— Не, железо не возьмет. Не тверже кости. Когда эльфы по нам стреляют, то берут стрелы с камнями, такие. Те и то по тверже будут, — тут же сказал Эйрик.
— Интересная вещь, — кивнул я. — Как их делают, ты конечно не знаешь?
— Отчего не знаю, знаю. Поют эльфы деревьям, и те им такие стрелы выращивают. И луки. И много чего еще. Про что спеть смогут, то и вырастет.
Стонущего Койраноса наконец-то сочли достаточно отшлепанным, то есть подлеченым, чтобы можно было посадить в седло. И отвезти в лагерь. Я протянул эльфийскую стрелу обратно Эйрику.
— Нет, сеньор Магн. Себе оставьте. Если вдруг случится по эльфийскому лесу идти, достаньте её и в руке держите. Это у них вроде как знак мира. Они к вам даже навстречу могут выйти. Тогда им надо будет стрелу отдать и из леса выходить.
Я задумчиво посмотрел на Тельтау. То есть, у меня в руках своеобразное приглашение к переговорам. Прислали прямо в зад Койраносу. Как-то по-эльфийски. Я немного подумал, и решил, что прямо сейчас мне говорить с эльфами не о чем. Нет, поболтать я с ними не против, но мне не нравился, так сказать, контекст. Не чувствую я за собой сильной переговорной позиции.
В этом мире я уже вынес главный урок — сильная переговорная позиция, это когда враг либо уже разбит, его замок горит, а вокруг тебе лично преданные зверские рожи на него агрессивно смотрят. В своем мире, к моему ужасу, я ни разу в сильной переговорной позиции не был — так, мелкие преимущества. Потому и тут верчусь ловко. Но с нелюдями, помня о иногда неожиданных и часто просто странных привычках долгобородов, лучше говорить имея о них хоть какое-то представление. И с этим, кстати, мне могла помочь Адель. Её графство Адвес аж с тремя эльфийскими лесами граничит. И всего с одним пятном Диких Земель. Что, для Магна, очень удивительно. Поспокойней у них там, в Королевстве.
Я протянул стрелу Сперату.
— Прибереги, пригодится, — сказал я. Дождался, пока он кивнет. Добавил. — Спасибо.
Поощрил. Это важно, а то я начинаю воспринимать подчинение как должное. А это неправильно — надо чтобы люди чувствовали мою благодарность. Их собственная ценность повышается в их же глазах. А это рождает ответственность. Вот и вырабатываю в себе привычку к вежливости заново.
Перед отъездом я подарил Эйрику шлем с темновиденьем. Нашел, наконец, куда пристроить. И артефакт, и сам по себе штука дорогая и в хозяйстве нужная. Про побочные эффекты Эйрик был проинструктирован — у Сперата в жадносумке даже инструкция к шлему обнаружилась, еще Гвеной написанная. Сперат когда её достал, застыл, замялся. Глаза повлажнели. Я похлопал его по плечу, громко пообещав больше по дороге не задерживаться. Скоро, скоро уже в Таэн приедем.
На самом деле нам еще недели две было ехать. Правда, теперь уже по хорошо накатанному торговому пути, большей частью по одному из Древних Трактов. Поэтому ночевки предполагались вблизи специально заточенных под такое населенных пунктов, без каждодневной возни с лагерем. А значит, и без передышек в один-два дня. Удобно.
Ведомые Старым Волком и под шуточки про Койраноса и мужественные шрамы, мы двинулись дальше, вдоль Реки, которая тут резко поворачивала на юг. Это был самый запад Долины Караэна, граница которой проходила по большой реке. Настолько большой, что её так и называли. В Реку то и дело впадали каналы, превратившиеся в речки, только кое где были еще видны каменные плиты облицовки. А перекинутые через них мостки явно были рассчитаны, как максимум, на деревенские телеги с сеном. Наш крупный отряд в триста-четыреста всадников, даже без обоза, через один такой мостик протискивался по нескольку часов. Нам пришлось разделиться — Старый Волк отослал половину всадников параллельным курсом, на расстояние в десяток километров. Мы периодически видели их колонну, когда поднимались на возвышенности.
