на Гериона и увидеть кое-что интересное. А именно: в момент, когда к нему подошёл сын, от сурового хладнокровного магистра не осталось и следа, вместо него был лишь преисполненный любовью отец, который о чём-то с искренним беспокойством спрашивал Феликса.
Это было очень интересно. Ведь будучи сновидцем, Безумец прекрасно чувствовал, что Феликс, в отличие от отца, был очень слабым магом, своим талантом он недалеко ушёл от сопорати. Мужчина знал не понаслышке, каким позором покрывается семья и какого влияния может лишиться весь род в дальнейшем, если родится магически слабый наследник. Понятно дело, такие дети не редко подвержены унижению даже со стороны родителей, особенно, если ребёнок единственный в семье. Однако своего сына Герион неподдельно сильно любил несмотря на все его магические недостатки и даже… болезнь.
Феликс нездорово бледный, слишком истощённый для представителя знати и, оказывается, слабый даже физически, потому что передвигается с трудом от недомогания. Понятно дело, для его ещё совсем юного возраста это ненормально. Поэтому Безумец и подытожил, что мальчик очень даже серьёзно болен. А самым лучшим подтверждением этого вывода стало сильное беспокойство Алексиуса, которое зародилось у него, стоило сыну слегка пошатнуться при ходьбе.
«И зачем ты потащился в такую даль с больным сыном?», — размышлял Безумец, посматривая вслед уже уходящим, потому что в его понимании Герион вёл себя уж очень нелогично. Человек, который так трясётся над своим ребёнком, просто так не потащится на корабле в чужую страну. И, очевидно, ему нет личного дела до всех этих магов. Использовать для ритуала? Глупости — для магии крови подойдут и рабы. Согнать в рабство? Нет — похитить сопорати было бы легче и безопаснее, они хотя бы в одержимых не превратятся. А значит, Безумец угадал изначально, и здесь всё гораздо серьёзнее.
А так же для мужчины было полной неожиданностью и то, что близость Феликса побуждала в нём самом ту самую странную песню. Пусть на этот раз её звучание было едва различимым, можно было даже подумать, что просто кажется или это шумит метка, однако маг, вспоминая свой первый день в новом мире, понимал, что ему не кажется. Тогда это пение было гораздо сильнее, могло и с ума свести. И Безумца это пугало. Ведь он абсолютно не понимал, что с ним происходит, и почему это необъяснимое явление вновь проснулось после стольких дней затишья при приближении этого мальчика?
Беда не приходит одна — в достоверности этой поговорки сегодня мужчина готов был уверовать. Рядом с тем, кто пришёл сюда лишь за книгами, вертится слишком много проблем нынешнего, чужого ему, мира. Стоило бы и не вмешиваться в эти заговоры. Что станет со всеми этими магами, его не должно волновать. Однако мужчина понимал, что сейчас происходят поистине судьбоносные события, и он, хочет того или нет, должен принять активное в них участие, поскольку один из членов Синода, чем бы он сейчас ни был, тоже жив и, в отличие от него, не собирается мириться с правилами этого мира.
Размышляя над тем, что ему за прошедшие полчаса пришлось увидеть и услышать, Безумец вернулся в главный зал трактира. Тевинтерцы ушли совсем недавно, однако в этом заведении успел назреть новый конфликт. Фиона, решив позавтракать перед очередным насыщенным обязанностями днём, тоже была тут. Однако передохнуть ей не дали. В таверну завалилась группа послушниц Церкви, и, преисполненные гневом, они все вместе тут же накинулись на эльфийку с претензиями.
— Что я пропустил? — спросил Безумец, когда первым делом подошёл к главному собирателю сплетен и новостей, который сейчас с любопытством наблюдал за конфликтом.
Впрочем, такое погружение в происходящее не помешало трактирщику обратить внимание на прозвучавший вопрос. Обернувшись, он осмотрел мага и с радостью отметил, что тот не попался на глаза тевинтерцам, раз вернулся живым и невредимым.
— И сам не пойму. Говорят, что сегодня ночью в церкви прямо из ниоткуда появилась какая-то магическая дрянь прямо в воздухе. Староста, значится, предложил отправить магов изучить это дело. Но святоши, понятно дело, никого не пустили, зато сейчас вот утверждают, что буквально несколько минут назад там всё демоны заполонили.
— Демоны в церкви?
— Ага. Забавно, правда? — смеялся бармен, видя в происходящем свою иронию.
— А что за «магическая дрянь»? — очень даже серьёзно спросил Безумец. Конечно, иронию он тоже видел, однако повода смеяться, по его мнению, не было.
— Да кто этих перепуганных святош разберёт, — пожал плечами хозяин таверны. — Сказали, что это было похоже на зелёную трещину прямо в воздухе. А как по мне, бред какой-то, — отмахнулся он.
«Разрыв», — Безумцу хватило и этого примитивного описания, чтобы догадаться, о чём идёт речь. Теперь он понимал, что стало причиной неожиданной активации метки среди ночи и, как следствие, его незапланированного пробуждения. И от этих мыслей мужчина пожелал вновь спрятать свою руку под плащ. Пусть до сих пор она лишь зудела, доставляя ему дискомфорт, но он не удивится, если в любой момент метка может вновь вспыхнуть, ведь рядом, как оказалось, находится работающий разрыв. Хотя его появление неслабо удивило мужчину. Он надеялся, что после запечатывания Бреши Завеса укрепится, а все разрывы исчезнут. Но, оказалось, нет. Более того — один такой появился даже в самом городе, вероятно, из-за того, что Завеса здесь и так ослабшая после взрыва и Бреши, теперь истощилась ещё больше от огромного количества магов в округе.
Безумец не стал ждать, пока эта новость разойдётся по всему Редклифу и подтвердится выходом демонов из церкви и нападением уже на деревню, поэтому сам в тот же момент поплёлся к месту происшествия. Он знал лучше всех окружающих, какова разрушительность последствий выхода магии Тени из установленного равновесия, однако сбегать не стал. Ведь ныне у него есть силы справиться с демонами, а значит, нельзя упускать шанс изучить такое последствие произошедшего катаклизма. А главное, если это действительно тот самый разрыв, который встретился им по дороге к Бреши, то, как тогда сказал Солас, миру известен лишь один способ его закрыть, и тот — на руке мужчины. Значит, если он не вмешается, то местному населению весьма вероятно придётся навсегда покинуть деревню.
Путь до церкви не занял много времени. Мужчина скоро и довольно-таки спокойно дошёл до нужного здания. Он почувствовал — внутри него ползали демоны, и находилось то, что повреждало Завесу и нервировало его метку, из-за чего та еле слышно трещала. Однозначно, сплетни не врали. Ощущение опасности разбудило в нём природное чувство самосохранения и желание сбежать. Но Безумец быстро отбросил все сомнения, потому
