заклинания они не просто изничтожили, а беспощадно унизили всех этих тварей, опять возвращало Безумца в прошлое, в те времена, когда магия считалась не просто средством, а искусством. Нельзя было назвать себя настоящим магом, если не умеешь тактически мыслить в бою и работать в команде. Конечно, и раньше это считалось излишком, самоуверенные колдуны действовали поодиночке. Однако всем было известно, что только те магистры, которые умели слаженно действовать в команде, заполнять пробелы в знаниях соратников своими, становились по-настоящему непобедимыми. А сейчас же всё это забыто. У кучки магов, которые вступают в бой, нет ни стратегии, ни планов. Они просто используют всё, что умеют, и больше мешают друг другу, чем помогают. Да о какой слаженности может идти речь, когда отряд не способен даже уследить за безопасностью самых уязвимых участников, например, лекарей? А он ещё удивлялся, почему храмовники сумели и давным-давно согнать магов в Круги, и сейчас их потеснить. У этих солдат хотя бы дисциплина есть и понимание о взаимовыручке.
Но поддаваться ностальгии было опять не время. Пусть демоны уничтожены, однако опасность на этом не закончена. Судя по тому, как стремительно молодой тевинтерец отступал к выходу и звал за собой второго мага, он уже успел познать всю «прелесть» открытого разрыва. Однако Безумец его не послушал, а наоборот, поплёлся к «магической дряни», которая уже начала накапливать энергию, чтобы вскоре вновь вместе с ней выпустить в недремлющий мир новую пачку демонов. Конечно, ему не хотелось занимать этой игрой с Тенью при постороннем и, однозначно, не глупом маге. Свидетели ему, ой, как не нужны. Но выбора не было. Ведь молодой маг уходить и не собирался, а только отбежал на безопасное расстояние и, будто не усвоив урока, начал рассматривать разрыв в поисках того заклинания, которое помогло бы закрыть эту дыру в Завесе. А ждать ещё нельзя.
Оказавшись опасно близко к разрыву, Безумец окинул его взглядом. Снова в его сердцевине, сквозь зелёный свет, проглядывались какие-то образы. Возможно, это просто искажалась реальность, а, может, виднелась и сама Тень… физическая. Мужчина даже поёжился, воспоминания того рокового дня уж слишком близко подошли к осознанию. Однако воспротивился даже разум, отчего маг, сам того не замечая, поднял руку по направлению разрыва с уже горящей во всю меткой. Хотелось уже просто от этого катаклизма избавиться.
Метка не изменила своим традициям и, стоило получить возможность, тут же магически вцепилась в разрыв, вытягивая из того энергию и постепенно залечивая «рану» Завесы. Такой резкий наплыв магии Тени мужчина перетерпел не без труда. Ведь за все эти дни пережитые ощущения забывались. А потому всё ощущалось, как будто в первый раз. Одно счастье — этот разрыв не был таким, который находился под Брешью, до критического состояния метка не довела своего носителя. Но снова он почувствовал привкус Тени, снова чуть ли не слышал от неё угрозы… Конечно, «угрозы» — это явное олицетворение всей той враждебной магии, которая окружила его и должна была уничтожить уже давно за счёт того, что её природа противоестествена для смертного. Однако вновь видимых и серьёзных последствий не было.
И вот вскоре, когда магия метки окончательно вцепилась в разрыв и дала знать об этом своему носителю сильной болью, мужчина совершил знакомый уже резкий рывок рукой. Как нить затягивает дыру на ткани, так и этот зелёный луч затянул разрыв, оставив лишь еле заметный шрам, который, впрочем, тоже исчезнет, стоит Завесе прийти в норму.
Что ж. В этот раз всё прошло гораздо лучше. Тень его почти не тронула, не пришлось её изгонять из себя. Это было, конечно же, странно. Но хорошо, что так получилось. Поэтому Безумец мог сказать, что ему даже понравилось. Однако вдруг, не успев даже опомниться, он схватился за голову, которая сейчас очень болезненно запульсировала. Видимо, его тело не поверило в то, что разрыв не захотел его убить, и поэтому решило само напомнить разуму, что он уж слишком заигрался со всей этой магией. Мало того, вдруг мужчина почувствовал трудность дыхания, а потом его нос наполнился кровью, которая постепенно начала вытекать на лицо. Очевидно, сильные головные боли и вызвали это кровотечение. «Fasta vass!», — не сдержался Безумец и даже шёпотом ругнулся на тевене — родном ему имперском языке — а после тут же окинул взглядом окружение в поисках пригодной ткани. Найдя такую, он тут же отрезал кинжалом необходимый лоскут и приложил его к лицу, к носу, пока своей же кровью весь не запачкался. Отчего он отрезал? От весьма дорогой церковной занавески. Ничего. Скажет — демоны подрали.
Пока Безумец присел на ближайшую скамью, чтобы отдохнуть и переждать последствия контакта с разрывом, неизвестный тевинтерский маг какое-то время кружил у места, где пару минут назад был магический катаклизм. Очевидно, он был из тех, кто любил прикасаться к неизведанному
— Поразительно! У тебя получилось закрыть эту штуку! Как? — вскоре заговорил тевинтерец и подбежал к носителю метки. Впечатлённый увиденным Дориан вёл себя неестественно энергично, его усы чуть ли не дрожали от любопытства.
Безумец ему не ответил, а только как-то растеряно глянул на руку. Метка до сих пор светилась, приносила ему боль, но не это самое главное. Присмотревшись, мужчина заметил, как на тыльной стороне его ладони вены еле заметно позеленели и стали мерцать. Из-за его белой кожи это было особенно заметно. Станут они ещё чуть-чуть по ярче, можно вообще подумать, что это татуировка. Это и есть магический ожог? Не похоже. Ведь какого-либо вреда не чувствовалось. Больше казалось, что это метка начала пускать в него свои корни.
— А, не говори. Уверен, что ты и сам не знаешь. Просто руку протянул, и — пуф — разрыв закрылся, — расценив растерянность второго мага по-своему, засмеялся Дориан, однако вдруг его осенили новые мысли. — Подожди-ка! Это случайно не ты ли закрыл Брешь? А то в Тевинтере все голову ломают: что же за «способ» нашла Инквизиция.
Мужчина нахмурился. Очевидно, врать ему было бесполезно, ведь незнакомец слишком хорошо разбирался в Тени и в произошедшем на Конклаве. С другой стороны, раз Инквизиция публично не афиширует то, что хромой закрыватель Бреши в бегах, у него есть возможность для другой лжи.
— Сделал всё, что мог, — произнёс Безумец весьма вольно, давая собеседнику иллюзию того, что он наивно доверяет незнакомцу. — А теперь вот пытаюсь выяснить причины появления здесь тевинтерцев.
— Значит, агент Инквизиции?
— Именно.
Несмотря на подозрительную прямоту, эта ложь сыграла ему на руку. Тевинтерец, видимо, не за что бы не