Тельтау оказался не таким уж и большим, хоть и сильно вытянутым вдоль Реки. Километров шестьдесят от феода Эйрика. Местность стала постепенно сменяться все более высокими холмами — предвестниками гор. Вдоль дороги аккуратные каменные домики, окруженные небольшими полями, зато с большими загонами для овец. Жилье по прежнему жалось к замкам или ютилось на вершинах холмов за стенами. На склонах особо не полей не разбить, поэтому заселено все было не так плотно. Зато стада овец, которые паникующие пастухи гнали прочь от нашего отряда, нам встречались часто. И каждый вечер у всех было мясо на ужин. Я ни о чем не спрашивал. На третий день путешествия нам преградила дорогу речушка покрупнее. Видимо, это была река естественного происхождения. И мост тут был посолиднее. С башней, почти не уступающей размерами «замку» Эйрика. Разве что вокруг не было городка и хозяйственных построек. Вернее, городок потихоньку назревал — рядом с мостом стояли гостевые дома.
Древнего тракта тут не было. Да и дороги, если не считать накатаную крестьянскими телегами колею. Близ Караэна это бы стало дорогой, стиснутой с обоих сторон заборами, полями и домами. Тут это было скорее направление — слева, примерно в километре, был пологий холм с замком и ярусами персиковых деревьев на склонах. Справа, на более крутом и неприступным холме, стоял городок, вытянутый по гребню. У подножия холма были поля. Тяжело, наверно, жителям каждый день в низ спускаться на работу. Интересно, замок и городок принадлежит одному хозяину? Или городок вольный? Это бы объяснило отсутствие домиков вне стен — всадники из замка житья не дают.
— Башня, — сказал легат. Мы с ним ехали впереди, чтобы не глотать пыль. Хотя пыли особо и не было — осеннее небо начало протекать короткими дождиками. Один как раз недавно смочил землю, прибив пыль.
— Да, вижу. И мост хорошо сделан, — согласился я с очевидным.
— Нет. Это Башни мост, — «пояснил» Старый Волк. И зло сплюнул. Мне потребовалось не меньше десяти секунд, чтобы сообразить, что он имеет ввиду.
Башня — один из центров силы в Долине Караэна. В свое время предприимчивое семейство оседлало древний мост и сооружение рядом, превратив это в укрепление. Потом вокруг вырос город и начал экспансию. Вот по этой самой речке — ставили мосты, укрепляли их, и взимали плату за проход. Это не сильно тревожило Караэн — Башенная речка выше потечению резко поворачивала юг, в горы, откуда и брала свое начало. Поэтому торговые пути с Отвином не пересекала. А вот для городка Фарра, как раз, всё обстояло строго наоборот. У этих двух городков, так сказать, конкуренция. А вернее, откровенная вражда, уже долгие десятки лет. Легат Борсо да Эст из семьи, правящей Фарра, вот почему он сплюнул при упоминании Башни — это у него наследственное. Легат повернулся ко мне и сказал:
— Когда мы шли в Караэн, вышли на Башенную речку выше по течению. К такому же мосту. И эти потомки свиньи и собаки запросили по два сольдо с каждого всадника в отряде! — к концу фразы он уже брызгал слюной. Немного подышал, успокоился. И продолжил. — Тогда я послал Койраноса с часть отряда вниз по течению, спросить цену. Четыре ченти! Пришлось переправляться тут. И делать крюк! Из-за этого мы опоздали на битву!
Я сочувственно покивал. Вряд ли таэнцы потеряли больше двух-трех дней. Все равно бы не успели. Но жаловался мне да Эст не для этого. Старый Волк боялся, что его отряд опять не пустят через мост, заломив цену. А уловка с молодым Борха в этот раз может и не сработать, если охрану моста предупредили о том, что они вместе. Другое дело, если через мост поведет отряд Магн Итвис — ссориться с Караэном люди из Башни не захотят. Нашим городам пока нечего делить.
— Поеду вперед и посмотрю сам на их наглые рожи, — сказал я.
Вот только Старый Волк меня не слушал. Он по стариковски щурился, глядя на рощу персиковых деревьев.
— Сухарь, — позвал он оруженосца. — Смотри туда. И все смотрите! Мнится мне, я видел блеск стали!
Все, кто был рядом, придержали коней и стали всматриваться в указанном направлении.
