радостным или облегчающим. Пронзительные глаза устремились на окровавленный церковный знак.
— Риодон, — подозвал главнокомандующий помощника.
— Мсье, — кивнул мужчина.
— Немедленно собрать общий совет в главном капитуле. Все комиссары, глава церкви и градоначальники, — еще сильнее выпрямил спину Гром.
Помощник стремительно писал ручкой в книге.
— Тема совета? — ответ был очевиден, но все должно идти по протоколу.
— Объявление военного положения с последующей подготовкой к открытым военным действиям.
Спокойные слова падали, как молоток разгневанного судьи.
Мужчина в очках широко раскрыл глаза. Дрожь пробила тело.
— Господин...
— Да, Риодон. — Ветерок нес вкус металла, вкус крови на губах. — Нам предстоит вторая антимагическая война.
Всю ночь и весь день мы с Калебом пробирались по встревоженному городу, отсиживались в подворотнях, стремительно преодолевали большие открытые участки, даже пытались сократить путь по канализации... Плохая оказалась идея, ведь мы, заблудившись, еле вернулись обратно. Видимо, Беатриси окончательно покинула Пьетро, и Охота полностью сконцентрировалась на беглом оборотне с метким маньяком под боком. Сколько людей мы убили за это время? Калеб прекратил счет после первого десятка.
— Надо... — учащенно дышал скобный, — пополнить боезапас...
— Сейчас... — также отдыхал я, приняв облик человека. — Одно мгновение...
Мы настолько привыкли к постоянному обстрелу, что теперь, сидя за поваленной каретой, спокойно переговаривались, пока отряд Мундиров вел плотный огонь по нашей позиции. Нервничать больше не было сил.
— Странно, что гранаты не кидают, — заполнил мой напарник барабан револьвера остатками патронов. Хватило на половину.
— Видимо, городской патруль, — пожал я плечами. — Но скоро подтянутся остальные.
— Да-да, — пару раз стукнулся он затылком о карету. — Эх, — тяжелый выдох. — Давай как в прошлом переулке?
Я несколько раз кивнул.
— Это то, что было около таверны?
— Нет, где нас зажали охотницы, — покрутил пальцем Калеб.
— А-а-а.
Мы монотонно общались. В череде битв сами не заметили, как стали слаженной командой: свои маневры и боевые связки. Перебинтованное плечо скобного снова кровоточило из-за шальной пули, полученной несколько часов назад, а пропущенный удар клинка по руке вызывал морщины на лбу от боли.
— Почти выбрались, — потер Калеб висок револьвером.
— Поднажмем, — рыкнул я. И, воодушевившись, подставил кулак, медленно превращаясь в волка.
— Погнали, — улыбнувшись, коснулся он его своим.
Еще немного, еще немного, Ави, подожди. Нас разделяют всего несколько боев, городские стены и два дня пути. Дочка. Я уже рядом.
— Ра-а-а! — вонзил я когти в наше укрытие и начал толкать его вперед!
Щепки летят в разные стороны! Детали отпадают на ходу, карета принимает на себя весь урон. И, когда до врагов остается несколько метров….
Выпрыгиваю!
Калеб, присев на колено, вынырнул сбоку. Винтовка или револьвер — плевать, его стрельба всегда точна и всегда поражает цель. Когда упал первый охотник с пробитой глазницей, я уже ворвался в общий строй. Новые крики, новая смерть. И самое причудливое и странное одновременно — эти люди уже знают мое имя, они погибают, яростно крича его. Клиф. Чудовище, что устроило весь этот хаос.
* * *
Форт Радость
Большая волчица Боки, отдавшись чувствам, медленно двигала тазом, получая наслаждение, оседлав Такра. Её габариты заставляли кровать трещать, и ножки грозили вот-вот испустить дух.
— Р-р, — чуть улыбнулся пустынник. Не то от тяжести в тазу, не то от удовольствия.
— Ой, — опустила волчица уши. — П-прости, — сцепила она руки у
